Рождение государства. Московская Русь XV–XVI веков - Михаил Кром
Шрифт:
Интервал:
Ныне державный государь наш, самодержец всея России, царь и великий князь Иван Васильевич Божьей благодатью уподобился царю Константину: облачен в ту же царскую багряницу, те же хоругви правоверия в руке своей благочестиво держит, ибо от начала и доныне та же благодать помогает
Идея преемственности мировых царств и перемещения в Москву вселенского центра православия была с особой силой выражена старцем псковского Елеазаровского монастыря Филофеем в первой четверти XVI века. Обращаясь к Василию III, он писал:
И да весть твоа держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя христианьския веры снидошася в твое едино царство: един ты во всей поднебесной христианом царь.
Знай, державный, благочестивый царь, что все царства православной христианской веры сошлись в одно твое царство: один ты во всей поднебесной христианам царь.
Ибо старого Рима церковь погибла, впав в аполлинариеву ересь, а двери второго Рима — Константинопольской церкви — разбили секирами «внуки агарян» (т. е. турки-мусульмане). И вот теперь третьего,
новаго Рима, дръжавнаго твоего царствиа святая соборная апостольскаа церкви, иж[е] в концех вселенныа в православной христианьстей вере во всей поднебесней паче солнца светится.
нового Рима, державного твоего царства святая соборная апостольская церковь во всех концах вселенной в православной христианской вере во всей поднебесной ярче солнца светится.
Итак, «два Рима падоша, а третей стоит, а четвертому не быти», — резюмировал Филофей.
В то же время новая миссия — главы всего православного мира — налагала серьезную ответственность на московского государя. Филофей напоминал Василию III о его обязанностях: блюсти православие, не обижать церкви и монастыри, искоренять людские пороки. «Да аще добро устроиши свое царство, — убеждал он великого князя, — будеши сын света и гражанин вышняго Иерусалима» (т. е. войдешь в Царство небесное. — М. К.).
В том же жанре наставления православному государю написаны некоторые послания Иосифа Волоцкого, крупного церковного деятеля и полемиста, основателя Волоколамского монастыря. Обращаясь к Василию III, он писал:
Подобает же ти, благочестивый царю, всяко тщаниа и о благочестии имети и сущих под тобою от треволнениа спасати, душевнаго и телеснаго, душевное бо есть треволнение еретичьское учение, телесное же есть треволнение — татьба и разбойничество, хищение, и неправда, и обиды, и прочаа злаа дела, иже убо телесне врежають, а не душевне.
Подобает же тебе, благочестивый царь, всякое тщание о благочестии иметь и подданных твоих от треволнения спасать, душевного и телесного; ибо душевное треволнение — еретическое учение, телесное же треволнение — воровство и разбой, хищение, и неправда, и обиды, и прочие злые дела, которые ведь вредят телу, а не душе.
И далее, цитируя сочинение византийского писателя VI века Агапита, «Поучение благоверного царства», Иосиф напоминал государю, что тот, приняв «скыпетр царствиа» от Бога, должен стараться угодить Всевышнему, ибо
не токмо о себе ответ даси ко Господу, но еже и инии зло творят, ты слово отдаси Богу, волю дав им. Царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышняму Богу.
не только о себе ответ дашь Господу, но, если и другие зло творят, ты дашь ответ Богу, волю дав им. Ибо царь естеством подобен всем людям, властью же подобен всевышнему Богу.
В другом послании Иосиф Волоцкий убеждал Василия III продолжить начатую отцом его Иваном III беспощадную борьбу с еретиками:
Покажи ревность благочестия твоего, да видят вси царие славу православного царствия твоего.
Покажи ревность своего благочестия, пусть все цари увидят славу твоего православного царства.
И никто другой, по уверению Иосифа, не мог отвратить смертельной опасности, грозящей «всему православному христианству от еретических учений»:
Ино, государь, никому невозможно тое беды утолити, разве тобя, государя и самодержца всея Руския земля.
Ведь, государь, никто не может справиться с той бедой, кроме тебя, государя и самодержца всей Русской земли.
Иван IV внимательно читал сочинения Иосифа Волоцкого в 50‐е годы XVI века. Несомненно, он глубоко усвоил идеи божественного происхождения царской власти, ответственности государя перед Богом за соблюдение чистоты веры и поведение своих подданных. Светские и церковные дела в равной мере подлежали ведению царя как верховного арбитра: в этом были согласны между собой все русские книжники XVI века. Однако в утверждении неограниченности царской власти Грозный пошел гораздо дальше своих учителей.
Крупные церковные авторитеты первой четверти XVI века, Иосиф Волоцкий и Филофей Псковский, как явствует из приведенных выше цитат, считали себя вправе напоминать тогдашнему государю, Василию III, о его христианских обязанностях. Более того, и сам Иван IV в молодости почтительно внимал нравоучительным речам священника Сильвестра и митрополита Макария.
В речи, предшествовавшей венчанию Ивана Васильевича на царство в январе 1547 года, митрополит, среди прочих напутствий, пожелал юному государю:
да судиши люди твоя правдою и нищих судом, да възсиает в днех твоих правда и множество мира, да в тихости твоей тихо и безмлъвно житие поживем в всяком благочестии и чистоте
суди людей твоих по правде и бескорыстным судом, да воссияет в днях твоих правда и множество мира, да в тихости твоей будем жить мы тихой и спокойной жизнью во всяком благочестии и чистоте
Как мы теперь знаем, подданным Грозного было не суждено насладиться «тихим и безмолвным житием»! В годы террора были забыты и слова наставника о праведном суде, о милости и «жаловании» к людям, чему Макарий уделил значительное место в своем «поучении», адресованном 16-летнему царю сразу после коронации.
В последние десятилетия своего царствования Иван IV не желал больше слушать ничьих поучений. Запретил он и обычай «печалования» за опальных, которым по традиции пользовались предстоятели Русской церкви: как мы помним, этот запрет был одним из условий введения опричнины. Когда же митрополит Филипп (Колычев), повинуясь пастырскому долгу, осмелился нарушить повеление царя и возвысил свой голос против опричных бесчинств, он был лишен сана и заточен в монастырь (1568), а год спустя умерщвлен Малютой Скуратовым.
Таким образом, как видно из вышесказанного, опричнина была аномалией, нарушением привычного порядка отношений царя и его подданных. Традиционная система этих взаимоотношений, сложившаяся при деде и отце Грозного и восстановленная при его преемнике, хотя и наделяла государя формально неограниченной властью, подчиняла его некоторым мягким формам контроля, включая разнообразные «поучения», которые великому князю или царю приходилось выслушивать от влиятельных церковных деятелей по тем или иным поводам, а также право «печалования», которым митрополиты при поддержке бояр активно пользовались вплоть до 1560‐х годов. Но, разумеется, такому деспоту, как Иван IV, даже подобные мягкие формы контроля казались недопустимым ограничением его державной воли.
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!