Тайна Каменного Принца. Том-2 - Анастасия Медведева

— Господин Лин Хун предложил закрытое голосование, — подытоживает Летописец, — есть ли среди Богов противники этого предложения?

Гробовое молчание стало ему ответом.

— Что ж, тогда мне понадобится немного времени, чтобы подготовить всё необходимое, — кивает Летописец и выходит из тронного зала в то время, как бессмертные вокруг начинают вслух обсуждать будущие перспективы.

Как быстро они забыли о трупе Бога, вынесенном из зала во время нашего спора с представителями Края Пяти Озёр!

Воистину, праздное существование приводит к деградации и потере внутренних ориентиров.

— Это было глупо, — спокойно произносит Бао Чжань, взглянув на Синь Шэня.

— Я не стану вашей марионеткой на троне, — так же спокойно отвечает гэгэ, взглянув на него в ответ, — я прожил достаточно для того, чтобы сформировать своё собственное мнение о том, как стабилизировать верхний мир.

Как хорошо, что мы прикрыты куполом заклятья. В противном случае многие в зале задумались бы об уровне доверия между этими двумя…

— Что ж, не буду вам мешать, — на губах древнего Бога вдруг появляется странная улыбка, — уверен, вопрос стабилизации потребует от вас всех сил и всего свободного времени.

Нахмурившись, смотрю, как глаза лиса прищуриваются.

Что они опять не поделили?!

— А-Юэ, прости меня, — наконец, разрывает зрительный контакт гэгэ и поворачивается ко мне, — я вынужден оставить Шёлковую Долину.

— Я не настолько эгоистична, чтобы не понять, насколько важную миссию ты взвалил на свои плечи, — мягко отвечаю.

Я злилась на него, это правда.

Но после появления мастеров из смертного царства и реакции Богов на подобное событие, я стала иначе смотреть на решение Синь Шэня встать во главе верхнего мира.

Если он смог навести порядок в моей Шёлковой Долине, сможет это сделать и во всём мире небожителей…

— Я оставлю тебя одну… — негромко отзывается лис.

— Она не будет одна, — подаёт голос Бао Чжань, — с ней будут её ученики.

Не знаю, почему, но это логичное изречение как-то странно контрастировало с выразительным взглядом древнего Бога, направленным на гэгэ.

— Вы правы, она уже не одна, — цедит лис, в очередной раз сузив глаза, — и я могу быть спокоен.

— Вы закончили пикироваться? — уточняю сухо.

Удивительно, как единодушно был проигнорирован мой вопрос…

— Славно, — подытоживаю, — а теперь самое время объяснить нам, что на самом деле происходит, и чего хочет Су Цзынь.

Смотрю на древнего Бога прямо и жду честного ответа. Мы приняли его врага, как врага всех небожителей, и самое меньшее, чем может отплатить нам Бао Чжань, это правдой.

— Су Цзынь? — переспрашивает гэгэ.

— Алая дева, — отвечаю ему и замечаю возникновение интереса в глазах лиса.

Древнейший переводит взгляд на Синь Шэня, решая внутри себя, стоит ли делиться этой информацией с ним, но затем приходит к выводу, что такой союзник не будет лишним…

Это открыто читается по его лицу.

— Хорошо, — махнув ладонью в сторону остальных Богов и тем самым увеличив мощность защитного энергетического купола над нами тремя, произносит Бао Чжань, после чего проходит к пьедесталу с пустым троном, заложив руки за спину, и останавливается к нам спиной, — Су Цзынь — самое древнее существо всех трёх миров. Она появилась раньше меня, раньше Летописца, раньше самого́ верхнего мира. Она была из тех первопроходцев, что создавали бессмертное царство, как закрытое пространство, насыщенное энергией для стабильного увеличения внутренней силы и замкнутое на самом себе. Этот мир в мире на тот момент истории был просто необходим мастерам, что возвысились среди смертных и не желали более принимать участие в кровопролитных войнах, развязанных главами древних государств. Они захотели отделиться от простых людей и жить в месте, где не будут действовать законы древнего мира. Тогда не было эпичных и пафосных названий, вроде «бессмертного царства» или «земель небожителей». Кажется, на тот момент это пространство называлось просто — «мир мастеров». Условия вознесения тогда были дикими: мастера ритуалами уничтожали целые города, чтобы увеличить свой резерв. Вся сила основывалась на крови. И верхний мир был создан кровью людей, павших во имя великого эксперимента. Поначалу сюда запускали животных, наблюдая за тем, смогут ли те прожить тут дольше пары недель и как при этом будут видоизменяться. Результаты поражали воображение. Каждый древний дух, на котором зиждется тот или иной род нынешних небожителей, это дух тех самых первых животных, запущенных в верхний мир много тысяч лет назад… самое удивительное, что всё, существовавшее в этом пространстве, со временем развило свой дух и иногда даже сознание… Признаюсь, я поражен терпением первых мастеров: они наблюдали за своими питомцами, за их развитием, делали замеры и вычисляли, что необходимо изменить внутри пространства, чтобы развитие не превращало живых существ в монстров, сошедших с ума от перенасыщения чистой энергией. В итоге, бессмертное царство было создано. И кто-то из мастеров решил попробовать приручить древних духов, населявших его, и объединиться с ними — так появились все наши предки. Я родился много позже того периода и не знаю всех подробностей этого объединения. Зато я застал время, когда между бессмертными начались споры о том, какая мораль должна царить в священных землях…

— Какая… мораль? — переспрашиваю, внимательно глядя на Бога.

— Всё верно. Правила верхнего мира были созданы не сразу. Как не сразу было поделено его пространство на земли небожителей и демонов. Изначально все бессмертные были едины, но разница в восприятии себя и своих возможностей часто сталкивала их друг с другом. Кто-то считал, что все бессмертные должны жить в верхнем мире и не вмешиваться в дела мира смертных. Кто-то был уверен, что, как новый вид существ, мы имели право править всем миром. Кто-то полагал, что бессмертные могут воевать друг с другом, а кто-то кричал, что убийство каждого бессмертного — тяжелейшее преступление. Всё было сложно в те времена. И Су Цзынь была на стороне тех, кто считал, что бессмертные должны быть на вершине всех миров. Это она дала нам звание Богов. И она привила мысль, что люди — второсортные существа, которым нужно запретить вход в мир мастеров.

— Но… все мастера — это бывшие смертные, — удивленно замечаю.

— В тот период истории бессмертные и люди воевали друг с другом, а всех пытающихся вознестись, уничтожали особо жестоким способом: правители древних государств всерьёз опасались, что им придётся подчиниться могущественным мастерам, вздумай те подчинить себе все континенты. Порой бывало, что вознесшийся до бессмертного мастер был подослан для уничтожения небожителей своим командиром из армии людей…

— Теперь понятно, почему для людей верхний мир закрыт — и почему мы не принимаем возносящихся на протяжении многих тысяч лет, — Синь Шэнь переводит взгляд на меня, — но, кажется, хотим мы того или нет, история повторяется.