Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать - Валерия Чернованова

Обведя взглядом просторное помещение, радостно улыбнулась, заметив в дальнем углу чёрно-рыжего монстра.

— Помоги мне его открыть.

Вместе нам удалось справиться с неподъёмной крышкой, и когда та всё-таки поддалась, а я вволю начихалась, обернувшись к Энни, сказала:

— На этом пока всё. Можешь идти.

Но девушка продолжала топтаться на месте, явно не горя желанием уходить на самом интересном.

— Возможно, я могу ещё чем-нибудь вам помочь?

Я призадумалась:

— А вообще-то… можешь. Попроси миссис Флауэр приготовить её чудодейственную маску из корнигора. Только пусть поторопится. Помню, в подростковом возрасте она была моим спасением от прыщей.

И наказанием для папы — он не переносил её запах. Специфический такой. Резкий. В общем, воняла она премерзко.

— Но у вас же нет прыщей, — захлопала глазами девушка.

— Выполняй, Энни.

Служанке пришлось повиноваться и уйти, пусть и без особого энтузиазма.

Я же переключилась на содержимое сундука — нехитрый скарб, оставшийся после моей прапрабабушки, простой крестьянки. Помнится, была у неё ночная сорочка — мне о ней мама рассказывала. Якобы бабуля два года копила деньги на ткань с кружевами для ночного наряда, мечтая надеть его в свою первую брачную ночь. А жених был вынужден ждать её всё это время, потому что без нарядной сорочки моя упрямая родственница выходить за него замуж ни в какую не соглашалась.

В итоге жених её так и не дождался, женился на другой. Но моя прапрабабуля недолго расстраивалась: как только сорочка была готова, тут же выскочила замуж за моего прапрадедулю. Вместе они произвели на свет великого стратега и полководца, которому тогдашний король и пожаловал титул графа Ариас.

Спасибо ночной сорочке.

Надеюсь, мне она тоже сегодня поможет.

Семейная ценность обнаружилась на дне сундука и выглядела… более чем скромно. По сегодняшним меркам так тем более. Грубая ткань, пожелтевшая от времени, некрасиво топорщилась. Жёсткое кружево на рукавах и у самого горла тоже было всё жёлтое, да ещё и местами расползшееся. Она скрывала всё, что только можно скрыть, и я понятия не имела, как вот в этом вообще можно кого-нибудь соблазнить. Ну разве что только слепого.

Уж точно не сравнить с той сорочкой, которую семь лет назад приготовила мама для моей первой брачной ночи…

Я тут же отогнала от себя непрошенные воспоминания. Достала из сундука старый молитвенник и связку свечей, кадильных или как они там называются. Моя покойная родственница была весьма набожной особой, зажигала свечи каждый вечер и долго молилась, по несколько часов простаивая на коленях у кровати и имея все шансы угореть в спальне вместе с моим прапрадедом.

Не представляю, как он всё это терпел… И как это вытерпит Кристофер.

У нас ведь с ним так и не было брачной ночи. Та после посещения храма не считается, потому что я о ней не помню. Зато Грейсток запомнит эту. И даже если захочет забыть — не сумеет.

Ужин прошёл в таком молчании, какое бывает разве что в склепе или каком-нибудь подвале. Не то чтобы нам было не о чем поговорить… Я всё ещё не рассказала ему об анонимной записке, но первой начинать конструктивный диалог с Кристофером после той его выходки… Нет, что-то не тянет. Язык ни в какую не желал слушаться, и я решила его не насиловать. Себя то есть. Лучше поговорю с Одли и Кэрроллом завтра утром, а они пусть докладывают Кристоферу или кому угодно.

Сегодня миссис Флауэр, которой не поступило от меня никаких распоряжений относительно ужина, расстаралась на славу. Сомневаюсь, что ради Грейстока. Есть у неё один пунктик на мой счёт или, вернее, на счёт моей фигуры: она уверена, что я слишком стройная, и несколько лишних фунтов только пойдут мне на пользу. Вот и изгаляется, создавая такую вкуснятину, от которой просто нет сил отказаться.

Кристофер это тоже заметил:

— Твоя повариха — настоящее сокровище, — похвалил он Аву, расправляясь со вторым по счёту бифштексом (ну что за прорва?) и горкой запечённого сладкого картофеля.

— Моё сокровище, — мрачно уточнила я.

— Я понял, Лори, кого ты мне напоминаешь, — делая из бокала большой глоток, заявил хордомуж. — Скупого дракона. То огнём плюёшься, то трясёшься над своей собственностью: Монтруаром и слугами. Хотя… — прищурился, пристально глядя на меня, — со змеёй у тебя тоже имеется кое-что общее. Это я про яд.

— А ты знал, что есть змеи, которые душат жертву в своих объятиях? — невинно поинтересовалась я. — Особенно если той вздумается проникнуть к ним в спальню.

— Ну то ж питоны, а маленьких языкатых змеек бояться не стоит, — самоуверенно усмехнулся Грейсток. — К тому же я ничего не имею против… хм, некоторых вольностей на супружеском ложе.

Чтоб с тобой хорд на супружеском ложе устраивал всякие вольности.

Когда с десертом было покончено, я промокнула губы салфеткой и поднялась.

— Спокойной ночи, ваша светлость.

— Всё-таки удалось подобрать для меня другую спальню?

— Нет, с чего бы это?

— Тогда спокойной ночи будешь желать мне в своей кровати.

Я скрипнула от злости зубами, но ничего не сказала, отправилась на кухню за маской. Вручая мне прозрачную бутыль с коричнево-зелёной бурдой, миссис Флауэр укоризненно вздыхала и смотрела на меня точно так же: с укором и неодобрением.

— Лорейн, — не выдержала она. Когда рядом никого не было, а Аву переполняло какое-нибудь сильное чувство, вроде волнения, она незаметно для себя самой переходила на «ты» и начинала меня воспитывать. — Может, всё же стоит попробовать? Ты же любишь… любила его раньше. Да и сейчас, уверена, что-то к нему испытываешь.

О, она даже не представляет, что я к нему испытываю.  

— Ты ведь не только его, но и себя изводишь.

— Напротив, Ава, я наслаждаюсь.

Кухарка покачала головой, всем своим видом показывая, что она мне не верит.

— Он тоже тогда был молод. Да, ошибся. Но мы все ошибаемся. А теперь понял, какое сокровище потерял, раскаялся, и уверена, будет из кожи вон лезть, чтобы сделать тебя счастливой. Но ты должна ему позволить. Смири гордыню.

Я ласково погладила пожилую женщину по руке. Любит она видеть в людях только хорошее, в упор не замечая плохого. Правда, я не представляю, что хорошего Ава могла углядеть в Грейстоке. Наверное, под микроскопом смотрела.

— Спасибо за маску, Ава. Ты замечательная.

Кухарка тяжело вздохнула:

— А ты упрямая. Вся в отца. У него тоже был непростой характер.

Непростой — это ещё мягко сказано. Граф Ариас был очень своеобразным человеком с таким количеством тараканов, которое не снилось ни мне, ни даже Грейстоку. Но я очень его любила, и когда потеряла родителей…