Давай никому не скажем - Агата Лель

— Ничего, скоро я к вам в травмпункт снова приду. Благо, ушлёпков много на районе, — влез Набиев, чем до смерти напугал бедного медбрата. Тот обошёл меня с другой стороны — подальше от Яна — и мелкими шажками засеменил рядом:

- Яна… а можно, я как-нибудь забегу к вам… э… в гости? — пролепетал Коля, открывая и придерживая дверь.

— Конечно забегайте, — снова вмешался Набиев, — только поздно вечером не ходите, так-то я тоже ушлёпок, — подмигнул он, и захлопнул дверь перед носом растерянного горе-кавалера.

На улице стояла глубокая ночь.

Обойдя дежурившую у входа машину скорой помощи, гуськом пошли к воротам, у которых стоял единственный автомобиль — чёрная Ауди отца Яна.

- Принимай гостей, — весело постучал по капоту Набиев, заглядывая в наполовину открытое окно иномарки.

Сонный папаша, подслеповато сощурился и поправил съехавшие очки. Недовольно рассмотрел севших на хвоста попутчиков.

— Здравствуйте, — кисло улыбнулся он мне, полностью игнорируя Дину. — Ян, можно тебя на пару слов…

Тот невозмутимо обошёл машину и сел рядом с отцом на пассажирское сиденье. Плотно закрыв окно, Роман Алексеевич, активно жестикулируя, начал что-то выговаривать сыну, периодически посматривая на нас с Диной. О чём они говорили я не слышала, но не трудно было догадаться, что ни о чём хорошем. Отчитывал, что подобрал непонятно кого.

Гадкое чувство. Захотелось развернуться и уйти, но глядя на сонного Павлика не позволила себе поддаться порыву.

— Это он, это он! — зашептала Дина, сжимая мою руку.

— Кто — он?

— Директор, в кабинете которого я мою полы, — и так круглые глаза соседки стали ещё больше.

Сколько раз я слышала от неё жалобы на некого «пузана» из администрации, который по-хамски себя ведёт. Бросает на пол фантики, окурки, и прикрикнуть может, и чем-нибудь кинуть, если зайти не вовремя. Стало быть это и есть отец Набиева? Не даром он мне сразу не понравился. Вот ни грамма не удивлена.

Дверь машины открылась, и Роман Алексеевич с трудом выбрался наружу.

— Яна Альбертовна, я рад, что с вашим сыном всё в порядке. Садитесь, пожалуйста, с удовольствием вас подвезу, — рассыпавшись в наигранных любезностях, открыл для меня пассажирскую дверь, и даже руку подал, помогая сесть.

— Большое вам спасибо. Только Павлик не мой сын, а Дины, — поправила я. Соседку он снова проигнорировал, и пришлось ей самой забираться в салон со спящим ребёнком на руках.

Внутри было очень тепло и комфортно: светлые кожаные сиденья, тихая музыка из динамиков. Мягкие подголовники так и манили откинуться назад и подремать. И я бы это непременно сделала, в другое время и с другим водителем. Сейчас же напряжение буквально пульсировало в воздухе, мешая расслабиться и свободно выдохнуть.

— А где вы живёте? Куда поедем?

Не успела я ответить «на Заводской» — соседняя с нашей улица, как Дина громко назвала — Туполева 5 «а».

— Туполева… — задумался Роман Алексеевич. — Это же…

— Серьёзно? Вы живёте в «бомжатнике»? — обернулся с переднего сиденья Набиев, и я была готова сквозь землю провалиться.

— Это временно, я… коплю на собственное жилье, — тихо прошептала я, опуская глаза.

— Ох*реть! — выругался Ян, за что получил подзатыльник от отца.

Я не видела в этот момент папашу, но была уверена, что при упоминании "бомжатника" тот брезгливо скривился.

Для всех — там живут только люди второго сорта, отбросы социума. И вот он, солидный и уважаемый человек, везёт туда на своём новеньком авто двух нищенок.

— Даже не знал, что там всё ещё живут люди, — пропыхтел отец, силясь скрыть в голосе неприязнь. — Думал, что сейчас там что-то вроде ночлежки для бомжей… — осёкся, — …бездомных. Нужно что-то решать с этим зданием. Да, надо подумать.

Его слова — ироничные, с насмешкой, словно пощёчина, удар под дых, лишающий живительного кислорода. Такого унижения я не испытывала очень давно.

До самого дома мы ехали в полной тишине. Набиев иногда оборачивался, но я демонстративно отвернулась к окну, разглядывая грязные обочины и тёмные силуэты домов.

Теперь ему дома достанется из-за нас от папаши — как пить дать.

Его жест — помочь, подвезти до дома — очень меня тронул, я даже подумала, что не такой уж он и безнадёжный, но в то же время было ужасно неловко из-за сложившейся ситуации. Теперь все в школе будут знать, где живёт новая англичанка — в притоне с алкашами и зэками. Просто чудесно.

Добравшись до подъезда, мы с Диной быстро вышли из машины и, сухо поблагодарив, забежали в пропахший ветхостью подъезд.

— Ну ничего себе! Вот это да! Никогда в жизни своей на такой тачке не ездила! Только у ворот администрации видела, да в кино. Ну вообще! Кому скажу — не поверят! — восторженно восклицала Дина, шурша старыми ботинками о протёртый дощатый пол.

Я не разделяла её восторга. Более того, чувствовала себя как никогда угнетённо, как будто в чан с дерьмом с головой окунули.

Обстановка за завтраком была напряжённой. Отец, нервно помешивая чай, громко стучал ложкой о края кружки и бросал хмурые взгляды исподлобья, демонстративно дуясь за вчерашнюю выходку.

— О чём ты думал? Ты специально это сделал, да? — кричал он, после того, как высадил у «бомжатника» нежеланных пассажиров. — Ты хоть знаешь, кто это?

— Конечно. Яна Альбертовна, наш новый учитель английского.

— Болван! Та, вторая — уборщица. Полотёрка! Я подвозил полотёрку, уму непостижимо! А если об этом станет известно? Какие слухи поползут, если она начнёт трепать об этом на каждом углу, ещё и перекрутит.

— Ты же в мэры метишь? Значит должен быть ближе к народу. Не кипишуй, бать.

На самом деле этот факт страшно повеселил.

Разумеется, я не знал, кто такая эта Дина, но то, что она оказалась уборщицей в администрации, только сыграло мне на руку. Лишний раз понервировать отца, вывести на эмоции — доставляло неимоверное удовольствие. Может, это плохо, и я должен чтить старших, брать пример с отца и всякое такое, но делать это совершенно не хотелось. Да и уважать его особо не за что.

Мать тоже бубнила всё утро, что не привёз заключение доктора и просто-напросто свалил из больницы.

— Со здоровьем не шутят! О чем ты вообще думаешь? Или считаешь, что всегда будешь таким молодым, красивым и полным сил? А ты куда смотрел? — раздражённо бросила в сторону отца, но тот лишь надулся ещё сильнее, остервенело вгрызаясь в котлету по-киевски.

Покушать отец любил, и ничто — ни проблемы на работе, ни ядерная война, не могли испортить его отменный аппетит.

— Всё нормально, ма, и прекрати надумывать всякие кошмары. Мне уже гораздо лучше.