Мечта не по карману - Марина Серова

Я замолчала в ожидании ответа. Старушка еще некоторое время с любопытством изучала меня, а потом распахнула дверь.

— Конечно, проходи, дочка.

— Спасибо, — выдохнула я, протискиваясь в узенький темный коридорчик.

— Так ты — жена того молодого человека, что поселился со мной по соседству? — спросила старушка.

Любопытство по-прежнему озаряло ее выцветшие старческие глаза. И я вдруг поняла, что из этого любопытства я могу извлечь некую выгоду, если, конечно, сумею правильно себя повести.

— Да. Я — жена Сергея. А что, разве за время моего отсутствия здесь появились другие женщины?

— Я не знаю, дочка, — вдруг засуетилась старушка, отводя свои любопытные глаза в сторону. И я поняла, что правильно все рассчитала.

— Я знаю о том, что мой муж прежде изменял мне! Мы с ним даже хотели развестись из-за этого, но он умолял простить его, и я простила. Так неужели он опять… Скажите, вы видели у него другую женщину?

— Ох, дочка, и зря ты еще тогда не развелась с ним, коли оно так, — вздохнула старушка.

— Значит, у него кто-то был? — Я постаралась произнести это с горечью, правда, получилось у меня неважно. Но старушка, кажется, ничего не заметила и только продолжала сочувственно вздыхать. — И давно она у него была? — нетерпеливо спросила я.

— Да пробыла она у него всего-то пару дней, а вчера как ушла с утра, так и все. Видать, потому что ты должна была вернуться. Эх, и гад у тебя муж, дочка. Ты за порог, а он другую к себе тащит…

— Спасибо, что сказали. Так, значит, вчера эта девушка уже здесь не ночевала?

— Да, точно говорю.

Вообще-то больше мне ничего и не требовалось знать, можно было бы уйти, но я пришла сюда под видом соседки, которая забыла ключи и просит разрешения перелезть через балкон в свою квартиру. Так что…

В сопровождении старушки я вышла на балкон. Никогда не страдала страхом высоты, но перспектива перелезать с одного балкона на другой на расстоянии пяти этажей от земли меня не прельщала. Впрочем, деваться мне было некуда, так что пришлось проглотить проклятия и посильнее вцепиться пальцами в перила.

Слова благодарности я произносила чисто машинально, уже стоя на балконе Сергея, и так же машинально выслушала старушкин совет — немедленно развестись с мужем. После чего вошла в квартиру.

Здесь буквально все указывало на то, что это не постоянное жилье, а пристанище для разных людей с разными интересами. Словно каждый жилец оставил здесь часть себя, что-то свое, неповторимое: в окружении рюмок из дорогого чешского стекла стояла большая глиняная собака с ярко-красным языком, плакат с Мадонной соседствовал с портретами каких-то рокерских групп, на разложенном диване была небрежно брошена мягкая детская подушка в форме ромашки, вероятно, забытая еще прежними жильцами. Должно быть, единственно неизменным и объединяющим интересы разных обитателей квартиры оставался только телевизор.

Я закрыла дверь на балкон и прошла через гостиную в коридор, заглянула в кухню, имевшую поразительно унылый вид из-за отсутствия занавесок на окнах, и вошла в спальню. Что ж, квартира была действительно пуста…

Я уже хотела уйти, когда мое внимание привлекли две фотографии, словно нечаянно забытые на письменном столе. Я подошла ближе и взяла одну из них. Я сразу же узнала девушку, изображенную на снимке, — это была Лика. Я перевернула снимок обратной стороной и прочла вслух:

— «Глеб Графский. 20 октября. Трасса Тарасов — Налинск. 8:00».

Я невольно передернула плечами. Что это значит? Именно 20 октября где-то около 8:00 я ехала по трассе Тарасов — Налинск. Чертовщина какая-то! Я схватила второе фото, на котором тоже была запечатлена улыбающаяся Лика. На обратной стороне уже другим почерком были накорябаны неровные строчки: «Игорь Берестов. 20 октября. Трасса Тарасов — Налинск. 8:00».

Я опустилась на стул. В голове моей царил настоящий кавардак. Я перевела взгляд на пепельницу, которая стояла здесь же, — она была полна окурков, а рядом лежала пустая пачка от сигарет. Я, даже не считая, могла сказать, что в пепельнице — двадцать окурков. Ровно столько сигарет в пачке, которая теперь была пуста…

— Н-да, — многозначительно протянула я и вышла из квартиры: больше мне здесь делать было нечего. Я неторопливо спустилась вниз и вышла на улицу. И что же предпринять? Ждать, пока вернется Сергей, а вместе с ним, возможно, и Лика? А когда они вернутся?

Я решительно села в салон своей ласточки и повернула ключ зажигания. Уже на полпути к гостинице в сумочке пронзительно заверещал сотовый. По дисплею бежали знакомые цифры тарасовского номера.

— Привет! — взяла я трубку.

— Привет, привет, — буркнул Володька на том конце провода.

— Ну, что? У тебя есть для меня информация?

— Есть. Записывай адрес Павловского.

Через пять минут я резко вдавила педаль тормоза. Визжа шинами, моя «девяточка» развернулась посреди дороги и помчалась в обратном направлении — мои планы на сегодняшний вечер круто изменились.

Аркадий знал о некой тайне, связывавшей Алину и Лену. Возможно, это и есть ключ к убийству девушек, а значит, я на полпути к раскрытию этого запутанного дела.

* * *

На город опустилась ночь — холодная и беззвездная, какие обычно и бывают в это время года. Моя «девяточка» неслась по загородной трассе, рассекая темноту дальним светом фар.

Что ж, у моего знакомого Павловского оказались свои причуды: сей обеспеченный господин предпочитал жить в своем доме, подальше от городской суеты, так сказать, в тиши вековых сосен. Кстати, сосен здесь и впрямь было в изобилии, но в октябрьскую ночь на пустой трассе они навевали скорее уныние, нежели мечты о прекрасном.

Я старательно всматривалась в дорожные указатели, боясь проскочить нужный знак, за которым был поселок, где и проживал Аркадий Романович. Как выяснилось чуть позже, не заметить этот указатель было нельзя. Еще издалека я заприметила у трассы кирпичный домик, возле которого имело место скопление большого количества фонарей. Я прибавила скорость и через пять минут притормозила у шлагбаума, преградившего мне дальнейший путь. Из низкого строения вышел здоровенный тип.

Я опустила окно со своей стороны и улыбнулась суровому дядьке.

— Добрый вечер. Вы к кому?

— Я? — растерялась я.

— Вы, — хладнокровно кивнул он. — Вас ждут?

— Ну, в общем-то, да, — не будучи уверена в том, что говорю, протянула я.

— Назовите свою фамилию.

— Зачем?

— Если вас действительно ждут, то у нас должен быть пропуск на ваше имя.

Кажется, я начинала понимать, почему Павловский решил поселиться в этом поселке. Режим охраны тут похлеще, чем в Белом доме, — и муха не пролетит без особого на то разрешения, а уж мне и мечтать не стоит.