Сказания Умирающей Земли: Волшебник Мазериан; Пройдоха Кугель - Джек Холбрук Вэнс

потянул его к себе — тот напоролся на острие клинка. Первый сторож боялся подступиться и звал других на подмогу. Юлан Дор повернулся и вскочил в кабину. Первый охранник подбежал и попробовал оттащить его назад. Юлан не глядя ткнул шпагой через плечо и попал противнику в щеку. Истекая кровью, тот отшатнулся с истерическим воплем. Юлан Дор потянул на себя подъемный рычаг — машина взмыла в воздух и понеслась к выходу.

Как только они вылетели, сирена на крыше храма Каздала стала вторить разносившемуся по всему городу хриплому вою сирены храма Пансиу.

Воздушный экипаж спокойно дрейфовал высоко в небе.

— Смотри! — воскликнула Элаи, схватив Юлана за предплечье. Толпы мужчин и женщин с факелами — и «серых», и «зеленых» — в панике теснились на улицах, разбуженные сиренами.

Элаи ахнула:

— Я их вижу! Вижу! Людей в зеленом! Как это может быть? Неужели они всегда…

— Наваждение кончилось, — отозвался Юлан. — И не только для тебя. Там, внизу, они тоже впервые увидели друг друга…

Впервые за много веков «серые» смотрели на «зеленых», а «зеленые» — на «серых». Их лица морщились, искажались нервными гримасами. Юлан Дор видел, как в дрожащем зареве факелов они с отвращением отшатывались друг от друга, слышал раздававшиеся со всех сторон выкрики: «Демон!.. Демон!.. Серый призрак!.. Мерзкий зеленый бес!»

Тысячи одержимых с факелами в руках толпились, обменивались угрожающими взглядами и оскорблениями, но избегали прикасаться друг к другу, вскрикивая от ненависти и страха. «Все они спятили, — думал Юлан. — У них у всех что-то случилось с мозгами…»

Словно по сигналу толпа принялась неистово драться — с улиц доносился яростный рев, от которого холодела кровь. Элаи отвернулась, ее плечи содрогались от плача. Внизу творились ужасные вещи, никто никого не жалел — ни женщин, ни детей; если человек носил одежду другого цвета, значит, он заслуживал смерти!

По краям дерущейся под машиной толпы стали раздаваться особенно громкие, радостно лающие звуки: появилась дюжина лениво передвигавшихся гаунов — их белые черепа возвышались над «серыми» и «зелеными». Они хватали всех, кто попадался под руку, вспарывали им животы, ломали конечности, рвали их на части. Взаимная ненависть горожан уступила место страху. «Зеленые» и «серые» разделились и разбежались по домам. Через некоторое время на улицах остались только шаркающие по окровавленной мостовой гауны.

Юлан Дор наконец поднял глаза и схватился за голову:

— Что я наделал? Все это из-за меня?

— Рано или поздно это должно было случиться, — глухо отозвалась Элаи. — Если бы Солнце не погасло раньше.

Юлан поднял с сиденья две блестящие таблички:

— Вот оно, заветное сокровище! Скрижали Рогола Домедонфорса. За ними я плыл тысячу лиг по Мелантинской Пучине. А теперь они у меня в руках. Надо сказать, выглядят они как бесполезные куски стекла…

Воздушный экипаж парил высоко в небе, и развалины Ампридатвира отражали лучи бесчисленных звезд, как тусклые кристаллы. Пользуясь индикаторами панели управления в качестве источника света, Юлан Дор совместил две овальные таблички. На них появились многочисленные черточки, соединившиеся в символы, и символы стали словами древнего чародея:

Неразумные дети мои! Рогол Домедонфорс умирает — но ему суждено жить вечно в Ампридатвире, который он любил и которому он служил! Когда рассудок и стремление к добру позволят восстановить в городе мир и порядок — или когда очередная кровавая баня отучит вас от стадного легковерия и потворства бессмысленным страстям, когда погибнут все, кроме самых выносливых и предусмотрительных, — тогда прочтут эти скрижали. Тому, кто видит эти строки, я говорю: ступай к башне Судьбы, к башне с желтым куполом, поднимись на самый ее верх и покажи красное левому глазу Рогола, желтое — правому, а затем синее — обоим глазам. Сделай, что я говорю, и ты обретешь власть Рогола Домедонфорса!

— Где башня Судьбы? — спросил Юлан Дор.

Элаи покачала головой:

— У нас есть башня Родейля, Красная башня, башня Визгливого Призрака, башня Звонких Труб, Птичья башня и башня Гаунов — но про башню Судьбы я никогда не слышала.

— Но тебе известна башня с желтым куполом?

— Не помню.

— Что ж, утром мы ее найдем.

— Утром… — Девушка сонно прислонилась к плечу Юлана.

— Утром… — повторил Юлан, поглаживая ее светлые волосы.

Когда взошло старое красное Солнце, они медленно пролетели над городом. Обитатели Ампридатвира уже проснулись — всеобщая резня возобновилась еще перед рассветом.

Теперь убийства стали не такими дикими и необузданными, как ночью. Теперь они планировались заранее. Шайки мужчин прятались, устраивая западни зазевавшимся противникам, или вламывались в дома и душили женщин и детей.

— Похоже на то, что скоро в Ампридатвире не останется никого, кому могло бы оказаться полезным могущество Рогола, — пробормотал Юлан Дор. Повернувшись к Элаи, он спросил: — У тебя есть родители? Ты не боишься за жизнь своих родных?

Девушка покачала головой:

— Моих родителей съели гауны. Всю жизнь я прожила с братом отца. Он — скучный и противный самодур.

Юлан Дор отвернулся — и тут же увидел желтый купол. Таких куполов больше нигде не было — он нашел башню Судьбы.

— Вот он! — Юлан протянул руку и повернул летающую машину к желтому купулу.

Приземлившись на одной из террас, они прошли по пыльным коридорам к антигравитационному колодцу и поднялись на верхний этаж. Там они обнаружили небольшое помещение, украшенное яркими панно, изображавшими собрание городской знати: мужчины и женщины в разноцветных шелковых одеяниях беседовали и пировали. В центральной части этой панорамы, напротив входа, придворные почтительно обращались к правителю-патриарху — суровому старцу с горящими глазами и седой бородой. Старец, облаченный в пурпурную мантию с черной каймой, сидел в кресле из резного дерева.

— Рогол Домедонфорс! — едва слышно произнесла Элаи, и в небольшом зале наступила тишина — все вокруг словно затаилось. Юлан Дор и девушка чувствовали, что их дыхание всколыхнуло давно застывший без движения воздух; глаза, смотревшие со стен, сверлили их…

— Красное показать левому глазу, — нарушил молчание Юлан. — Желтое — правому. Синее — обоим глазам. Что ж, в коридоре я видел синие кафельные плитки, и на мне — красный сюртук.

Они нашли и отломили от стены две синие плитки, а затем и желтый кусок мозаики, после чего Юлан Дор оторвал полоску от манжеты своего сюртука, поднес красный обрывок к левому глазу портрета старца, желтую мозаику — к правому и, наконец, синие плитки к обоим глазам.

Что-то щелкнуло, послышались скрип и жужжание — словно где-то неподалеку проснулась сотня пчелиных ульев.

Часть стены отодвинулась, открылся проход с ведущими вверх ступенями. Юлан поднялся по ступеням; Элаи следовала за ним по пятам.

Они взошли на залитую дневным