Канун - Михаил Зуев

Все окончательно рухнуло вследствие Первой мировой войны. Она не только лишила жизней двадцать с лишним миллионов человек, военных и гражданских, ранив и искалечив еще едва ли не столько же, – она безвозвратно похоронила не оправдавший надежд модерн. Как ясный день, стало понятно, что старые книги лгут, что того индивидуума, того человека, каким они полны, не существует! И нет пути к благополучию и процветанию, нет пути к прогрессу человечества. Почему?

Потому что никакой просвещенности в этом человеке нет. Перед нами – зверь. Беспощадный. Его базовый инстинкт построен на непрекращающейся внутривидовой агрессии. Он убивает себе подобных и не ужасается – напротив, бравирует этим! Убийство особей своего вида – для него вовсе не грех, но доблесть! Убийство миллионами, на полях сражений, химическим оружием, убийство безоружных в лагерях. Весь этот ужас в считаные десятилетия откуда-то вылез, взрос и стал ужасной реальностью.

Это было трагедией для миллионов людей, тех, кто еще был рожден и сформирован в русле гуманистической традиции. Об нее не то что вытерли ноги – ее распяли! И в недрах этого разочарования Первой мировой войны уже могло свершиться все, могла вырасти любая мерзость. Она и выросла: Европа забеременела фашизмом именно в Первую мировую, на обломках попранной разодранной Германии, вначале робкой, а потом – и очень быстро – мечтающей о реванше, до одури молящейся на него! Россия оказалась откровенно слаба и неспособна воевать с объединенной Европой. А Европа выступала против России единым фронтом. Фундаментальным ответом на угрозу полного уничтожения России как субъекта оказалась Русская большевистская революция. Я не симпатизирую большевизму, но я глубоко чужд подходу, когда факты искажают в соответствии со своими убеждениями. Факты не имеют пола, вероисповедания и национальности.

После череды войн ценой большой крови и больших сил большевики превратили Россию в сверхдержаву, вторую по экономической мощности, «перетащив» ее с шестого-седьмого-восьмого места в мировой табели о рангах – сразу на второе. Возникло то, что принято называть «сверхдержавность», то есть способность к самостоятельному существованию и самостоятельному ведению, в одиночку, любой мировой войны. Красная Россия была самостоятельным полюсом силы, не нуждавшимся ни в каких принципиальных союзниках. Демонтаж коммунистического проекта в России отбросил ее обратно на это самое шестое-седьмое-восьмое место. Россия, по сути, вернулась в ситуацию до Первой мировой войны. Но это лишь прагматический уровень произошедшего. – Олаф остановился и ненадолго задумался. Док внимательно ждал продолжения.

– Есть же другой уровень реальности, который на самом деле правит миром. Этот уровень не прагматичен. Его нельзя вот так взять и запихнуть, допустим, в статистику. Он заключается в том, что в тысяча девятьсот семнадцатом году идею Восхождения человека к Человеку с большой буквы восстановили в новом качестве. Как откровение прозвучали слова, что восходить так в условиях homo homini lupus est[34], войны всех против всех и рыночного общества – невозможно. А восходить, будучи облеченным соборностью, вполне реально.

Сталинские глубоко традиционные преобразования, общинность, при всей уродливости форм, в итоге победили столыпинский грандиозный провал с чуждой русскому духу модернизацией. Колхозы стали возможны только потому, что была община: не было бы общины – не было бы и никаких колхозов; нельзя под дулами винтовок заставлять людей работать постоянно, изо дня в день, у них, внутри них, в их сознании должно существовать нечто большее. Такая же общинность была и в городе. Совместное проведение времени во дворах – это тоже форма общинности. Я с интересом смотрю вашу старую кинохронику. Ваш писатель Юрий Бондарев был прав, утверждая: советский проект кончился, когда «разгромили» институт двора. Иными словами – когда от естественной роидности ушли к обособленности и индивидуализации, гипертрофированной персонализации отдельного человека.

Запад тогда очень сильно испугался Красного проекта в России. Именно Красному проекту Запад обязан тем, что у рабочих появились права, а профсоюзы смогли делать реальную политику. Потому что в мировом историческом процессе существовало два полюса, с каждым из них нужно было считаться, но в итоге возникала система сдержек и противовесов.

– Олаф, вы считаете, что Красный проект был выгоден всем? – удивился Док. – Странно, тем более что мы знаем, чем он закончился. И какие волны по поверхности и в глубине идут до сих пор, несмотря на три десятилетия, прошедшие с момента его краха.

– Док, давайте мы посмотрим на ситуацию под несколько другим углом. Мы говорили о Восхождении. А что стало с ним? В шестидесятых правящая верхушка Советского Союза заявила: цель, что КПСС ставит перед страной, – максимальное обеспечение благосостояния всех трудящихся. То есть от идеального перешли к материальному. Однако невозможно осуществить идеологический переход в один день. Пока идея Человека с большой буквы еще оставалась, еще поддерживалась, еще тлела в обществе, пусть даже в ослабленном виде, все же находилась на каком-то важном «ненулевом» месте – все еще могло держаться. Как только от ее воспроизведения отказались, все пошло вразнос и начало гнить. Потому что Восхождение человека – духовное – подменили «процветанием», категорией сугубо материальной.

А здесь начинается очень важная вещь. Как только это гибнет, так гибнет все. А поскольку оно погибло не только в России, от рук тех, кто все это душил, но и в мировом масштабе, то мир и погиб. Это была последняя точка, в которой говорилось о Восхождении. Что осталось? Остался премодерн, то есть очаги религиозных культов, и человечество, больше никуда не восходящее. Но человечество не может долго «не восходить», оно не может просто жрать и срать; оно, как только перестает восходить, сразу начинает нисходить. Началось нисхождение, причем активное, подогреваемое, искусственными средствами ускоряемое.

Следующим очевидным шагом после десоветизации стала дехристианизация, других вариантов здесь нет. Причем точно так же идет деисламизация – с бурным ростом агрессивных исламистских сектантских течений, и вообще дерелигизация, не щадящая никаких верований и течений. И прямо сейчас начинается следующая эпоха, которая будет депатриархизацией в полном смысле слова. После краха Нового Человека начался крах гуманизма вообще. Включите телевизор: Содом и Гоморра, деиудизация, гей-парады – в Иерусалиме! Разве я что-то придумал? Я не владею новостными агентствами. Заваривается адская каша, внутри нее зреет Кибела, Темная Мать. В Испании поставили ей памятник, под ним беснуются многолюдные толпы бог весть кого, то есть восстанавливается в своих правах поздне-неолитический матриархат. Поднимают на знамена Темную Мать Неолита. Думаете, я преувеличиваю? В противном случае никогда бы не было такого торжества перверсии, никогда бы не было всей этой смены пола и «полового самоопределения», никогда бы не было разрушения института семьи – а оно только набирает силу!

Семья – это основа патриархального общества, феодального общества, любого традиционного общества. Ее рушат во славу матриархата. Потому что как только уничтожили Нового Человека как категорию, так сразу без остановки пошел сброс. Сбрасывается любая религия, потому что в основе ее – Жертвенность и Восхождение. Она не нужна им больше, она мешает, ее уничтожают. Порок – это не следствие религии. Порок возникает в любом обществе, в конце каждого из периодов развития, когда общество оказывается утомленным самим собой, размягченным, гедонистическим и, вследствие этого, готовым к переходу в новую фазу развития. Или в новую фазу регресса. Люди в растерянности. Никто не понимает, что происходит, – зачем менять пол, зачем все эти прелести ювенальной юстиции? – а это Кибела пришла, Темная Мать Неолита. И она не могла не прийти после сброса, потому что нет Восхождения человека.