Любовник на все времена - Сара Линдсей

— Сам не знаю, — честно признался Уэстон. — Никак не могу разобраться, кто вы на самом деле. С мисс Мерриуэзер я знаком несколько лет. Это застенчивая, благопристойная особа, которая от робости не способна крикнуть гусям «кыш». Диана — прямая ей противоположность. Она способна окрестить меня нахалом и, не моргнув глазом, обвинить в соблазнении половины лондонских дам. И тогда я говорю себе: спорю на что угодно, под этими рыжими волосами скрывается неизвестная мне и весьма темпераментная особа.

— Мисс Мерриуэзер звучит неимоверно длинно и скучно, а Диана слишком резко и грубо, словно имя какой-то фурии, — ни с того ни с чего обронила она.

— Не судите так плохо о Диане, — возразил он. — Я в восхищении от ее острого язычка. С ней не соскучишься. Хотя мисс Мерриуэзер мне тоже очень нравится. Глядя на нее, затянутую, как в корсет, в приличия и благопристойность, невольно задаешься вопросом: а что скрывается под этой оболочкой? Очень интересно и увлекательно ухаживать одновременно за двумя женщинами.

— Вы неисправимы. — Диана попыталась сказать это с осуждением, однако радостный блеск в глазах выдавал ее с головой. — Мы в самом деле увлечены друг другом?

— Нет, только притворяемся, — поправил он ее, — что делает наше общение более приятным. Если бы я ухаживал за вами, как полагается настоящему джентльмену, то вел бы себя должным образом, а если мы притворяемся… — Генри уставился на ее полные чувственные губы. — Если мы притворяемся, причем мне запрещено вступать в тесное общение с другими женщинами, в таком случае, я полагаю, справедливо, если мне можно будет целовать вас столько раз, сколько мне хочется.

— О-о! — Волнение овладело мисс Мерриуэзер. Она даже покраснела от растерянности. Но тут же в один миг, словно по мановению волшебной палочки, она преобразилась в Диану, которая смело и даже с вызовом посмотрела ему в лицо. В ее карих глазах засверкали золотые точечки, признак откровенного любопытства. Генри ощутил это ответное желание, исходившее от ее тела, губ и глаз.

— Ну что ж, Диана согласна, — отозвалась она.

— Да? — не верил он своим ушам.

— Почему бы и нет? Я твердо решила — это мой последний сезон. В ноябре мне исполнится двадцать пять. Если ваш план не сработает, то пусть в моей памяти останутся хотя бы ваши поцелуи. Каким бы нахалом вы ни были, я все-таки надеюсь, вы не причините вреда моей репутации, хотя бы из страха перед священником. Иначе он обвенчает нас, и вы сами попадете в собственную ловушку. Я согласна, мистер Уэстон. Пользуйтесь моментом.

Переход от скромности к решительности, причем в одно мгновение… Генри даже стало жаль, что согласно его плану такая женщина должна достаться какому-то светскому хлыщу. Рядом с тропинкой стоял мощный дуб. Как только они прошли мимо него, он остановил ее: за широким стволом их нельзя было увидеть из дома.

— Если вы согласны называть меня Генри, в таком случае я постараюсь как можно лучше воспользоваться предоставленной вами возможностью. — Он взял ее руку и поцеловал ладонь, в то место у основания большого пальца, которое называется венериным бугорком.

— Генри, — хриплым от возбуждения голосом простонала Диана. Ее полуприкрытые глаза говорили о томлении. Он слегка обхватил кожу на ладони губами и коснулся ее языком. Дрожь пробежала по ее телу.

Охваченный, как и она, возбуждением, он стащил Диану с тропинки, прислонил спиной к дереву и принялся жадно целовать ее влажные, горячие губы. Кончив ее целовать, Генри отступил на шаг, с удовольствием заметив, что она буквально растаяла от его поцелуев. Хороший признак. Он поддержал ее за локоть, немного подождал, пока она не пришла в себя, и тогда знаком предложил снова вернуться на аллею.

Несомненно, Диана Мерриуэзер была страстной натурой, и к его вящему удовольствию, он мог наслаждаться ее пылкостью очень долго. Такой случай нельзя было упускать. Ну что ж, он воспользуется столь чудесной возможностью с максимальной для себя выгодой. В нем заговорило все самое худшее…

«Вероятно, этот сезон нисколько не похож на все предыдущие. Но почему я узнаю последние новости не от тебя, а от других? Меня все поздравляют с тем, что моя сестра привлекала внимание Генри Уэстона. Как я рад за тебя, Диана, хотя меня снедает любопытство, и так и хочется обо всем расспросить. Здорова ли ты? Да, не могла бы ты узнать у Уэстона, как лучше всего крахмалить галстук?»

Из письма Александра Мерриуэзера своей сестре Диане Мерриуэзер.

Генри ошибся. Газетам понадобилось больше недели, очевидно, из боязни перед иском о клевете, чтобы проверить слух о ее новом поклоннике. Недели хватило, чтобы слух о почти невероятном ухаживании распространился по всему Лондону, захватив собой все социальные слои — от высшего света до лондонских низов. Поначалу все это казалось настолько неправдоподобным, что многие даже заключали пари. Хотя к концу второй недели у Дианы появилась целая свита обожателей, она совершенно не знала, что ей делать с ними.

Как ни странно, но в этом было мало приятного.

Все они собирались в гостиной их родового особняка, но, скорее, не ради ее прекрасных глаз. Хотя один из них точно приходил именно ради Дианы, и это был сэр Сэмюель Стикли. Решив все домашние дела, он быстро вернулся в Лондон и, не откладывая в долгий ящик обещание, данное им матери Дианы, нанес визит. Сэр Стикли был очень мил и любезен, и, увидав Диану, не побежал от нее прочь, как зло шутила она. Напротив, он стал частым гостем в особняке Лэнсдаунов.

Что касается остальных… По всей видимости, они составляли блестящую свиту первого принца светского общества. Куда бы Генри ни пошел, они неотвязно следовали за ним. Диана их презирала, ей даже хотелось закрыть перед ними двери, но проведя столько лет в тени лондонского общества, она все же обрадовалась, что и на нее в кои веки упал свет всеобщего интереса. Генри вел себя безукоризненно — подчеркнуто внимательно и дружелюбно, а также в меру легкомыслен. Но хотя иногда между ними случались размолвки.

Все из-за придирчивости Дианы.

— Почему прогулки верхом принято совершать так рано? — однажды шутливо пожаловался он, когда они ехали рядом по широкой аллее для верховой езды в Гайд-парке. — Неужели из-за страха задавить кого-нибудь?

— Разве это рано? — удивилась Диана. — Скоро ведь полдень.

— Увы, я слишком поздно вернулся домой, часов в пять утра. И все из-за этой Бесс, мы все играли, а она не отпускала меня домой. Мне следовало бы не забывать об отдыхе перед прогулкой верхом. В следующий раз вернусь домой пораньше…

Он продолжал что-то говорить, но Диана его уже не слушала. Уэстон провел ночь с женщиной и откровенно признался в этом. Гнев овладел Дианой: Генри обманул ее. Как бы ни называлось его ухаживание, притворным или настоящим, в нем были оговорены условия. И вот спустя всего две недели они нарушены, а он нисколько не переживает из-за этого. Ему, по-видимому, наплевать на нее.

Итак, она ему безразлична.