Лето Виктора Цоя - Юрий Айзеншпис

– Ну подходи, размещайся… Ей, братва, раздвиньте матрасы, дайте место человеку.

Оказалось, что у нас с Аликом масса общих знакомых. Вообще, среди моих деловых партнеров проходило немало представителей солнечной республики. И мне действительно как-то упоминали о таком непростом «пассажире» – Алике, и что его недавно приняли. На год раньше меня. Алик обо мне тоже слышал. По его реакции – вполне нормальное. Судили Алика примерно год назад, а сейчас за систематические нарушения режима переводили в другую колонию. Он являлся авторитетом или, как еще говорили, «шерстяным».

А еще блатных интеллигентов кличут «профессорами». В общем, меня сразу же приняли в «профессорскую» семью третьим, и теперь никакие косые взгляды или недобрые поползновения не могли меня коснуться.

И то хорошо!

На этой пакостной пересылке я пробыл дней 15–18, а оттуда отправился в Новосибирск. В Новосибирске мы с Аликом попали в разные камеры, но его поддержка чувствовалась и сквозь стены. Он, кстати, тоже шел этапом в Красноярск, и туда мы добирались уже в одном вагоне. Дни сливались, лица сливались, все походило на затяжной дурной сон. Не особо мучительный, но серый и безнадежный. Я всегда любил что-то делать, чем-то заниматься, а делать-то как раз было абсолютно нечего. Вести же долгие пустые беседы «за жисть» или штопать носки мне совсем не хотелось. Или тараканов давить.

В местной пересыльной тюрьме я пробыл несколько дней и вот-вот должен был отправиться в ведение Красноярского управления исправительно-трудовых учреждений, как вдруг…

Ранним утром декабря 1970 года тяжелая дверь моей камеры открылась, и на пороге вырос мрачный конвой:

– Айзеншпис, с вещами на выход.

Я еще спал и не сразу понял, что от меня хотят. Куда это в такую рань? Ведь большинство переездов осуществлялось под вечер. Надеюсь, не на расстрел… Прапорщик гаркнул громче:

– Тебе помочь?

Меня завели в какое-то крохотное помещение, очень быстро и тщательно обыскали, причем делали это офицеры, а затем сообщили, что летим в Москву. В наручниках меня повезли в аэропорт и лишь в самолете их сняли. Меня сопровождало трое: офицер у иллюминатора, я, еще один офицер и еще один через проход. В процессе перелета я пытался завязать беседу, но сопровождающие угрюмо молчали и позевывали. И вот дорогая моя столица – не думал, что так скоро снова ее увижу. Впрочем, видно-то как раз ничего не было. Погода стояла отвратительная – снегопад, буран, – и вместо аэропорта назначения нас приземлили во Внуково. Поэтому мы долго ждали, когда нас заберут, часа три или четыре. Красноярские офицеры раньше никогда не были в Москве, очень волновались, боялись, что их не найдут, и все время бегали куда-то звонить. Когда, наконец, подошел микроавтобус, они облегченно вздохнули и передали меня в руки сотрудников КГБ. И мы поехали по знакомым улицам, и я, впервые за долгое время, смотрел в окно, на котором не было решеток. Мы направлялись в следственный изолятор Лефортово.

27.09.2003

Я ехал со съемок домой, вдруг мне звонит директор: к нам в студию ворвались менты, приезжайте скорей. Я попросил передать им трубку, они представились – из МУРа, а их визит связан с убийством бывшего жильца одной из квартир, которые я купил, объединил и создал студию. Вскоре я познакомился с ними лично – двое мужчин, обоим лет под 50. Их интересовал некто, проживавший здесь целых три сделки назад. Продав квартиру, он выехал в хрущевку, которую вскоре превратил в притон, поселив там несколько бомжей. Потом без вести пропал, а вот теперь вроде бы нашли его труп. Я этого бедолагу и в глаза-то никогда не видел, никаких сделок с ним не заключал. И вообще эта квартира не моя, а моей жены. Все это я высказал милиционерам, а они в ответ то ли уныло, то ли язвительно парировали:

– Вы, наверное, уже позвонили наверх, пожаловались на нас.

Я ничего не ответил, а помахал перед их глазами пропуском в МВД, который остался у меня после концерта:

– Сейчас к генералу вашему поеду, расскажу, как вы от работы с артистами отвлекаете…

– А кто ваши артисты?

Ни о «Динамите», ни о Билане незваные гости ничего не слышали, и я посоветовал позвонить их детям. Пятнадцатилетняя дочка одного из «сыщиков» стала умолять папочку взять автограф у Билана. Не сложно, благо Дима живет рядом. На том и расстались.

А вообще в очередной раз наши органы продемонстрировали некомпетентность и формальность подхода. Топорный стиль работы как был, так и остался их визитной карточкой. Как уже сказал, юридически эта квартира не моя, а супруги. Получается, пришли не пойми к кому, не пойми с кого взяли показания. А вот еще в тему.

Недавно мне позвонили в дверь:

– Мы из городского московского суда и собираемся принудительно доставить вас в суд в качестве свидетеля.

– Вы что, сума сошли?

Оказалось, рассматривалось давнее дело с разбойным нападением на моего водителя: у него не так давно угнали мой новый «Гелентваген». Дело, кстати, прелюбопытное. Руководителем шайки – а на скамье подсудимых оказалось 15 человек – оказался сын сотрудника администрации президента Белоруссии. Двое подсудимых – бывшие сотрудники правоохранительных органов: майор милиции Сергей Петавкин и сержант милиции Андрей Сметанюк. Майор милиции Руновский – формально действующий сотрудник милиции – скрылся от следствия и находится в розыске. По сценарию налетчики в милицейской форме останавливали автомобили – исключительно дорогие внедорожники – и просили водителя пересесть в их машину, якобы для проверки документов. Затем остальные участники банды нападали на водителя и угоняли его автомобиль. Они угнали не только мою машину. Пострадал посол Казахстана в РФ. Жертвой стал и криминальный авторитет по кличке «Грек». С ним произвели точно такую же операцию, с той лишь разницей, что вместо подвала отвезли в лес и приковали к березе. Так «Грек», как и я, остался без «Ггленвагена». Поначалу он попытался разыскать нападавших через своих людей в уголовной среде, но, когда это не удалось, обратился в милицию. Поимка бандитов – готовый сценарий для хорошего фильма, не хочу им загружать свою книгу, пусть их заслуженно покарают, но при чем здесь я? Я уже устал ходить по судам, тем более напали не на меня, а на моего водителя, я и сказать ничего не могу. Но судья решил сыграть роль властелина судеб и прислал за мной чуть ли не с наручниками. Я позвонил адвокату, и он мне посоветовал:

– Можете вызвать врача, и если он подтвердит, что вы больны, то не имеют право вас насильно отвозить на суд.

Лишь после такого юридического отпора пришедшие за мной люди позвонили судье и выяснили: во-первых, кто-то опять не пришел, а во-вторых, что если я уж такой больной, то могу написать, что не возражаю о рассмотрении дела без моего присутствия.

Я-то не возражаю, да лучше бы угнанную машину с тем же усердием искали.

В общем, на суд я не поехал… Ну а если следовать логике моих книжных воспоминаний, то я приближался к Лефортовскому СИЗО.