Джейк Рэнсом и воющий сфинкс - Джеймс Роллинс

И тут раздался пронзительный крик Марики:

— Джейк! Сзади!

Он мгновенно развернулся — Дого! Палач подкрался! Сплевывая кровь с разбитой верхней губы, людоед навалился на Джейка всей своей тяжестью и прижал спиной к полу. На острие занесенного кинжала полыхнул серебристый отблеск. Дого размахнулся и ударил, целясь прямо в глаз.

Джейк едва успел подставить запястье. Острие кинжала дрожало над его лицом и неумолимо приближалось к широко раскрытому глазу. Противостоять такому силачу Джейк не мог. Он смотрел врагу в лицо — оно сияло торжеством и предвкушением победы.

Все так же не отводя взгляда, Джейк произнес единственно верные слова, которые могли спасти ему жизнь:

— Мне нравится брокколи.

На самом деле Джейк брокколи терпеть не мог.

Ведьмин слизняк все еще заседал у него на щеке — и, почуяв ложь, обжег кожу адской болью. Свободной рукой Джейк сорвал гадину с лица. Пальцы словно кислотой облили — слизняк старался вовсю. Джейк подкинул тварь, и та влетела прямо в открытый глаз Дого. Палач взвыл от невыносимой боли — испускающая ядовитую слизь гадина накрепко приклеилась к веку и лбу. Дого откатился в сторону, отчаянно царапая лицо в попытке избавиться от слизня.

Джейк вскарабкался на ноги, схватил с пыточного стола деревянный молот и со всей силы ударил палача по голове. Тот распластался на полу. Вот так. Теперь, дружок, не скоро очухаешься.

Однако мешкать не стоило. Джейк бросился к двери камеры и отворил ее. Друзья высыпали наружу. Марика заключила его в объятия. Пиндар одобрительно похлопал по спине. Бачуюк соскреб с известняковой стены немного пыли и сделал из нее мазь для воспаленной отметины на щеке Джейка. Как ни странно, боль мгновенно утихла.

А вот Кэди просто рвала и метала:

— Ты отдал этому придурку мой мобильный! Как ты мог!

— А что мне было делать? Папины часы ему вручить? Часы — наш единственный шанс выбраться отсюда!

Кэди нахмурилась, все еще переживая из-за расставания с любимым телефоном. Однако быстро отвлеклась на новое дело: они с Бачуюком принялись открывать двери других камер, выпуская узников на свободу. Джейк между тем натянул носки и обулся. Ссаженные до крови щиколотки болели немилосердно, и он хромал на обе ноги.

Наконец все собрались у двери. Джейк обнаружил сваленные в кучу вещи, в том числе рюкзак. Кэди раскопала свою шпагу, и это ее изрядно обрадовало.

Остальные узники вооружились пыточными инструментами. Среди них были и мужчины, и женщины, причем всех возрастов. Джейк даже увидел двух огненно-рыжих близнецов на пару лет моложе себя. Всего бывших заключенных набралось двенадцать человек.

Даже хохочущего безумца выпустили из его одиночной камеры. Все косились на старика, более похожего на пугало, чем на человека: нос крючком, лицо заросло густой седой бородой. Левая рука безумца оканчивалась грязной тряпкой — похоже, ему отсекли кисть. Правое колено не сгибалось, поэтому бедняге при каждом шаге приходилось загребать левой ногой. В глазах все еще скакали сумасшедшие искорки, однако, улучив момент, когда никто не смотрел в их сторону, странный узник хитро подмигнул Джейку.

Чуть поодаль стояла женщина средних лет и прижимала к себе рыжих близнецов. Одежда на ней обвисла — видимо, раньше мать юношей отличалась тучностью. Что ж, теперь от нее остались кожа да кости. Даже рабский ошейник казался великоватым.

— Прими нашу благодарность, о чужестранец, — сказала она. — Однако знай: ты совершил благородный, но рискованный поступок! Отныне ни в Ка-Торе, ни во всех землях Дешрета не будет тебе покоя — люди из кровавого братства не остановятся, пока не найдут тебя!

Вперед выступил другой человек — египтянин, судя по тому, что он не носил ошейника. Суровое лицо можно было бы назвать красивым, если бы не повязка на левом глазу. Из-под нее виднелся свежий рваный шрам.

Он пылко воскликнул:

— Но есть, есть люди, которые не побоятся протянуть вам руку помощи! Люди, которые противостоят Крови Ка! Мы отведем вас к ним! Там вы сможете укрыться от опасности!

Лицо Пиндара просветлело:

— Отлично, я готов идти куда угодно — здесь мне что-то совсем не нравится…

— Следуйте за мной, — сказал человек с повязкой на глазу.

Он приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Никого не увидев, махнул — выходим. И оглянулся на Джейка, прежде чем ступить за порог:

— Меня зовут Джер.

Женщина с близнецами, выходя, тронула Джейка за плечо. И печально сказала:

— Джер и Кри — двоюродные братья. Но Джер рискнул возвысить голос против Крови Ка. Сказал, что нельзя возрождать Кровавые игры…

Джейка передернуло: «Подумать только, этот Кри даже собственную семью не пощадил…»

Они растянулись в цепочку хромающих, пошатывающихся теней. Все хотели как можно скорее выбраться на поверхность. Освобожденные узники поднимались по винтовой лестнице. Им пока не встретился ни один стражник.

— Наверное, здесь думают, что сбежать из темницы невозможно, — прошептал Пиндар.

Сзади раздалось тихое покашливание:

— Конечно невозможно. Сволокли тебя вниз — все, пиши пропало. Наверх не выберешься.

Глаза Пиндара расширились от страха. Безумец ободряюще похлопал юношу по плечу:

— Хотя нет, выберешься. Если тебя решат скормить зубастым в яме…

И разразился все тем же сумасшедшим смехом.

Пиндар стал белым как полотно.

Мать близнецов, слышавшая их разговор, пояснила:

— Он говорит о Кровавых играх.

Джейк подошел поближе:

— Что же это за игры?..

В начале цепочки предостерегающе зашипели. Джер показал на залитую ярким солнцем арку входа в пирамиду — они добрались до верхней площадки лестницы. Египтянин махнул рукой — мол, идем вперед, и быстро.

Поравнявшись с Джером, Джейк услышал согласное бормотание множества людей. И пение. На площади перед пирамидой собиралась огромная толпа. Жители всех кварталов Ка-Тора собрались здесь, многие принесли цветы. И все повторяли одно и то же имя — Неферхотеп.

Джер прижался спиной к стене:

— Похоже, известие о пробуждении фараона достигло многих ушей… — Его единственный зрячий глаз вспыхнул. — Владыка погрузился в долгий сон, и тень накрыла Дешрет. Но теперь он пробудился, и у народа снова есть надежда!

— Что же нам делать? — спросила женщина.

Джер поднял молот — тот самый, что лежал на пыточном столе, — и указал на троих стражников. Они стерегли вход в пирамиду и наблюдали за площадью. Застать их врасплох легче легкого.

— Проложив себе дорогу, мы выскочим и смешаемся с толпой.