Легкий завтрак в тени Некрополя - Иржи Грошек

Сцена девятая

Синий силуэт, намалеванный у меня на полу, пополняется. С тех пор как мы переехали в «Диоген», пришло еще четыре конверта. Разная дребедень: колено, еще одна кисть, подбородок и плечико. Я перестал ломать голову – кто развлекается подобным образом. Теперь меня больше беспокоит, что в какой-то момент фотографии вдруг перестанут приходить и портрет синей женщины останется в незавершенном состоянии. А я только-только нащупал интригу. Время от времени я раскладываю свою коллекцию по силуэту, и эта игра стимулирует мое воображение лучше текилы. Горничная старается не повредить мой рисунок своей мокрой тряпкой. Что она каждый раз думает, наводя порядок у меня в номере? Валерия не одобряет мой роман с синей женщиной. Но ведь и Клавдио развлекается как может.

Сцена десятая

Без четверти пять по местному времени я и Валерия распрощались с киногруппой у отеля «Диоген». Через пятнадцать минут мы были в постели. Валерия сорвала с меня одежду, как будто одежда держалась на одном крючке. Я даже не успел заметить, когда разделась сама Валерия. Как только закрылась дверь.

Одинокая пушинка, летающая в пылесосе. Это мои ощущения. Я не обладал Валерией. На этот раз со мной вытворяли что-то непонятное. В разных позах и неоднократно. Я не чувствовал Валерии, а только свои эмоции. Я танцевал вальс «Прощай, сознание» с женщиной-невидимкой. Меня вели и направляли так естественно, что казалось – я кружусь самостоятельно. Сексуальный контакт с тенью, когда тень повторяет все изгибы твоего тела, воздействует одновременно на все твои органы, а ты даже не слышишь ее дыхания. Это необъяснимо, но у меня было полное чувство, что… я занимаюсь любовью сам с собой. Настолько профессионально меня разложили. В таком подвешенном состоянии я находился ровно три часа. Как молекула в космосе. Без перерыва на обед. До момента, когда пылесос решил, что теперь я абсолютно чистое помещение. Изнутри и снаружи. Только тогда Валерия успокоилась.

Но все-таки я успел заметить кое-что новое. Точка зрения на женщину меняется в зависимости от позы. Правильно? Так вот, Валерия оказалась натуральной блондинкой. Только такой болван, как я, не смог сразу же во всем разобраться. Мальчики, если хотите узнать, какой масти ваша подружка, лучшая точка зрения – № 69. Днем. Потому что современные краски для волос могут ввести в заблуждение кого угодно…

Сцена одиннадцатая

Карина вязала на спицах. Я уставился на нее с неподдельным изумлением. До того было странно видеть, как в сорокаградусную жару вяжут шерстяные вещи. В моем представлении, нужно делать это зимой, у камина.

– Зимой этот свитер я буду носить, – сказала Карина. – А вязать его надо летом. Что случилось? Зачем пришел?

Мне надо было позвонить в Прагу. Из своего номера я сделать этого не мог по одной простой причине… Я хотел позвонить Агриппине и спросить что-нибудь о Валерии. Безразлично – что именно.

– Привет! – сказал я, когда услышал в трубке кон тральто Агриппины.

– Ты весь в бабах, – пробурчала за моей спиной Карина.

Я только отмахнулся, а надо было поразмыслить – каким образом Карина догадалась, что я звоню женщине.

– Что случилось? – спросила Агриппина.

– Ничего не случилось, – отвечал я.

Карина зафыркала, изображая саркастический смех. Все как сговорились – «что случилось, что случилось?». Я разозлился.

– Ты хорошо знаешь Валерию? – Вы бы слышали мою интонацию. Я даже приготовился захихикать как ехидна. Мол, как тебе мой вопросик? Лесбиянка! Об этом ты умолчала на страницах нашей тетради. Но Агриппина ничуть не смутилась.

– Вообще не знаю, – отвечала Агриппина. – Никакой Валерии я не знаю.

Вот это новость!

– Что случилось? Алло?!! Алло?!! – шпарила Агриппина на том конце провода. – Говори быстрее, потому что я уезжаю. Уже такси у подъезда. Мой оболтус плюется в меня зубной пастой…

– Куда уезжаешь? – оторопело спросил я.

Хотя сообразил, что есть прелестный загородный домик у Агриппины. Возле озера. Агриппина вывозит своего сынка на природу. Чтоб он сдох, негодяй проклятый. Великовозрастный недоносок! Наверное, без него все могло бы повернуться иначе…

– Куда-куда, – передразнила меня Агриппина. – Все туда же! До осени. А ты где пропадаешь?

– Я тебе перезвоню. – Я решил не вдаваться в подробности своей театральной жизни.

– Перезвони, – разрешила Агриппина. – Ты еще слышишь меня, подлец? В ближайшее воскресенье я буду в Праге. Оставлю сына на пару дней и приеду. Ты слышишь меня? Можем встретиться…

– До свидания, – сказал я и повесил трубку.

На некоторое время в номере у Карины воцарилась отвратительная тишина. Карина продолжала вязать, я переваривал телефонный разговор и наблюдал за Кариной. Внезапно Карина отложила в сторону спицы и взяла из вазы гроздь винограда.

– С вами надо – вот так! – сказала Карина и раздавила в руке виноградную гроздь.

Я видел, как сквозь пальцы вытекает бурый виноградный сок.

– Иначе вы ничего не понимаете, – добавила Карина.

Почему же – не понимаем? Я все понял. Что Агриппина знать не знала никакой Валерии. В этом можно было не сомневаться.

Сцена двенадцатая

У Александра роман с Лолой. Надо видеть, как она вокруг него обвивается. Когда я зашел к Александру в номер, он давил пальцами на кнопки калькулятора, а Лола высовывалась из-под манжета его рубашки. И наблюдала.

– Не двигайся, – сказал я Александру. – Ради бога, не двигайся.

С ума сойти можно! И как это человек не замечает, что по его телу ползают гадюки?

– Сейчас я возьму нож и избавлю тебя от этой твари, – добавил я.

– Не надо, – сказал Александр и спрятал Лолу под манжет. – Лола не ядовита. Лола – ужик. Я ошибался насчет Лолы.

Еще одно великое прозрение. Сколько же можно нас обманывать? Или мы обманываемся сами?

– Ты уверен? – спросил я.

– Абсолютно, – отвечал Александр. – Я показывал Лолу ветеринару. Она молодая и здоровая – уж. Даже не беременная. Мне надо было давно взглянуть на ее документы.

А вот это мысль! Я пожелал влюбленному Александру счастья в личной жизни и развернулся на выход.

– Ты куда? – спросил Александр.

– За Валерией, – ответил я. – Через полчаса мы выезжаем на съемки.

Сцена тринадцатая