Железный Путин. Взгляд с Запада - Ангус Роксборо

Установившийся хороший контакт привел к регулярным телефонным переговорам и к искренним усилиям с обеих сторон наладить дружеские отношения. Но Саакашвили всегда будет непросто уравновесить свое желание иметь хорошие отношения с Москвой с двумя другими его важнейшими целями: восстановить территориальную целостность Грузии (т. е. ликвидировать независимость de facto трех республик, имеющих тесные связи с Москвой) и присоединить свою страну к западным альянсам — НАТО и Европейскому союзу.

25 февраля 2004 г. президент Саакашвили совершил свой первый визит в Соединенные Штаты, где немедленно поднял вопрос о членстве Грузии в НАТО. Он объявил новый пятилетний план, согласно которому инструкторы американской армии должны провести подготовку тысяч грузинских военнослужащих.

Медовый месяц с Москвой длился до мая 2004 г., когда Путин оказал, как он это назвал, «последнюю услугу» Саакашвили. Новое грузинское правительство оказалось на грани гражданской войны с Республикой Аджария, во главе которой стоял совершенно самостоятельный лидер советской школы Аслан Абашидзе. Саакашвили поступил так же, как и его предшественник Шеварднадзе: обратился за помощью к Путину. Путин в очередной раз направил на место событий Игоря Иванова, теперь уже не министра иностранных дел, а секретаря Совета безопасности. Иванов прилетел в столицу Аджарии Батуми, планируя провести переговоры с Абашидзе, а затем отправиться в Тбилиси. 5 мая, вспоминает Иванов, за ужином стало известно, что колонна грузинской бронетехники выдвигается в сторону Батуми. Несмотря на его звонок премьер-министру Грузии с требованием прекратить продвижение, вскоре началась яростная перестрелка — буквально на окраине города. «Огонь был такой интенсивности, что мы во дворце чувствовали запах пороха». По словам Иванова, Абашидзе сказал, что у него достаточно военных сил, которые способны оказать сопротивление грузинским войскам и выдавить их из региона. Иванов ответил: «В аэропорту стоит мой самолет. Если вы готовы полететь со мной в Москву, с удовольствием предоставлю вам такую возможность». Абашидзе не отказался от шанса получить политическое убежище в России и улетел, захватив с собой сына, мэра Батуми.

Через несколько часов войска Саакашвили вошли в город, и Аджария была объявлена частью Грузии. На следующий день Саакашвили как триумфатор лично появился в Батуми и обратился к торжествующей толпе на центральной площади. «Вы — героические люди, — сказал он. — Вы добились своей Грузии. Мы показали всему миру, что мы — великий народ. Только мы смогли в течение полугода совершить две бескровные революции». В окружении торжествующих сторонников, скандировавших «Миша! Миша!» он вышел на берег Черного моря, недоступный грузинским лидерам на протяжении многих лет, и плеснул морской водой себе в лицо. После этого произнес обещание, или угрозу, что восстановление центрального контроля над Аджарией — только начало его миссии. «Мы должны начать переговоры, серьезные мирные переговоры с Абхазией и Южной Осетией по поводу воссоединения страны и решения нерешенных проблем. В Аджарии мы доказали, что можно действовать решительно и мирным путем. Это означает, что Грузия станет сильной и что мы, безусловно, попадем в Сухуми. Когда именно? Посмотрим».

Сознавая решающую роль Москвы в нейтрализации кризиса и избавлении от Абашидзе, Саакашвили позвонил Путину, чтобы поблагодарить его. По словам грузинской стороны, Путин раздраженно ответил: «Хорошо, Михаил Михайлович, в этот раз мы вам помогли, но хорошо запомните, бесплатных подарков больше не ждите — ни в Южной Осетии, ни в Абхазии». У России были гораздо более глубокие интересы в этих двух отделившихся грузинских территориях, чем в Аджарии. Абхазия — республика с населением 200 000 человек (цифра дискуссионная). Это менее половины от числа жителей до 1992 г., поскольку во время гражданской войны оттуда бежали почти все этнические грузины. Ее прибрежные черноморские города Сухуми, Гагра, Пицунда в советские времена были одними из основных черноморских курортов. Южная Осетия намного меньше. В советское время там проживало менее 100 000 человек (примерно две трети из них — осетины и одна треть — грузины), а после гражданской войны, разразившейся в начале 1990-х гг., там осталось около 70 тысяч жителей. У большинства осетин были тесные связи с родственниками, живущими в российской Северной Осетии. И Абхазия, и Южная Осетия надеялись на помощь России в защите от Грузии, получали от нее значительные субсидии и другую поддержку. Поскольку большинство населения и Абхазии, и Южной Осетии не имело и не хотело приобретать грузинское гражданство, Путин ввел политику «паспортизации» — выдачи жителям этих двух регионов российских паспортов, что позже позволило Кремлю заявить о своем праве защищать своих граждан. Если слова Путина «больше никаких любезностей» следовало рассматривать как предупреждение — а они таковыми и были, — то Саакашвили не обратил на них внимания. Возможно, он даже недооценил намек Путина, сделанный еще во время их первой встречи в Кремле о том, что он фактически подготовил договор с Южной Осетией на тот случай, если возникнет угроза восстановления грузинского суверенитета. В мае Георгий Хаиндрава, кинорежиссер, которого Саакашвили назначил министром по урегулированию конфликтов, увидел карты, висевшие в кабинете заместителя министра безопасности — со схемами военного нападения на Южную Осетию. Как он рассказывал эксперту по Кавказу Томасу де Ваалу, «были расписаны все дни. Они хотели сделать точную копию того, что сделали в Аджарии»9. 26 мая 2004 г., в день независимости Грузии, Саакашвили устроил в Тбилиси большой военный парад, в ходе которого обратился к жителям Абхазии и Южной Осетии на их родных языках, призывая к воссоединению с Грузией. Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты, в прошлом спортсмен-борец и бизнесмен, имеющий тесные связи с Россией, вспоминал в интервью, что призыв Саакашвили к воссоединению содержал недвусмысленный намек: «Хочу подчеркнуть, что он произносил это на фоне танковых колонн, движущихся по проспекту Руставели. И каждый в Осетии расценил этот призыв как угрозу»10.

Через пять дней Саакашвили вывел войска на границу с Южной Осетией для проведения широкомасштабной «антиконтрабандистской» операции. Ее целью якобы было закрытие огромного рынка в селе Эргнети, через который нелегальным путем проходило огромное количество товаров. Грузинское нападение привело к самому серьезному после 1992 г. военному противостоянию в регионе. Возможно, истинной целью грузинского президента было подтолкнуть местное население к свержению южноосетинского парламента, но результат оказался обратным. Позиции Кокойты укрепились, среди рядовых граждан Южной Осетии усилились антигрузинские настроения, поскольку рынок в Эргнети был для них едва ли не единственным источником доходов.

Министерство иностранных дел России озвучило предупреждение о том, что «провокационные действия» могу привести к «крайне негативным последствиям». Саакашвили отправился за помощью в Соединенные Штаты. Но и там его действия расценили как импульсивные и опасные. Государственный секретарь Колин Пауэлл вспоминает: «Думаю, президент слишком рано переоценил свои силы. Мне пришлось сказать ему: “Вы можете считать, что это в зоне ваших жизненно важных национальных интересов. Мы в этом не уверены. Но это точно не наши жизненно важные национальные интересы. Поэтому не ставьте себя в ситуацию, которая может погубить вас, и не надейтесь, что мы ринемся спасать вас от любых трудностей, которые вы сами себе создаете. Так что будьте осторожнее”».