Конец легенды - Людмила Белякова

– Господи, Аня, да что стряслось-то?

Что-то внутри него подумало: что-то с родителями. Отец у нее сердечник…

– Дети, дети!.. Маша, Ванечка…

– Да что с ними! Ань, ну по порядку! Ань!

– Они пропали! Пропали! Я только на минуту… и коляска! Она пропала!

Ноги у Андрея обмякли, и Анна при всей ее миниатюрности стала немыслимо тяжелой. Андрею пришлось присесть на капот, чтобы не уронить жену и не рухнуть самому.

– Так, Ань, давай чуть-чуть успокоимся… Может, чья-то дурацкая шутка? Ну откатили ее… Сейчас найдем!

– Да нет, папа весь поселок обегал… Нет коляски!.. Только на минуту в дом вернулась, а ее нет…

Андрей с огромным трудом вдохнул, задержал дыхание и выдохнул. Стало чуть легче, хотя бы физически. Анна тихо плакала у него на плече.

– Так, Аня, давай еще раз и по порядку.

– Прости меня, Андрюшик, прости!

– Да не о том сейчас надо, Анечка… Когда коляска пропала? Сколько времени прошло?

– Не знаю, Андрюшик, не знаю! Прости меня…

– Все, пошли в дом, успокоимся и разберемся.

В душе Андрея все еще теплилась надежда, что пропавшая коляска – даже подумать «пропавшие дети» было страшно – только досадное недоразумение, а тот, кто устроил его жене такое, если выживет, запомнит этот день до конца своей жалкой жизни.

Он повел примолкшую Анну в дом. У калитки на них чуть не налетел взъерошенный, с блуждающими глазами тесть.

– Нет, нигде нет… Как сквозь землю провалилась! Как сквозь землю, – бормотал он.

– Так, я звоню в милицию, – решительно сказал Андрей. – Аркадий Александрович, отведите Аню в дом, пожалуйста.

В последний раз Анна звонила ему тридцать пять минут назад – значит, коляска уже час как исчезла – это по крайней мере.

«Тот, кто это сделал, мог за час, даже пешком и с коляской, оказаться в трех километрах отсюда. Если учесть, что мы не знаем направления, три кэмэ – это радиус. Значит, площадь поисков – десять квадратных километров, и с каждой минутой она увеличивается еще на километр… Как бы я ни любил ментов, а без них сейчас не обойтись… Да ведь суббота, лето! Есть у них там хоть кто-то? И трезвый?»

В трубке петюкало минуты две.

«Вот, а ведь везде орут – звоните нам чуть что, звоните! Чего толку звонить, если вы не подходите?!»

– Дежурная часть, лейтенант Ням-ням-нямов, слушаю вас! – редкостно недовольным голосом откликнулся наконец телефон.

– Моя фамилия Полевой, – как можно сдержанней произнес Андрей. – Я хочу заявить о похищении детей.

– А с чего вы взяли, что их похитили? – с плохо скрываемой издевкой поинтересовался лейтенант.

– Потому что их нет уже больше часа.

– Да прибегут, куда денутся…

Андрей понял, что лейтенант сейчас положит трубку.

– Они не могут прибежать, товарищ лейтенант! – рявкнул Андрей. – Им три с половиной месяца от роду! Высылайте наряд, или я… не знаю, что сделаю!

А он и правда не знал.

– Адрес ваш говорите, – чуть более деловито сказал Ням-нямов. – А это не наш участок!

Он был явно рад этому обстоятельству.

– В районное отделение звоните.

«Вот сейчас он точно положит трубку!»

– Я не знаю, как звонить в районное отделение! Я стою один в лесу! Моя жена в обмороке, тесть в предынфарктном состоянии! – остервенело орал Андрей. – Вы позвоните своим коллегам и сообщите им о похищении! Или я позвоню своим коллегам на телевидение, и о вашем бездействии сообщат всей России в следующем выпуске новостей!

– Да хорош орать, мужик! Сейчас сделаю. Разорался тут… телевидение!

На этот раз он действительно положил трубку, но Андрей решил, что дело хоть как-то пойдет. Он подогнал машину поближе к дому, но во дворик заезжать не стал – наверняка скоро придется куда-то ехать. А пока надо было пойти и успокоить родственников.

В доме стоял резкий запах лекарств – ох, и ему бы не мешало триста капель валерьянки!

Анну и тещу с тестем он обнаружил в кухне – там был местный четырехзначный телефон, сейчас его старинный диск остервенело крутил тесть.

– Я в город дозвонился, – поспешно сказал Андрей. – Они скоро приедут.

– Мы по поселку звоним, – ответила Галина Алексеевна. – Может, кто-то что-то видел.

– А, это хорошо… Ань, пойдем поговорим.

– Я не могу, – безнадежно, едва шевеля губами, сказала Анна, сидевшая у обеденного стола.

– Пойдем, ты мне все расскажешь, а я расскажу милиции, когда они приедут. Пойдем, девочка. Соберись.

Анна тяжело поднялась, Андрей подхватил ее под руку, почти вынес в гостиную и усадил на диванчик. Анна уже не плакала, просто съежилась, подняла плечи и смотрела на него загнанными глазами.

– Что произошло – расскажи спокойно.

– Я подумала – ты, наверное, уже сейчас подъедешь, решила выйти на дорогу, встретить… Собрала детей… Они были такие хорошенькие!

Слезы опять навернулись Анне на глаза, но Анд рей сжал ее руки в своих, и она продолжила:

– Но решила захватить с собой воды – жарко ведь, вернулась, потом меня мама о чем-то спросила, потом я вспомнила, что не взяла мобильник, – вот, закрутилась… Но это было – десять минут, самое большое… Прости меня, Андрюшик, прости!

Анна не выдержала и опять разрыдалась, уткнувшись лбом ему в плечо.

– Аня, никто ни в чем тебя не винит! Если кто-то такое задумал, он бы все равно это осуществил – сейчас, потом!..

– Да, может быть, – чуть встрепенулась она. – Вот, а когда я вышла… коляски не было. Я как к месту приросла… Но ее не было!..

– А на улице тогда кто-то еще был? Ну, там, поспешно удалялся, машина какая-нибудь отъехала… Можешь припомнить? Тебя об этом наверняка спросят.

– Ох, я не смогу… Мне кажется, вокруг вообще никого не было. Тихо и пусто… Я не знаю, не могу вспомнить…

– Нет, это придется сделать. Видела ты хоть кого-то?

– Да нет… День же, обеденное время. Да и поселок у нас маленький, народу немного.

«Значит, не было. И отсутствовала Анна не десять минут, а все двадцать, раз тот мерзавец успел из виду скрыться. Но говорить ей этого не стоит».

– М-да… Кажется, кто-то приехал… Возьми себя в руки, Анна, пожалуйста. Будь умницей, родная! – Андрей встал. – Мы их обязательно найдем. И того, кто это сделал, я лично порву на куски, а куски швырну к твоим ногам!

Анна невесело усмехнулась. Наверное, он был действительно нелеп в своем праведном гневе.

В гостиную уже входил, цепко оглядывая дом, плотный молодой милиционер в сдвинутой на затылок фуражке. За ним шел еще один, похлипче.