Проклятие Галактики - Валентин Холмогоров

Гальюн оказался тесноват, но зато здесь было относительно тихо и достаточно чисто, разве что приторно пахло дезинфекцией и синтетическими моющими средствами. Поудобнее устроившись на металлическом унитазе, Макс активировал «пад» и постарался направить на себя камеру так, чтобы в кадр случайно не попала вмурованная в стену огромная металлическая кнопка, украшенная аккуратно выведенной по трафарету надписью: «ПЕРЕД СЛИВОМ ЗАКРОЙ КРЫШКУ, ПОВЕРНИ ВЕНТИЛЬ».

– Привет, мам, – громко сказал он и попытался изобразить на лице улыбку. Макс почему-то всегда чувствовал себя неуютно перед камерой «пада», слова куда-то терялись, а в голову лезла всякая чушь. Чтобы собрать разбегающиеся мысли в кучу, он на мгновение отвернулся и кашлянул.

– В общем, у меня тут все в порядке. Правда, из нашего взвода осталось всего восемь человек, зато все живы и здоровы, только Студенца ранило, но врачи говорят, легко отделался. Он сейчас в госпитале отлеживается. Еще говорят, во время отлета на Сайноре много наших погибло, но я не знаю точно, мы стартовали в числе последних. Сначала гражданский персонал и раненых пустили, вот этих бортов много сбито. Это же транспорты, у них вооружения, считай, почти и нет совсем. Я сам видел, как один падает… Вот. Наш учебный батальон расформировали недавно, меня на «Доминатор» перевели, это ударный корабль такой. Тридцать шесть плазменных орудий, полсотни дронов, пехота еще. Куда-то летим, но я не знаю, куда. Нам не говорят. И что дальше будет, тоже не говорят. Ребята болтают, что Ассоциация атакует мирные поселения, мол, кто-то в новостях слышал. Но у нас тут все новостные каналы закрыты, военное положение и все такое. Только сообщения отправлять можно. И то не факт, что дойдет. А народу здесь много, десантный отсек на сто коек рассчитан, а нас сюда почти полторы сотни набилось, в общем, спим по очереди. Я с Адамом Ковачем объединился, у нас одна койка на двоих. Ну, в смысле мне отдельной не досталось, поэтому. Он нормальный парень, только странный немного. Зато есть с кем поболтать. Адам с Сайноры, так что ему сейчас непросто, сама знаешь, что с этой планетой сделали… У вас-то там все в порядке? Как там папа? Уже тепло, наверное, и море тоже теплое…

Хлопнула дверь, из-за хлипкой перегородки, отделяющей кабинку от внешнего мира, донеслись чьи-то шаги. Что-то завозилось в соседнем отсеке, послышался тяжелый вздох, зажурчало…

– Ладно, пока, – быстро закончил свою речь Макс. – Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, братуха! – радостно прогудел из соседней кабинки незнакомый раскатистый бас. Тяжело стукнула о металл крышка, утробно засвистели трубы в загадочном лабиринте корабельной канализации, и спустя несколько секунд снова щелкнула входная дверь. Макс с облегчением перевел дух.

Отправив послание, он поднялся на ноги и по привычке надавил рукой кнопку слива, хотя сейчас в этом не было решительно никакой необходимости. В ту же секунду из недр унитаза с оглушительным шипением вырвалась упругая струя смешанной с воздухом и моющим средством воды, ударила в фальш-потолок и разлетелась миллионами мелких брызг, быстро заполнивших собой все окружающее пространство. Радостно переливаясь всеми цветами радуги, в воздухе поплыли мыльные пузыри. От неожиданности Макс вскрикнул, отпрянул назад и, поскользнувшись на украсившем пол густом ковре из белоснежной пены, звонко шлепнулся в лужу. С грохотом распахнулась дверь, в проеме возникла монументальная фигура привлеченного неожиданным шумом вахмистра Титу.

– Твою мать! – смачно выругался он, обвел взглядом эту апокалиптическую картину и, наконец, остановил его на мокром с головы до ног виновнике торжества. – Ты читать умеешь, сынок? Специально для кретинов написано: закрыть крышку! Один придурок сходит, потом весь экипаж нюхает. Вентиляция же!

– Я это… – робко произнес Макс и замолк, заметив, что за спиной Титу замаячило еще несколько любопытных физиономий.

– Я вижу, что ты – это, – мрачно прокомментировал вахмистр. – Швабру в руки и пять минут, чтобы убрать все дерьмо. Время пошло.

Почти половина отведенного вахмистром срока ушла на то, чтобы отыскать требуемый инструмент, зато потом дело начало спориться: вода с моющим составом впитывалась быстро, и укрывавший пол и стены декоративный кафель вскоре заблестел первозданной чистотой. Макс уже собрался было встать на край унитаза, чтобы смахнуть с потолка несколько капель прилипшей к нему пены, как корабль беззвучно, но ощутимо тряхнуло. Потолочные панели едва заметно выгнулись, вздрогнули и заходили ходуном, внутри переборок что-то протяжно и жалобно заскрипело. Виски сдавило невидимым обручем, в уши будто бы кто-то положил изрядные куски ваты. «Доминатор» начал активно маневрировать. В ту же минуту из корабельной трансляции раздался оглушительный вой тревожной сирены. Бросив швабру в открытую дверцу отсека для хозпринадлежностей, Макс бросился по направлению к арсеналу, мысленно проклиная себя за то, что умудрился намочить одежду в такой неподходящий момент.

Издалека гейт представляет собой внушительное и завораживающее зрелище. Огромное, правильной формы, медленно вращающееся кольцо, на торцах которого неподвижно закреплены угловатые конструкции технических модулей и энергетических секций. Гейт находится вдалеке от массивных небесных тел, и потому падающий на него свет однороден и тускл, а тени – густые и контрастные, будто вырезанные из черной бумаги. Сияние далекой звезды почти не тревожило налипших на полукруглые башенки, словно гроздья винограда, гравиокомпенсаторов этого гейта, потому что он прятался от светила под пологом Одиса – укрытого густым покровом багровых облаков газового гиганта, вокруг которого обращалась целая плеяда разноразмерных планет. Одна из них называлась Спальтой – это был небольшой, богатый ценными минералами кислородный мир, переживающий пору собственной юности.

По сравнению с исполинским газовым шаром Одиса гейт представлялся микроскопической пылинкой, блокировать которую силой нескольких боевых кораблей было бы совсем несложной задачей. Однако никто, похоже, не предвидел исходящей от него угрозы. Шесть узких стреловидных силуэтов один за другим выскользнули из центра круга. Неторопливо развернулись длинные боковые панели, страхуя чувствительные системы наведения плазменных орудий от ионизированного излучения двигателей, полыхнули голубоватым сиянием торообразные дюзы силовых установок. Оставаясь в непроглядной тени Одиса, корабли начали сближение с желтоватым шариком скользившей над его облачной поверхностью Спальты.

В окрестностях маленькой планеты кто-то, похоже, все-таки обратил внимание на странную транзакцию, зафиксированную беспристрастным оборудованием гейта: целых шесть кораблей за короткий промежуток времени в этом равноудаленном от промышленных центров и оживленных транспортных магистралей захолустье – редкое явление. Мирно дремавший на орбите Спальты кургузый фрегат планетарной обороны лениво развернулся навстречу нежданным гостям, отправив в эфир запрос о принадлежности приближающихся бортов.

Вместо ответа его палубные надстройки захлебнулись в сверкающем вихре плазменных разрядов, и то, что еще недавно было современной боевой машиной, в мгновение ока обратилось медленно остывающим облаком раскаленных газов и расплавленного металла. Тут же огненный смерч настиг и небольшую орбитальную станцию, зависшую над поверхностью Спальты на геостационарной орбите. Силовые щиты успешно отразили первые залпы плазменных орудий, замерцав под действием мощных потоков ионизированных частиц призрачным голубоватым свечением, однако вскоре не выдержали и они. Сначала в одном, а потом и в другом сегменте станции сверкнули яркие вспышки, брызнули золотистым фейерверком обломки, куроча хрупкую обшивку и разрывая податливый металл на части. Станция, роняя оторванные пронесшимся рукотворным ураганом антенны и манипуляторы, разломилась на несколько крупных фрагментов. Один из них, лениво вращаясь, окунулся в атмосферу Спальты и рухнул в густой слоистый пирог влажных облаков, пролившись над поверхностью планеты обильным огненным дождем.