Долг оплачен - Татьяна Анина

Мне выдали парковочный жетончик. Ещё электронный пропуск. Отксерокопировали документы и вернули оригиналы. Оставили себе только трудовую книжку.

— Твоё парковочное место сто пятьдесят семь, — сказала Гудкова. — Когда приступаешь?

— Сегодня, уже приступила, — ответила за меня Лолита.

— Красивая у Александра Константиновича секретарша будет, — лукаво улыбнулась Гудкова.

— Кто? — обмерла я.

***

Лолита поняла, что я сильно испугалась, потому что буду работать секретарём. И приняла это за боязнь не справиться. А меня волновало совершенно другое. Год назад меня взяли секретаршей, и страшно вспоминать, чем это кончилось.

Нас вёз в бутик водитель на дорогом комфортабельном автомобиле. Резервный фонд отдела, это такая копилочка, которую можно трясти на личные нужды, но с разрешения начальства. Все чеки предоставляешь в бухгалтерию, расходы оплачивает фирма.

— Необязательно носить костюм. Тебе и не пойдёт. Купим пять сарафанов, — беспрерывно говорила Лолита. — Два оставишь у нас в «домике», это комнатка для секретаря. Три заберёшь домой. Десяток блузок, лучше серого и белого цвета, тоже одинаковых.

— Зачем так много? — удивилась я.

— Ты должна быть с иголочки. Никаких помарок и пятен на одежде. Обувь желательно на каблуке, но, если ноги будут уставать, можно в лодочках ходить. Волосы обязательно убраны, макияж не яркий. У тебя есть ноутбук?

— Планшет.

— Не подходит, — отрицательно покачала она головой. — Купим ноутбук. Я скину тебе сайты, которые ты должна постоянно просматривать. Утром, когда заходишь в его кабинет, говоришь новости с этих сайтов. Он их тоже просматривает, но может что-то упустить. Пьёт Александр Константинович чёрный кофе с двумя ложками сахара. Если приходят посторонние, кофе готовишь боссу обычно, а гостям ставишь сахарницу. Нужно знать его семью, чтобы не забывать предупреждать о днях рождениях. Отец — генеральный директор, Константин Васильевич Никитин. Мать — Лилия Александровна, она почти не появляется в офисе. Старший брат, Алексей, он заместитель генерального директора, в разводе, есть взрослая дочь, которая с матерью живёт во Франции. Младшая сестра, Мария, она замужем за начальником экономического отдела, у неё маленький сын Марк. Это единственные, о ком нужно напоминать. Остальные присылают приглашения. Если нужен завтрак или ужин, ты звонишь в наше кафе, они работают круглосуточно.

— А сколько часов работать надо? — испугалась я.

— У тебя восемь часов, но Александр Константинович в последнее время часто остаётся ночевать. Фирма расширяется, поэтому очень много работы, до Нового года нужно всё успеть. Комната его рядом с кабинетом. Туда не заходи, он ненавидит это… — она тяжело вздохнула и с сочувствием спросила: — У тебя как со стрессоустойчивостью?

— Нормально, — пожала я плечами.

— Он может наорать, — призналась Лолита. — Ты только не принимай на свой счёт. Он также быстро отходит. Темпераментный.

— Бить будет? — с усмешкой спросила я.

— Это никогда, — улыбнулась она и с нежным взглядом посмотрела мне в глаза. — У меня сын тебя младше на два года. Не переживай, у тебя всё получится. Я буду рядом, в экономическом отделе, там девочка в декрет уходит.

Поток информации лился беспрерывно. Лолита была только с виду такая добрая курочка несушка. На самом деле это продвинутая, очень умная и деловая женщина. И когда я это осознала, стала слушать её во все уши, сосредоточившись, старалась запоминать. Она очень быстро выбрала мне ноутбук в ближайшем магазине техники, прикупила красивый портфель для него.

Говорила она много и только по делу. В бутике выбрала мне три серых и два коричневых сарафана. Коричневый подходил под цвет моих волос. Я в него сразу оделась. Под низ белая блузка, и не стала сопротивляться, когда под воротничок мне повязали ленточку. Выглядела я как дебютантка-пианистка в филармонии. А вот туфли мне понравились, никогда не думала, что обувь на высоком каблуке бывает такая удобная.

Мы вернулись в офис до полудня, потому что Лолита всё делала очень быстро и никакого удовольствия от дорогих магазинов мне получить не дала. Мы вошли в тот самый зал, где я показала себя не с самой лучшей стороны, но был в моём утреннем выступлении один большой плюс — охранники меня запомнили в лицо и мило улыбались.

Мы на лифте поднялись на пятый этаж. И я поймала себя на том, что волнуюсь.

— Всё будет хорошо, — подбодрила меня Лолита. — Сейчас всё покажу, попробуешь продержаться день, пока я работу принимаю в другом отделе, ближе к вечеру вернусь. Чуть что — звони.

— Да, — я тяжело сглотнула, когда створки лифта раздвинулись и открылся взгляду полутёмный коридор. Мы вышли на гладкий пол, выложенный тёмной износостойкой плиткой. Освещение было скудным, но только в общественном коридоре. У приёмных и кабинетов горели яркие фонари. Огромные окна в холле и приёмной начальника юридического отдела. Рядом располагалось два зала с работниками, их можно было рассмотреть сквозь стеклянные стенки. Но часть стекла закрывали жалюзи, пряча от моего любопытного взгляда сотрудников.

Моё рабочее место было хорошо организовано: широкий стол с множеством ящиков, рабочий компьютер и место для моего маленького ноутбука, который я имею право забирать с собой и даже размещать на нём свою личную информацию.

Я сразу расположилась на кресле и с довольной улыбкой всё рассмотрела.

— От бумаги не отказывайся, — показала мне толстый ежедневник Лолита. — Блокнот носи с собой. Но бумагу уничтожай. Это Шредер — измельчитель бумаги.

Я познакомилась с чернобоким Шредером, он мне приветливо пожужжал, пожевал бумажку и выплюнул тонкие крошки. Прожорливый.

«Домик» оказался маленькой комнаткой, где стояла кофемашина, которую пришлось изучать, заодно попробовать обалденно вкусный кофе. Также в комнате были холодильник небольшой, микроволновка и плита с двумя конфорками. В шкаф я повесила сменную одежду. Сменила кроссовки на туфли. Обменялась с Лолитой телефонами и отправилась работать.

Села деловая, а что делать — не знаю. Тут же пришло сообщение от Лолиты со списком дел.

Я погрузилась в таблицы, вспоминая курсы секретарей. Для проверки отправляла Лолите на электронный адрес. Она хвалила, прибавляя мне смелости.

А потом загудела диспетчерская связь. Я смело тыкнула кнопку:

— Да, Александр Константинович, — сказала я и, не выдержав, хихикнула.

— Сделай мне кофе, Эмилия Романовна, — и отключился.

Я всё бросила, побежала кофе готовить боссу. Меня не покидала смешливость. Надо же, как всё повернулось в моей жизни.

Работать официанткой приходилось, поэтому блокноты и подносы мне очень знакомы. Я сложила печеньки в вазочку и чашку кофе на серебристый поднос. Вышла из «домика».

А в приёмную вошла женщина. В молочном пальто до колен, кожаных коричневых сапогах. Кареглазая блондинка пышных форм, что льнула к сатиру в клубе «Винера». Она хотела прямиком пройти в кабинет, но, заметив меня, встала как вкопанная, приоткрыв накрашенный рот. Лицо исказилось в брезгливости и даже ненависти.