Семь божков несчастья - Фаина Раевская

— Привет, Вулкан! Сторожишь? — Вулкан с готовностью отозвался коротким «гав». — Благодарю за службу. К моим оболтусам заглядывал?

Вы не поверите, но умный пес едва заметно кивнул и будто бы даже заговорщицки подмигнул. Я в изумлении смотрела на псину, а Джон тем временем завершил беседу с Вулканом туманным обещанием:

— Молодца! Утречком забегай, у меня для тебя кое-что имеется…

Вулкан сперва покосился на нас, как бы оценивая, потом снова гавкнул, как мне показалось одобрительно, затем махнул хвостом из стороны в сторону и убежал по своим собачьим делам.

— Да уж! — уважительно протянула Лизавета, провожая Вулкана теплым взглядом. — Вот это я понимаю, охранник! Не то что двуногие… Этого за взятку не купишь.

— Факт, — серьезно кивнул Джон. — У чужих даже мясо не возьмет. И за парнями моими присматривает. Ответственный пес.

— А что, кроме Вулкана за твоими ребятишками и присмотреть некому? — не удержалась я от вопроса, в котором присутствовал легкий намек на сарказм.

— Ну почему же? Есть гувернантка, она же няня, она же домоправительница. Клара Карловна — удивительная женщина. Да вы с ней сейчас познакомитесь.

— Она спит уж небось, — недовольно проворчала Лизка. Она страсть как не любила домоправительниц у одиноких перспективных мужиков. По ее мнению, такие женщины, особенно незамужние, хуже родных мамочек. Если маман еще можно как-то приручить или выдрессировать, то с домоправительницами подобный номер не пройдет. Все они бдят своих холостых подопечных лучше, чем надзиратели в тюрьмах самого строгого режима.

— Клара Карловна не ложится спать, пока не дождется моего возвращения, — несколько самодовольно заметил Джон, а я печально вздохнула: кажется, Лизкина теория относительно домоправительниц в очередной раз нашла блестящее подтверждение.

Поколесив какое-то время среди роскошных особняков и выслушав пояснения Джона, кто там живет, мы затормозили у глухого бетонного забора, украшенного миниатюрными башенками.

Из-за забора были видны только верхний этаж да крыша.

Не выходя из машины, Джон нажал какую-то кнопочку на брелоке, и гаражные ворота бесшумно поползли вверх.

— А если гости без машины? — полюбопытствовала я.

— С другой стороны парадный вход.

— Слышь, Лизка? Парадный вход! Прям как у Некрасова! «Парадный подъезд»… — черт знает, почему, но во мне заговорила вредность. От зависти, должно быть, потому как моя хибара в сравнении с этим доминой — банка для таракана.

Лизавета не ответила. Присмотревшись к подруге, я поняла — ее обуял восторг при виде трехэтажного особняка из белого камня с балконами, зимним садом, бассейном во дворе и дорожками, причудливо выложенными морской галькой и освещенными голубоватым светом невысоких фонариков.

На первом этаже в одном окошке горел свет. Должно быть, это Клара Карловна дожидается своего обожаемого опекаемого мальчика.

Кстати, насчет парадного входа… Джон оказался прав — назвать как-то по-другому отделанное черным мрамором крыльцо, от которого к кованой калитке ведет широкая мощеная дорожка, язык не поворачивался. Причем дорожку прерывал горбатый мостик с деревянными перилами, а под ним, судя по звукам, журчала не то речушка, не то ручеек.

— Мама дорогая! — негромко простонала Лизка. Подозреваю, мысленно она уже прогуливалась по мостику в полупрозрачном пеньюаре с бокалом шампанского в руке. И никакая Клара Карловна не помешает Лизке осуществить свою мечту, потому что подруга отличается редкостным упрямством и прет к цели, как БТР, сметая все на своем пути.

Негромко переговариваясь, мы подошли к крыльцу. Дверь тотчас распахнулась, и на пороге возникла худосочная женщина лет пятидесяти в строгом, наглухо застегнутом платье из тонкой шерсти. Голову Клары Карловны (без сомнений, это была именно она) украшала затейливая прическа а-ля Юлия Тимошенко. Каждый волосок располагался строго по ранжиру и не выбивался из строя, да и весь внешний вид Клары Карловны был безупречен, словно на дворе не ночь, а самое что ни на есть начало дня.

Домоправительница открыла дверь с приветливой улыбкой на лице, но при виде нас улыбочка заметно скисла.

— Клара Карловна, знакомьтесь: Лизавета Петровна и Виталия, — представил нас Джон в ответ на изумленно взметнувшиеся брови женщины. — Они поживут у меня какое-то время. Прошу, как говорится, любить и жаловать.

Клара Карловна попыталась нацепить на физиономию приветливое выражение, не преуспела, нахмурилась и скрипучим голосом пригласила:

— Добро пожаловать. Ужинать будете?

Н-да, любви, кажется, между нами и Кларой Карловной не случится. Таким образом, Лизкино предчувствие оправдалось на все сто. Однако подружка, ощутив азарт укротителя, шагнувшего в клетку с диким зверем, сдаваться не собиралась. Напротив, выглядела она вполне по-боевому: брови домиком — обычно она ставит их так, когда охотится за очередной добычей, — грудь вздымается больше обыкновенного, в глазах светится необыкновенная решимость преодолеть все препятствия на пути к собственному счастью. Стало быть, вызов принят. Однако, когда моя Лизавета ступает «на тропу войны», я малость пугаюсь, потому как в таком состоянии она может наломать дров. Впрочем, до сих пор бог миловал, авось и теперь обойдется.

Не дождавшись ответа, Клара Карловна повернулась к нам кормой и величаво уплыла.

— Кажется, мы ей не понравились, — со вздохом заметила я.

— Все нормально, — не слишком уверенно подмигнул Джон. — Просто Клара Карловна в силу своих убеждений к девушкам в моей жизни относится крайне подозрительно. Она считает, что все современные девицы — хищницы, охотящиеся за деньгами.

— Хм… — глубокомысленно изрекла Лизка, вложив в это замечание все свои соображения на этот счет.

…Ужин прошел как в Кремле, то бишь в «теплой дружественной обстановке», если таковой можно считать ледяное молчание, царившее за столом. Даже Джон, которого Клара Карловна почему-то называла Димочкой, чувствовал себя немного неловко.

Всеобщие мучения завершились часа через полтора. Клара Карловна проводила нас на третий этаж в спальни для гостей и, процедив сквозь зубы что-то о приятных снах, оставила нас в покое.

— Мерзкая тетка, — вынесла я приговор, изо всех сил борясь со сном.

— Не беда, — сладко зевнула Лизавета, — вот увидишь, через неделю она будет нам пятки лизать…

Сомневаюсь я что-то! Клара Карловна что по виду, что по содержанию — кремень. Однако спорить с подругой ни сил, не желания не было. Пожелав ей спокойной ночи, я добрела до огромной кровати и вскоре заснула крепким сном без сновидений.

Разбудило меня малоприятное чувство жжения на лице. Не открывая глаз, я машинально провела по лицу рукой и завопила от ужаса. Мои пальцы увязли в чем-то липком, прохладном, неприятном… Сонная одурь мгновенно улетучилась, я кузнечиком проскакала в ванную и… столкнулась там с Лизаветой. Она, стоя перед зеркалом, злобно материлась.