Попаданка. Между двух огней - Мира Гром

Я невольно поежилась, вспомнив о своей потере. Комок мгновенно подступил к горлу и я что-то говорила невпопад, а потом…

Как будто кто-то выключил мои эмоции. Я стала холодной, отстраненной и в моей голове осталась только одна мысль: о древнем свитке, найденном при раскопках в Фивах.

На потемневшей от времени рукописи, мы смогли прочесть легенду.

В ней говорилось о том, как у одной малоизвестной царицы Египта заболел сын.

Муж ее, к тому моменту, погиб на войне и искать поддержки ей было не у кого.

Ни один из лекарей и жрецов не мог помочь ее единственному ребенку.

Когда мальчику оставались считанные часы, ко дворцу пришел юный пастух. У него в волосах виднелось несколько гусиных перьев, а одежда была настолько потрепанной, что стражники не хотели пускать паренька к своей владычице.

Их спор услышал один из жрецов и помог юноше увидеться с царицей.

Обезумевшая от горя мать, была готова ухватиться за любую надежду и согласилась на условие юноши.

Паренек попросил ее отвести его к больному ребенку и прогнать всех из комнаты, чтобы никто не подсматривал.

Царица ослушалась пастуха и заглянула в узкую щелочку двери и увидела, что делал парень.

Он достал бурдюк с какой-то жидкостью и полил вокруг кровати, потом ее сына, нарисовав на его теле анкх.

Пастух зашептал какие-то слова, на неизвестном царице языке и жидкость вспыхнула алым огнем…

Я выгнала всех из комнаты и взяла со стола графин с водой.

– Не надо, Марго! – взмолилась королева.

– Надо, поверьте в меня и я вас не подведу. Я не уверена до конца, но мне кажется, что я люблю обоих мужчин, своих истинных. И вашего сына, и волка, – ответила я, нарисовав водой неровный овал вокруг кровати.

– Ты можешь погибнуть! Я это вижу, – со слезами на глазах, просила меня королева.

– Нет, я выживу. Я вернусь к своим мужчинам. Им, я еще не могу сказать, признаться в своих чувствах, но вы – должны знать, – прошептала я и нарисовала анкх на теле женщины.

Наклонилась, нежно коснулась губами ее лба и добавила:

– Вы очень похожи на мою маму. Ее я спасти не могла, а вас…

– В твоем мире нет магии. Она ушла оттуда. И ты ничем не могла ей помочь, – королева провела холодными пальцами по моему лицу и я почувствовала, как по моей щеке покатилась слеза.

Стойкое ощущение, что медлить больше нельзя, крепко укоренилось в моем сознании.

Да только вот в легенде, не было написано тех слов, что говорил пастух и я совершенно не знала, как действовать дальше.

– Гори. Гори ясно… – прошептала я первое, что пришло мне в голову. – Гори, не обжигая, а исцеляя…

Пламя вспыхнуло вокруг нас и полыхнуло на теле женщины.

Я словно растворилась в пространстве, находясь одновременно здесь и где-то за гранью.

За гранью чувств, пространства, понимания законов физики и мироздания.

Я просто чувствовала, как жизнь медленно перетекает из меня в королеву, как ее болезнь отступает и как умирает мое собственное тело...

Арман

Когда все пути заводят в тупик, когда больше не осталось иллюзий, когда ни одна звезда не укажет маршрут, даже тогда в глубине души каждого человека остается искра надежды.

Я, как мальчишка, подглядывал в замочную скважину и пытался расслышать, о чем говорят мама и Марго, но не мог разобрать ни единого слова, будто кто-то поставил полог тишины.

Истинная взяла со стола графин и начала разливать воду по полу, затем, зачем-то, облила маму и что-то зашептала…

Огонь вспыхнул так внезапно, что я невольно отшатнулся и наступил на ногу, подошедшему ко мне со спины, отцу.

Он ухватил меня за плечо и прошипел прямо мне в лицо:

– На кой ты притащил сюда волка?! Теперь ты должен убить его, глупый мальчишка!

Я сбил его руку и распахнул дверь в комнату.

– Мама! – закричала Эмма, увидев огонь.

Отец замер, как громом пораженный, а мы с Витарром кинулись, хотя бы попытаться, сбить пламя.

– Стойте, идиоты! Нельзя трогать феникса, когда он горит! – закричал отец и с помощью силы оттащил нас обоих в сторону, прижав к стене.

Около пяти минут мы наблюдали, как разрастается пожар и, из-за магии отца, были не в силах произнести ни звука.

– Я вернусь! – донесся тихий шепот Марго и пламя враз погасло, а истинная замертво рухнула на пол.

Нигде не осталось и следа от того алого пламени, которое полыхало здесь совсем недавно. Словно ничего и не было...

Отец и Эмма тут же кинулись к маме. Она выглядела отдохнувшей, даже немного помолодевшей, и привстав на локтях, уставилась на Марго.

Сила, сдерживающая нас с Витарром, исчезла и мы кинулись к своей истинной, рухнули на колени рядом с ее телом и оба пытались, хоть как-то, привести девушку в чувства.

Первым сдался волк.

– Бесполезно. Она мертва, Арман… – прошептал он, а потом перекинулся и завыл.

А я почувствовал такую безумную, всепоглощающую пустоту, что заорал вместе с ним.

Его вой и мой голос, слились в душераздирающий вопль и на душе от него стало, хоть капельку, но легче...

Витарр

Самая ужасная пытка - ожидание. Когда понимаешь, что должен, а сделать ничего не можешь и остается только сидеть и молча наблюдать, как сквозь пальцы уходит надежда...

Драконья королева, Амалия, объяснила, что феникс может вернуться с того света, если действительно будет этого хотеть.

Услышав такое пояснение ситуации, мы с Арманом выразительно засопели. Марго ведь до последнего надеялась попасть обратно в свой мир, очень сильно сомневаюсь, что она вернется к нам…

А спустя, примерно полчаса, полных боли и отчаяния, в комнату заявился близнец Армана. Увидев меня, он тут же обнажил клинок и пошел в наступление.

Практически не понимая, что делаю, я поднялся на ноги и трансформировал руки, выпустив острые когти.

– Лиран! – воскликнула королева и одарила сына недовольным взглядом. – Так с гостями не поступают!

– С гостями?! Он же наш враг! – зашипел старший из близнецов, а Арман положил руку мне на плечо и тихо сказал:

– Извини, Витарр. Видимо, я ему не все ребра переломал, пару часов назад. Но я готов с удовольствием продолжить!

– Пойдешь против брата из-за волка? – рассмеялся Лир, задав вопрос Арману.

– Он мне больше брат, чем ты! – неожиданно ответил наш с Марго дракон и, засучив рукава, кивнул своему близнецу выйти из комнаты.