Чужой. Река боли - Кристофер Голден

Его взгляд целенаправленно сместился к Мине Остерман, последней из новоприбывших. Она прилетела два месяца назад, чтобы заменить разработчика растений Борштейна – тот уехал в новую колонию «Вейланд-Ютани», развивающуюся в другом секторе. У Мины были рыжие волосы и темные глаза, а держалась она всегда слегка расслабленно, от чего людям обычно было комфортно в ее присутствии.

В прошлый понедельник Симпсону стало даже чересчур комфортно от ее ободряющей улыбки и темных глаз, и он предложил ей заняться вечером кое-какими делами, никак не связанными с проектированием. Сейчас она, словно почувствовав на себе его взгляд, с любопытством посмотрела на него. Затем слегка нахмурила брови и закатила глаза, прежде чем снова уткнуться в бумаги, лежащие перед ней.

Симпсон отхлебнул еще кофе, но теперь тот показался ему горьковатым. Он знал, что позволил себе лишнее с Миной, и поэтому чувствовал себя идиотом. Он повернулся к своей консоли и заметил, что к нему торопится его оперативный помощник Брэд Лидекер.

– Помните, вы отправляли разведчиков на то плато, за хребтом Илион?

Симпсон состроил гримасу. Джордены.

А ведь утро так хорошо начиналось.

– Да, и что? – коротко спросил он.

– Да там на связи парень из нашей семейной разведгруппы, – объяснил Лидекер. – Говорит, что направляется к заданным координатам и хочет удостовериться, что его притязания будут удовлетворены.

Симпсон забурчал, ругая себя за то, что вообще отправил этого Джордена. Тот находился на Ахероне столько же, сколько и сам Симпсон, но неужели ему все равно нужно было прояснять правила? К тому же Расс был выбран вовсе не за свой ум.

Лидекеру, с другой стороны, необязательно было знать, что это не совсем обычная разведывательная экспедиция.

– Иисусе, – проговорил Симпсон, добавляя немного драмы. – Наш босс из своего чистого офиса говорит выйти на такие-то координаты у черта на рогах, и мы выходим. Они не говорят зачем, а я не спрашиваю. Да если бы и спросил, ответа пришлось бы ждать две недели.

– Так что мне ему сказать? – спросил Лидекер.

Симпсон посмотрел на свой кофе, но тот уже полностью утратил свое волшебство.

– Скажи ему, что мне все равно: что найдет – будет его.

ДАТА: 21 ИЮНЯ 2179 ГОДА

ВРЕМЯ: 11.09

Расс Джорден чувствовал вкус жизни. Он крепко сжимал руль вездехода, а когда прибавлял газу, сердце будто вырывалось у него из груди.

Машина громыхала по бороздчатому уступу, сначала вниз по уклону, а затем – прорываясь по гребню сквозь завесу вулканического пепла. Из-за вихрящейся всюду пыли ему казалось, будто они качались на волнах мертвого серого моря, пока впереди маячила земля.

В задней части вездехода Ньют и Тим колотили друг друга – это было свойственно всем братьям и сестрам испокон веков. Но дети любили друг друга и каждый день играли вместе, хоть и кусались, как гиперактивные щенята-переростки. Иногда они действовали этим ему на нервы, но не сегодня.

– Энн, взгляни, – проговорил Расс, поворачиваясь к жене.

В зеленом сиянии магнитоскопа жена выглядела удивительно красивой, призрачным диким ангелом. Внезапное воспоминание об их ссоре недельной давности кольнуло его грустью, но он сразу же прогнал его. Они были вместе, теперь по-настоящему – теми партнерами, какими им полагалось быть.

– Смотрю, – сказала она, глядя на магнитоскоп, который снова издал сигнал. Высота этого звука каждый раз немного отличалась в зависимости от расстояния до объекта, к которому они приближались, и угла, под которым он к ним располагался. Сейчас звук был громким и чистым, как звонок.

– Шесть градусов на запад, – сказала она ему.

– Шесть на запад, – повторил Расс, поворачивая руль, чтобы выровнять ход. Магнитоскоп продолжал издавать сигналы, и он снова обернулся, с довольным видом.

– Ты посмотри на это жирное и сочное магнитное поле! – радостно воскликнул он. – И оно мое, мое, мое!

– Половина моя, милый, – напомнила ему Энн со снисходительной улыбкой. Ее всегда забавлял его восторг – этим он ее когда-то и покорил.

– И моя! – прокричала Ньют сзади.

– Многовато у меня партнеров, – пошутил Расс, хотя едва слова сорвались с его губ, он понял, что это не совсем шутка, ведь бо́льшую часть того, что они найдут, заберет себе «Вейланд-Ютани».

«Не жадничай, – напомнил он себе. – Тебе еще предстоит найти тут то, чего ты ждал».

Что бы ни показал магнитоскоп, это явно не было ни естественным камнем, ни минеральным образованием. Сигнал был слишком громким, слишком равномерным, а он знал эту местность достаточно хорошо, чтобы понимать, что они наткнулись на поистине огромную аномалию. Нет, что бы это ни было – оно было построено кем-то… или чем-то. Теперь ему хотелось просто это увидеть. Конечно, заработать на этом тоже было бы здорово – он не мог отделаться от мысли, что случится, если они обнаружат останки какой-нибудь ранее неизвестной расы. Его имя… их имена, его и Энн, напишут в учебниках по истории, наряду с Буркхардтом[4], Коидзуми[5] и остальными.

Ньют просунула голову между сиденьями родителей.

– Папочка, а когда мы вернемся в город?

Расс улыбнулся.

– Как только разбогатеем, Ньют.

– Ты всегда так говоришь, – надулась она. – Я хочу вернуться. Хочу поиграть в Лабиринт чудовищ.

Тим толкнул ее и приблизился, заглянув в глаза.

– Ты слишком много жульничаешь!

– Неправда! Просто я лучше всех.

– Еще как жульничаешь. Все время ходишь туда, куда мы не можем пролезть.

– Ну и что? Поэтому я и лучшая.

Энн, раздраженная, обернулась к ним.

– Прекращайте, вы оба. Еще раз увижу, как кто-нибудь из вас играет в воздуховодах, получите у меня!

– Ма-ам, – захныкала Ньют, – там все дети играют.

Расс мог бы их защитить, напомнить Энн, что если бы они сами оказались в «Надежде Хадли» детьми, то наверняка проводили бы все свое время исследуя систему воздуховодов, тянущихся по всему объекту. Но в ту минуту он утратил способность связывать слова в предложения – не говоря уже о выражении сколько-нибудь убедительной мысли.

Все, что он мог сделать, – это только убрать ногу с педали газа и наклониться вперед, разглядывая через лобовое стекло массивную форму, маячащую впереди в пелене вихрящегося пепла.

– Срань господня, – благоговейно проговорил Расс.

На первый взгляд, исполинский объект, вздымавшийся из земли, выглядел почти органическим, словно представлял собой огромные изогнутые останки какого-то гигантского инопланетного зверя. Когда вездеход медленно к нему приблизился, Расс разглядел, что эта форма действительно имела в своем облике некое сходство с биологическим объектом. И, без сомнений, была создана искусственно.