Любовь по наследству - Вайолетт Медоу

Опускаю глаза и опять слегка краснею.

— Прав. Даже удивительно.

Кеннет смеется.

— Ничего здесь нет удивительного. Я же детектив. Обязан уметь распутывать клубки обстоятельств, человеческих страхов и желаний.

Он наклоняет голову и целует меня в колено, выглядывающее из-под края юбки. Я ласково треплю его по голове. Вот почему так светло и радостно начался этот день, приходит мне на ум. Оказывается, наступил большой праздник. Еще какой-нибудь час назад я не имела об этом понятия.

— Получается, виноват во всем я сам, — говорит Кеннет. — Надо было прямо поговорить об этом, сразу же рассеять твои страхи.

— О чем поговорить? — спрашиваю я, слегка хмурясь.

— О том, что наши отношения будут развиваться совершенно по иному сценарию, Рейчел, — со всей серьезностью говорит Кеннет. — Во всяком случае, лично я готов сделать все от себя зависящее, чтобы складывалось именно так.

— Что ты имеешь в виду? — тихо спрашиваю я.

Кеннет, глядя на меня с любовью и нежностью, улыбается детски светлой улыбкой.

— У нас необычная судьба, — медленно произносит он. — Мы как будто получили свое чувство по наследству. Значит, более чем кто-либо обязаны сберечь его. А для этого… — он поднимает указательный палец, — должны прежде всего не допустить ошибок моего отца и твоей матери.

Немного наклоняю набок голову. На моих губах вновь играет улыбка — куда более счастливая, чем утром и днем. А в душе буйствует весна. Я еще не вполне понимаю, к чему ведет Кеннет, но уже всем сердцем чувствую, что тщательно продуманные им правила нашей редкой любви вполне устроят и меня.

— Нам не нужен надрыв, отшельничество и отказ от привычной жизни, — говорит он. — Будем узнавать друг друга шаг за шагом, превратим отношения в увлекательную игру. Станем путешествовать, вместе общаться со старыми и новыми друзьями. По-моему, масса впечатлений намного полезнее, чем одиночество и надлом.

Едва заметно киваю и смотрю на Кеннета во все глаза. Внутри с каждым мгновением крепнет уверенность в том, что впереди нас ждет долгая жизнь вдвоем, тем не менее хочется запечатлеть в памяти каждую его черту, изучать и запоминать его вновь и вновь.

— А если, — говорит он, и между его черных бровей углубляются складочки, — ты вдруг почувствуешь, что хочешь идти своей дорогой или что устала от меня, обещаю, как только ты дашь мне это понять, я без сцен и срывов отпущу тебя. И клянусь, — добавляет он, глядя на меня серьезно и с уверенностью, — я, хоть это будет и непросто, вновь научусь жить без тебя.

Моя грудь наполняется благодарностью и облегчением. Целую Кеннета в губы, смакуя волшебную минуту.

— А если ты устанешь от меня? Или, допустим, влюбишься в другую? Что делать мне?

В уголках его глаз показываются гусиные лапки, губы растягиваются в подкупающей улыбке.

— Со мной, я почти уверен, не произойдет ничего подобного. Я такого насмотрелся в жизни, Рейчел, что, если мне посчастливится обзавестись семьей, я буду держаться за нее как за святыню. Но без перегибов, — поспешно добавляет он, многозначительно понижая голос.

— Звучит заманчиво, — полушутливым голосом говорю я.

— Только как ты это себе представляешь? Наше знакомство длится в общей сложности не больше суток. Мой дом здесь, в Сиднее, твой — в Нью-Йорке. У обоих есть работа, привязанности, друзья и родственники.

Кеннет с готовностью кивает, без слов говоря, что на все вопросы он уже нашел ответы, выпрямляется, садится рядом со мной в кресло, — не пойму, как это мы вмещаемся в него вдвоем! — обнимает меня за плечи, и мы вместе откидываемся на изогнутую спинку.

— О планах насчет своей работы я уже говорил. По поводу всего остального — по-моему, тут все еще проще. Если ты не возражаешь, я весь отпуск проведу здесь, в Австралии. Жить буду, разумеется, в гостинице, если, конечно, в один прекрасный день… — его голос соблазнительно понижается, и я задумываюсь о том, как мы умудряемся все это время держать в узде страсть, — не войду к тебе в доверие настолько, что ты позволишь мне переселиться сюда.

— Какой хитрец! — восклицаю я, легонько шлепая его по руке. — Решил сэкономить на отеле?

Кеннет смеется.

— Как быстро ты меня раскусила! Впрочем, я преследую не только эту цель, а кое-какую еще. И она, пожалуй, поважнее первой. Так что я готов платить арендную плату, хоть вдвое больше гостиничной.

— Ладно, о ценах поговорим потом, — говорю я милостивым тоном. — Если ты в самом деле ухитришься войти ко мне в доверие…

— Буду стараться, — говорит Кеннет. — А как нам быть дальше, время покажет. Может, я переселюсь в Сидней или ты — в Нью-Йорк. Мы обо всем подробно поговорим, все взвесим, без суеты и обид. Навещать родственников можно и время от времени. Так даже лучше — будут больше ценить.

— Может, ты прав, — бормочу я, рисуя в воображении картины еще неопределенного, но многообещающего и необыкновенного будущего.

Какое-то время молчим. Кеннет сидит, уткнувшись подбородком мне в затылок, и ласково поглаживает мои пальцы, один за другим. Где-то во дворе смеются дети и тявкает собака, наверняка маленькая, типа болонки. На стене, отсчитывая ход времени, тикают часы. Жизнь идет своим чередом. Никто и представить себе не может, что в одной из этих квартирок, где целый месяц властвовали мечты и грусть, происходит то, что никак не вписывается в рамки повседневности.

— Почему вы разошлись с мужем? — тихо спрашивает Кеннет. — Он не смог тебя простить?

Описываю сцену расставания с Джонатаном, хоть и возвращаться к этому мыслями нет ни малейшего желания.

— Выходит, ты сделала это из-за меня? — шепчет Кеннет.

Качаю головой.

— Из-за себя. Не захотела жить во лжи.

— Так ты готова… принять меня? Хотя бы попробовать? — не вполне уверенно, снова делаясь уязвимым, даже немного робея, спрашивает Кеннет.

Вместо ответа я поворачиваюсь, обвожу его лицо долгим внимательным взглядом, мгновение-другое смотрю на губы, и нас вновь соединяет уносящий из реальности поцелуй…

Лежим на устланном подушками диване, тяжело дыша и поглаживая руки друг друга. Еще не стемнело и не задвинуты шторы, но удивительно, что меня не мучает смущение и не возникает желания спрятать свою наготу от восхищенного взгляда Кеннета под простыней, халатом или одеждой. Такое чувство, что вся я создана в основном для того, чтобы принимать его восторги и ласки и снова и снова соединяться с ним душой и телом.

Кеннет нежно проводит пальцами по моей руке, по плечу и останавливается в районе ключицы.

— Родинка! — с какой-то странной интонацией восклицает он, наклоняется и целует коричневое пятнышко на моей коже. — Как я скучал по ней, даже видел ее во сне. Именно эту…