Долг оплачен - Татьяна Анина

Он печатал что-то в ноутбуке своими длинными красивыми, я бы даже сказала, музыкальными пальцами. Его глаза были опущены. И я успела рассмотреть его длинные чёрные ресницы. Губы в недовольстве сомкнуты. Сатир вроде исхудал, скулы на лице стали острыми.

Мы встретились совершенно недавно. Виделись в клубе. А мне казалось, что много лет прошло, и я внезапно его встретила после долгой разлуки. И рада. Я была рада видеть его. И желание прикоснуться, улыбнуться не покидало ни на секунду. Пока он не заговорил.

Вначале Санчес поднял на меня свои красивые серо-зелёные глаза. Они казались тёмными и напоминали летний лес в серой дымке утреннего тумана. И я тонула в них, окуналась в сказку, где сатир уводит меня в другой мир. Я не стеснялась, что сижу в его доме, и заворожённо впиваюсь в него взглядом. Мне было необходимо насладиться его чужеродной страшной красотой. Потому что после встречи с Котом я никогда в жизни не стану контактировать с богатым мужчиной.

— Какого чёрта, Эмили! — рыкнул он и резко повернул свой ноутбук ко мне экраном.

Я вздрогнула от его грозного голоса и посмотрела на экран. А там моё фото с камеры наблюдения ангара, где я промышляла воровством. Это был момент, когда я протиснулась между ящиками, а с головы сорвался капюшон, слетел платок, и волосы растрепались. Там было слишком мало света, и я даже не подумала, что всё утыкано камерами. Фото чёткое, и спутать меня с кем-то было невозможно.

— Где усы? — в недовольстве фыркнул сатир.

— Сбрила, — на автомате выдала я и тяжело сглотнула.

Как там дедушка Эмиль, купается в адском котле? Рад за внученьку? Я иду по его стопам, прямиком за решётку.

Я опустила глаза. На губах застыла усмешка, я собралась сопротивляться. Буду всё отвергать, а там будет видно.

Санчес с минуту меня изучал, потом опять развернул к себе ноутбук, а повернул с другим фото на экране. На меня, то есть прямо в камеру смотрела наглая рыжая физиономия Кота. И фото тоже было чётким.

— Это он тебя затащил на склад?

Я молчала, продолжала не двигаться.

— Отвечай!!! — заорал Санчес, и я посмотрела ему в глаза, но в этот раз уже не тонула в них.

— С ним я познакомилась в клубе. Не помню, как его зовут, — спокойно соврала я и … Не покраснела!

Вот и стала я взрослой. Здравствуй, жестокий, безжалостный мир. Принимай меня в крепкие объятия, я твоя.

— Зачем ты лжёшь мне? — он спросил это тихо, в глазах его появилась печаль, а над переносицей морщина. Он переживал за меня? Почему?

— Не знаю, о чём вы, Алехандро Константинович.

Похоже, он не ожидал такого официального ответа. В негодовании всплеснул руками и, отвернувшись от меня, опрокинулся на высокую спинку своего кресла.

— Эмили, — он закрыл глаза и продышался. — Ты влетела на пятьдесят миллионов. Под взрыв попали очень дорогие запчасти. — Если Владлен тебе угрожал или затащил силком, скажи мне. Я помогу.

Простить учительнице музыки пятьдесят миллионов рублей? Вот цена его жизни. Но сатир же не этого хочет. Он думает, я забыла его фразу в клубе. «Не убежать тебе!!!» Не скрыться, не спрятаться, не утаиться. Получит любой ценой. Вот представился случай. В рабство за пятьдесят миллионов или в тюрьму.

В тюрьму, конечно. Там хоть все свои, бедолаги. Я свою миссию уже выполнила на этой земле, можно отчаливать. Итак, вся жизнь неудачно сложилась. Жалко, конечно, девятнадцати нет. Но раньше сядешь, раньше выйдешь.

Представляю, как будет ликовать Кот и хихикать рядом с ним Анжелика.

— Если у вас есть претензии по учёбе, то прошу сообщить. Если нет, прошу не задерживать.

Я поднялась на ноги. У сатира на лице отобразилось крайнее удивление, пробежалась целая гамма эмоций от нешуточной тревоги до культурного шока. Впал в ступор с приоткрытым ртом. И он тоже поднялся вслед за мной уже с непроницаемой маской на лице. Глаза его наполнились ледяной зеленью.

Вот теперь сатир по-настоящему был страшен.

Хоть у меня и текли слёзы по щекам, я решила сопротивляться.

— Глупая девчонка, — Санчес стал быстро приближаться, а я метнулась к выходу.

В узкой юбке и на каблуках скорость была жалкой. Я успела открыть дверь из кабинета. Сатир меня выловил, но я так извернулась хитро, что заехала ему кулаком в шею. Не устояла на ногах и начала падать, потянув на себя мужчину. Он вроде успел ноги пошире расставить, да и мужик он здоровый. Но рывок от моего веса был сильный, и всё происходило почти в момент бега. Одним словом, мы рухнули с ним на паркет. При этом я должна была удариться головой и спиной, но сатир успел подложить под меня руку, и падение оказалось не только комфортным, но и немного возбуждающим.

Не до влечения.

Я стала истерично кричать и дубасить его. Санчес сильно злился, рыча, старался выловить мои руки. Коленями своими зажал мои ноги.

Ножа у меня с собой не было, зато был баллончик в сумочке. Я одной рукой вцепилась в чёрную «Помпадур» на его голове, а другой извлекла перцовый баллончик от бешеных мексиканских собак. Прищурилась, задержала дыхание и прямо в лицо выпустила струю.

Санчес заорал благим матом на чистом испанском языке, закрыл лицо руками. Язык неблагозвучный для русского человека. Можно говорить о розах и любви, а будет казаться, что всех пучит.

Я тоже немного хапнула газа, но на скорость и побег это не повлияло. Промчалась мимо ошарашенной гувернантки, которая держала за руку улыбающегося Марка.

— А Эмилия с дядей Сашей подралась! — восхищённо объявил нарядный мальчик.

На входе в дом стояли обалдевшие от зрелища охранники. Приказа меня задерживать не поступало, а со стороны всё походило на то, что меня пытались изнасиловать. Скорее всего, Санчес хотел мне прочитать лекцию о том, как полезны богатые мужчины для девушек, вляпавшихся в долг. Но я не оценила. Ясно же, как божий день — конец мне.

Схватив пальто и пакетик с кроссовками, я обогнула охранников и выбежала на улицу.

Никогда мой «дедок» так не гонял, как в этот вечер. Если он, как загнанная лошадь, издохнет после таких полётов по городу, я его пойму. Я неслась, опасно обгоняя машины. А потом резко свернула на половине пути и поехала обратно. Вспомнила, что не живу больше в расширенном центре.

Наверно, это называется предчувствие. Меня всю трясло, когда я вошла в свою квартиру. Я быстро побежала принимать горячий душ. Отмывалась с особой тщательностью, пытаясь смыть с себя всё своё прошлое. На раковине неожиданно завибрировал телефон. Я отключила воду и, закутавшись в полотенце, посмотрела на номер. Незнакомый. Но я ответила, потому что смысла не было бежать.

— Миля, только трубку не вешай, — торопливо говорил Влад. — Слушай меня. Базу с «Бюджетниками» восстановить не смогли, зато всех от четвёртой до первой ступени вычислили. Сейчас по городу и области идут аресты. Я номер пробил, но адреса твоего не знаю. Скажи, куда подъехать, я заберу тебя.