Факультатив для (не)летающей гарпии - Кристина Логоша

Я, конечно, не ожидала теплой семейной встречи, но официальный тон ректора был чересчур.

– Хотела узнать, почему меня бросила моя мать? А воспитанием занимался только отец. Я, думаю, заслужила услышать хоть какие-то объяснения.

Вздрогнув от моего вопроса, с Одетты будто слетела маска безразличия. Она отвернулась к окну, в разговоре повисла пауза.

– Элания была хорошей гарпией. У неё было отличное образование, вступив в кварту, она получила сильный дар, и у нее был перспективный жених. Как она спуталась с твоим отцом – я не знаю. Он всегда был спесивым выскочкой, – Одетта резко вскинула на меня взгляд на меня, словно хотела добавить «как ты», – потом она забеременела. Её помолвка была расторгнута. И ко всему прочему, после твоего рождения отношения Леонола и Элании окончательно испортились. Тебе забрал отец.

– Вот так вот взяла и отдала собственного ребенка? Что она за мать такая? – не смогла я сдержать эмоций.

– Я тоже её осуждаю за этот поступок. Но Леонол и Элания на дух друг друга не переносили. Видимо, она винила его в том, что её беременность помешала удачному замужеству. Твой отец был самым обыкновенным гарпием, а её жених имел высокое положение в обществе…

Я молчала, пытаясь принять её слова, но внутри прямо выворачивало от чувства несоответствия.

– …А потом Элании не стало. Думаю, ты уже знаешь, что твоей отец этому поспособствовал. И ты исчезла…

Она нервно дернула рукой, задев подставку, и по столу рассыпались карандаши и ручки. Несколько упали на пол, а мне в руки скатилась коллекционная дорогая ручка с деревянным расписным держателем.

Я взяла её и меня как током прошибло. Перед глазами появились синие полупрозрачные силуэты из прошлого…

Одетта Чейк стояла у окна, а отец сидел в соседнем со мной кресле.

– Мы можем что-то изменить? – дрожащим голосом произнесла она, обращаясь к отцу.

– Это неотвратимо произойдет… Мы можем лишь притормозить события. У меня есть план, но вы должны мне помочь.

Одетта молчала, Леонол нервно крутил коллекционную ручку.

– Я Аттику заберу к себе. Со мной она будет в безопасности.

– Аттика должна исчезнуть. Мы не знаем, что Элания рассказала Ордену… Для неё так будет лучше всего.

Одетта стерла ладонью выступившие слезы.

Видение на этом прекратилось. Ошарашенная, я смотрела на ректора, не зная, что сказать. Её тоже удивила моя реакция.

– Я вам не верю.

– Можешь думать, что хочешь…

– Что было не так с Эланией, и почему вы хотели её остановить? Что она могла рассказать Ордену? И в каком сговоре вы были с отцом?

Гарпия разинула рот от удивления.

– Я вижу прошлое, как мой отец, – меня пробирала мелкая дрожь. – Что произошло с моей матерью, и почему он заколдовал свою кварту?

– К сожалению, у меня нет ответов на твои вопросы. Тебе придется удовлетворить любопытство моим рассказом, – снова официально и надменно произнесла ректор.

Я поднялась с живого кресла и с вызовом посмотрела в её глаза.

– Я узнаю правду. Даже если вы не захотите мне её рассказывать.

***

– Вася-я-я! Как же ты мне дорог, бурьян подзаборный! – с сомкнутыми зубами и голливудской улыбкой прошипела Мадди. Кай с таким же выражением лица обнимал человечку, изображая симпатию.

– Он не Вася, а Васимилиус, – с наигранным счастьем говорил магик, – великий древний магикайский император!

– Вася, он и на Нефеме – Вася. Ты в его бестолковый глаз посмотри. Какой он император? Он – кактус и ресничками вместо иголок.

– Эй! Счастливые родители, – одернула их Ринка, – не ломайте растению психику. Вам с ним еще зачет сдавать. Меньше слов, больше дела!

– Делаю, что могу, – сказала Мадди, скидывая руку Кая со своего плеча, – я и так страдаю – терплю этого недомага.

– Ты тоже не самый приятный объект для обнимания. Как рыбешка дохлая – ледяная вся!

– Знаешь, что! Обнимай себя сам!

Мадди поднялась из-за стола и нечаянно задела настольную лампу, которую дал енот-библиотекарь для дополнительного освещения. Она с грохотом упала на пол и разлетелась на несколько частей.

– Как неловко. Я не хотела… – начала причитать человечка.

Феи-помощницы тут же затрещали о случившемся, и к нам подошел Лукас Медери.

– Адептка Коммер, вы сломали – вам чинить. Пока не принесете мне рабочую лампу, я вас на порог библиотеки не пущу.

– Уважаемый енот, я вам новую куплю и завтра принесу.

– Нет! Вы эту почините. Новую я и сам купить могу.

– Хорошо, – сдалась Мадди.

В другом зале зазвенел клич феи, и библиотекарь оставил нас.

– Я, кажется, нашла! – воскликнула Ринка. – Это то самое заклинание, которое находит пропавшие вещи, но для него нужно раздобыть компоненты. Некоторые из них очень редкие.

– Ничего, главное, чтобы оно помогло, – Мадди потянула к себе книгу. – Кое-что есть у отца на складе, что-то придется привозить под заказ.

– Напомните мне, почему я должен искать какую-то книгу вместо того, чтобы готовиться к турниру, от которого зависит моя судьба? – возмутился магик.

– Это книга поможет мне узнать, что случилось с родителями, – сказала я и перешла на шепот: – Возможно, она покажет, где сердце мастера.

Глаза Кая азартно блеснули. Он в уме просчитывал выгоду от того, что будет, если он разыщет сильный магический артефакт. Ринке я раньше рассказала о поисках сердца мастера, умолчав о шантаже Ордена, но такого ошеломляющего эффекта, как на Кая, на нее информация не произвела. Мадди скорбно смотрела на разбитую лампу. После слов медиума она стала странно себя вести – ходила погруженная в свои мысли, сторонилась нас, словно скрывала что-то.

– Кому нужны эти турниры? Я лучше поисками займусь. Можно я вообще в турнире участвовать не буду?

– Нет! – воскликнули мы в один голос.

– Кай, что с твоей магией? Ты чувствуешь дар?

Он откинулся на спинку стула и довольно скрестил руки на груди.

– Пару раз удавалось влезть в чужую голову, но меня быстро выбрасывает, да и сопротивление сильное. Но я тренируюсь, и с каждым разом получается лучше.

– Покажи, как это происходит? – не удержалась я.

– Нужен кто-то, чтобы сильно не сопротивлялся.

Кай осмотрел помещение в поисках подходящей кандидатуры. Выбор был невелик: мы и парочка адептов за соседним столом. Он остановился на Мадди, и на его лице появилась заговорщическая улыбка.

– Что? Я против, чтобы в моих мозгах кто-то ковырял…