Жена для генерала - Хэйли Джейкобс

— Полагаю, это имеет прямое отношение к делу. Мы узнали, что наследный принц соседнего государства совершил тяжкое преступление в отношении правящей семьи Ассанты, как это может не относится к делу? — хмыкнул герцог Барретт.

Мэй скрыла улыбку. Этот мужчина и впрямь такой, как о нем отзываются. Это стоило того, рискнуть и поставить на него.

Послам Дарданской империи передали бумаги, но, прежде чем это сделать герцог взмахнул рукой, и на пустых листах, поданных ему слугой, появились копии содержания. Как-никак это были веские доказательства.

Главный посол просто опешил от подобного жеста, но сдержал свой норов, разумно оценивая повернувшуюся против них обстановку.

— Тем не менее, у нас показания свидетелей, которые были очевидцами того, как генерал Астигар жестоко расправляется с наследным принцем! — воскликнула взявшая себя в руки Неллая.

Усмешка Мэй не померкла. Она так посмотрела на женщину, что той стало не по себе.

— Уж не о тех свидетелях вы говорите, которых бессовестно подкупили и которым угрожали?

— Как ты смеешь! Наглая ложь! — вскочила наложница.

— От одной горничной у меня оказались весьма занятные бумаги, — произнесла Мэйрилин, ожидая, какой эффект возымеют ее слова над Неллаей.

Та побелела, но старалась сохранять равнодушное выражение. Правда дворяне тоже не вчера родились. Было очевидно, что Мэйрилин снова попала в цель.

— Герцог Барретт, если вас не затруднит, — попросила Мэй, неловко улыбаясь его светлости.

— О, ничуть, — усмехнулся мужчина, принимая от Эйвис очередную партию доказательств. В этот раз их было немного, так что времени чтение много не заняло.

— Здесь четко указано, что очевидцам события была заплачена крупная сумма из казны, чтобы они дали показания против генерала. На самом же деле, сомневаюсь, что они видели хоть что-то. Если судья не против, прошу позвать их снова в зал, я бы хотел допросить их лично.

— Не нужно! — всхлипнула вдруг Неллая.

Мэй прищурилась. Она что, думает, что у нее в запасе несколько жизней? Решила теперь надавить на жалость?

«Перемены»

По щекам наложницы потекли горькие слезы.

— Да, теперь, когда меня загнали в угол как какую-то простолюдинку, я вынуждена признать, что это была целиком моя идея подкупить свидетелей, прошу вас не наказывать несчастных, они делали это лишь из-за того, что я их вынудила!

Как продуманно! Мэй смотрела на заливающуюся слезами женщину.

Ну конечно, это старый трюк, сердце какого мужчины не смягчится при виде столь жалкого зрелища как рыдающая женщина. Посыл сего действия и произнесенных слов был таков: «Я слабая женщина, не ведала, что творю, мой сын ничего не знал и к этому отношения не имеет, это все на моей совести, ах, бедная я, несчастная глупышка, но я не какая-то простушка, я женщина погибшего императора, ах».

— Значит, у вас нет никаких доказательств того, что именно генерал Астигар является тем, кто убил наследного принца Хорваша? — серьезно спросил герцог Барретт. Его ничуть не тронули напускные слезы наложницы.

Неллая лишь уткнулась лицом в платочек, которым вытирала слезы, становясь еще более жалкой. Мэй едва удержалась от того, чтобы не усмехнуться вслух.

— Кто еще мог это сделать? Если генерал не убивал его величество императора, тогда он несомненно должен был знать — как личный охранник императора — что кронпринц Дарданской империи был организатором нападения! Но генерал не пошел в министерство и не заявил об этом регенту, вместо этого он самодовольно решил покарать врага сам! У кого еще мог быть мотив избавиться от наследного принца? — воскликнул судья.

Мэй прищурилась в его сторону, отчего у старика задергался кадык. Ему не понравился этот опасный взгляд.

— Верно! Так или иначе, но убийство — это серьезное преступление. Тем более убийство наследного принца другой империи. Это дело государственной важности! — поддержал кто-то слова судьи в зале.

Посол от Дарданской империи почувствовал себя немного лучше. Он с первого взгляда на переданные ему бумаги понял, что они подлинны. Именно их наследный принц был организатором убийства императора Лейнарда. Боги знают, что еще он успел натворить в то время, как все думали, что наследный принц выполняет приказ императора и курирует восстановление пострадавших от войны территорий.

Резкий звук распахивающихся настежь дверей заставил весь зал замолкнуть и обернуться ко входу. На пороге стояла та, кого меньше всего ожидали увидеть.

Рубиново-красные глаза и еще недавно каштановые волосы, которые теперь цветом напоминали свечение Луны.

— Ваше…высочество?! Что вы здесь делаете? — первым отреагировал посол.

Брунис медленно прошла вперед, пока не оказалась в центре.

— Я хочу пролить свет на гибель наследного принца. Обвинения в адрес генерала этого государства беспочвенны. Это я убила Хорваша.

— Ваше высочество! Что вы говорите! Принцесса Брунис!

— Можете пожалуйста, рассказать об этом более подробно, — попросил герцог Барретт.

Брунис кивнула.

— Мой брат уже долгое время страдал от болезней, терзающих его душу. После смерти невесты он сильно изменился. В течении нескольких лет его сердце становилось все темнее и темнее, пока в нем окончательно не померк свет. Он вырезал весь целительский корпус во дворце, а также избавился от иных претендентов на престол — моих братьев и сестер — других детей императора. Я лично слышала, как он планировал избавиться и от нашего отца…

— Как это…возможно, — в шоке замер посол.

— Да…когда я узнала о его планах, я попыталась его остановить, но все тщетно…со мной брат тоже не церемонился, я чудом избежала смерти.

Брунис говорила ровно, голосе не дрожал, она не плакала, выражение лица девушки было бесстрастным, словно она говорила не о себе, а о ком-то другом. Но даже так ее слова не казались ложью или наговором. Не оставалось сомнений, что все сказанное — правда.

— Ваше высочество, вам угрожают? Вас заставили сказать это? — спросил посол с надеждой.

Брунис не торопилась с ответом.

Да, именно меч Аррона забрал жизнь Хорваша. Но Руни чувствовала, что вина за его смерть, за все те грехи, которые он успел совершить была на ней. Это она молча продолжала смотреть, как он творит свои бесчинства, и даже принимала в них участие, хоть и под угрозой расправы с его стороны.

Почему она не пошла к отцу? Почему ни разу даже не попыталась остановить брата сама? Почему продолжала жить в этом кошмаре?

Можно ли считать смерть Хорваша освобождением. Это был вопрос, на который у принцессы не было ответа. Она только знала, что последствия за его убийство для генерала и для нее — принцессы, единственной выжившей дочери императора — будут несоизмеримы. Так какая разница, если Брунис хотела помочь?