Дело о ледяных руках - Эрл Стенли Гарднер

– Очень хорошо, – резюмировал Гамильтон Бергер с присущимему тактом. – В моем положении я не могу не принять существующих правил и неотноситься к ним с соответствующим пиететом. Но при этом я должен с уважениемконстатировать, что мистер Мейсон имел все основания возражать противпоставленных мною вопросов. Другими словами, я спросил доктора, нашел ли онсмертельную пулю. И он ответил утвердительно. Вот в этом месте мистер Мейсонимел право возразить, что пуля не являлась смертельной. Или, скорее, чтосвидетель не мог точно знать, что именно эта пуля была смертельной, – уточнилБергер.

– Вы так формулируете вопросы, господин окружной прокурор,что свидетелям приходится делать собственные выводы, – ответил судья. – Я быхотел продолжить работу суда, принимая во внимание ваши замечания о тактикезащиты. Нельзя не заметить, что защитник и обвиняемая не прекращают все времяшепотом совещаться, а вы стараетесь лукавить с обвинением, задавая вопросы так,чтобы свидетелю приходилось отвечать, делая свои умозаключения.

– Я не задавал подобных вопросов, – не согласился Бергер.

– Ваше окружение, ваши помощники их задавали. А теперьпродолжим слушание дела.

Покраснев от незаслуженного, как он считал, оскорбления,Бергер сел на место.

– Вызовите для дачи показаний лейтенанта Трэгга, – приказалРоберт Норрис.

Трэгг сел на свое место с видом человека добродушного иучтивого, как бы стараясь подчеркнуть, что налогоплательщики избрали его не зряи он выполняет свои обязанности именно так, как того требуют его избиратели.

Лейтенант Трэгг засвидетельствовал, что ему позвонил ПерриМейсон и сказал, что в номере мотеля, где живет его клиентка, а в настоящеевремя уже и обвиняемая, было найдено тело убитого человека; что Трэггнемедленно выехал на место преступления и там обнаружил убитого; что вместе сдоктором, который только что давал показания, он осмотрел тело убитого; что вванной они нашли одну, только одну пулю; что эта пуля у него сейчас с собой…При этом он предъявил суду пулю, которая как улика была приобщена к делу.

Лейтенант заявил, что он передал пулю в отдел баллистическойэкспертизы; что он находился там, когда проводились тесты по определениюкалибра пули и уточнению, была ли она выпущена именно из данного револьвера38-го калибра; что проведенная экспертиза неопровержимо доказала, что она былавыпущена именно из данного револьвера; что этот револьвер находится в настоящеевремя у него и он может его предъявить в качестве улики.

Мейсон повернулся к Ненси:

– Где они взяли этот револьвер?

– Я не знаю, я никогда его не видела.

– Мы просим приобщить этот револьвер как вещественноедоказательство, – встал Норрис.

– Одну минутку, – поднимаясь, сказал Мейсон, – у меня естьнесколько вопросов.

– Хорошо, – ответил судья, – вы можете задать свои вопросысвидетелю в отношении этого оружия, мистер Мейсон.

– Откуда у вас это оружие? – спросил Мейсон.

Трэгг сохранял абсолютно невинное выражение лица:

– Его передал мне офицер полиции.

– Вы знаете, где он его взял?

– Я знаю только понаслышке и, конечно, не могусвидетельствовать об этой улике.

– Вы лично принимали участие в баллистической экспертизе ипроверяли этот револьвер и эту пулю, которая была найдена в душе?

– Да, я принимал в этом участие, сэр.

– И вы, я полагаю, являетесь экспертом по идентификацииоружия?

– Хотя я не являюсь официальным полицейским экспертом, носам себя таковым считаю. Однако я присутствовал во время проведениямикроскопического сравнительного исследования пули, которую я вправе назвать«пуля из душа», раз уж нельзя называть ее «смертельной» пулей. Я сравнил ее спулей, выпущенной из револьвера, который я сейчас держу в руках. Я сам проверилсравнительный микроскопический анализ обеих пуль и не колеблясь заявляю, что«пуля из душа» была выпущена из этого оружия, которое я держу в руках, а не изкакого-то другого.

– Вы проверили регистрационный номер оружия?

– Да, я проверил его.

– Кто купил этот револьвер? На чье имя он былзарегистрирован?

– Оружие зарегистрировано на имя Марвина Фремона, – ответилТрэгг, любезно улыбаясь. – Это оружие описано в разрешении на его ношение,которое мы нашли у Фремона вскоре после его смерти.

– Другими словами, Фремон купил этот револьвер и получилразрешение на ношение оружия на том основании, что ему приходится иметь дело сбольшими суммами денег, и ему разрешено было носить его с собой для личнойзащиты?

– Абсолютно точно.

– Он получил разрешение именно на этом основании?

– Именно.

– И вы не знаете, где было найдено это оружие?

– Только понаслышке, – повторил, сияя, Трэгг.

Мейсон повернулся к суду:

– Я закончил задавать вопросы свидетелю. Я не имею ничегопротив приобщения оружия в качестве улики.

Мейсон сел, повернувшись к Ненси Бенкс, и прошептал:

– Теперь я понял… Вот что они нашли в контейнере для мусораоколо форелевой фермы Осгуда.

– Нет, нет! – прошептала она, объятая страхом, с широкооткрытыми глазами. – Этого не может быть!..

– Чего вы хотите добиться, продолжая все это время говоритьмне неправду и ставя меня в глупое положение? Ведь мне приходится боротьсявслепую, – с раздражением бросил вполголоса Мейсон. – Я хочу сделать все отменя зависящее, чтобы вам помочь, но я устал от вашей лжи.

– Что вы еще обнаружили, лейтенант? – спросил Норрис послеформальностей приобщения револьвера к делу в качестве улики (при этом на негоповесили табличку и квалифицировали как улику «В»).

– Когда я подсунул руку под убитого, то плитки пола вдушевой, на которых он лежал, были холодные, очень, очень холодные.

– Вы подумали, что плитки охладились из-за того, чтожидкость испарялась с их поверхности?

– Я сначала так подумал.

– Но эти плитки оказались холоднее, чем вы предполагали?

– Намного холоднее. Более того, одежда убитого на ощупь тожебыла очень холодной.

– Прохладной, хотите вы сказать?

– Я сказал – холодной.

– И что же вы сделали, почувствовав это? Как определилитемпературу?

– У доктора был с собой термометр, чтобы измеритьтемпературу тела убитого, и еще в мотеле был градусник. Я воспользовалсяпоследним – просто приложил его к полу, и он показал плюс пять градусов. В товремя как в комнате было – по нему же – двадцать четыре.