Право на жизнь - Алексей Свадковский

Злость — это хорошо, злость заставляет меня пытаться встать снова и снова, до прокушенных губ и солоноватого вкуса крови во рту. На чистой злости и упрямстве мне удается встать сначала на четвереньки, потом попытаться подняться, упасть и снова проделать весь путь, чтобы снова упасть. Эта битва с собственной слабостью была долгой. Наконец я сумел все-таки выпрямиться и устоять на подгибающихся ногах, оглядываясь по сторонам…

Крохотный островок посреди болота с растущим вокруг него невысоким камышом. В шагах пяти от меня, по центру свободного пятачка, виднеется большой серый валун с плохо различимой надписью. Свинцовое небо плачет дождем, тишина вокруг, только шелестит камыш. Достаточно светло, значит не ночь; но утро, день или вечер – не понятно. В голове полная каша из обрывков воспоминаний: люди, события, миры… Все измельчено на сотни кусочков, и эти кусочки перемешались и перепутались. Голова шумит, проклятый дождь все идет, а я абсолютно голый, весь измазанный в грязи, стою посреди болота и пытаюсь понять, что происходит, вспомнить, как я здесь оказался. И ГДЕ ЭТО ЗДЕСЬ?

Хаос, да что со мной?.. «Хаос» — именно это слово, как рыболовный крючок, тянет за собой из глубин памяти яркие картины, обрушивающиеся на меня целым водопадом. Перед моим внутренним взором промелькнули воспоминания об Игре Хаоса, Турнире, Ярмарке Чудес, шатре красавицы гадалки и роковой карте – череп на красном фоне, что я вытянул, неведомо зачем продолжив игру. Значит, я мертв?! Осознание этого ударило подобно молнии, ноги подогнулись, и я снова оказался на земле.

Я МЕРТВ!!!! Выходит, я теперь – живой труп? Хотя нет, мысли обыкновенные, тяги к живому мясу нет, холод чувствую. Лица своего я, конечно, не вижу, но тело вроде бы мое. Значит, я не ходячий мертвец, гомункул или какая-нибудь подобная им мерзость. Интересно, то, что вокруг меня – это мое личное посмертие или сам загробный мир такой?

Я оторвал руки от лица и снова огляделся вокруг. В голове не укладывается, что это место — моя последняя остановка. Камыши, качающиеся на ветру, серое небо, грязь под ногами… И что же, мне теперь болтаться в этом болоте всю оставшуюся вечность или пока нить моей души вновь не будет вплетена в полотно новой жизни?

Одна эта мысль ударила так же сильно, как и осознание того, что я мертв. Болото, холод, вечный дождь и грязь… Боги, чем я заслужил подобное?! Я, конечно, не ожидал райских лесов, обнаженных дев и скачущих единорогов, но… Впрочем, учитывая скольких я убил, удивительно что я еще в темные миры не провалился! Видимо, все хорошее, что совершил, не перевесило на весах богов мои грехи.

Хотя, Черные пески, где теперь идет дождь и сверкает на небе синева — разве этого мало? Юмари, которые смогут жить, а не существовать? Рабы, которых я покупал и дарил им жизнь и свободу? Правда, смертей на мне тоже очень много: в свою бытность наемником мне приходилось подавлять мятежи, сражаться, штурмовать города и праздновать в них победу… Видно, это вечное болото – плата мне за все хорошее и плохое, что я совершил. Теперь у меня будет много времени, чтобы тщательно вспомнить и оценить все содеянное.

Впереди вечность этой пустоты.

Но я все еще не мог в это поверить, потому пока и не начал рвать на себе волосы и предаваться бесплодным сожалениям. На камне мне привиделись какие-то письмена, может быть, они хоть что-то объяснят?

Встать снова оказалось значительно проще, силы ко мне постепенно возвращались, к тому же я удачно шлепнулся: не плашмя, а просто сел на голую задницу. Подойдя к валуну вплотную, я с удивлением наблюдал, как надпись на моих глазах меняется, и на камне появляются до боли знакомые буквы языка Игроков. Да провалиться мне в бездну! Я что, и после смерти не могу отдохнуть от этой проклятой Игры?! Разозлившись, я, тем не менее, вчитался в строки, бегущие по камню:

Сначала ОН бредёт,

потом уже идет,

а следом побежит,

и дальше закричит.

Когда ОН запоет —

любой с ума сойдет.

Тот, кто не хочет как ОН стать,

дорогу должен отыскать.

Путь умный может быть найдет,

дурак -- навечно пропадет.

Глупый стишок, выбитый на камне, не добавил внятности и понимания происходящего. Я озадачено почесал в затылке и перечитал его снова, но опять ничего не понял. По-дурацки я, видимо, жил, вот и посмертие у меня дурацкое. Как-то я ожидал совсем иного. Не уверен, что смогу внятно сформулировать, но точно не такого… Ну или боги решили напоследок так надо мной подшутить: разнообразить мое загробное существование, устроив мне веселый забег не понятно от кого, не понятно куда, лишь бы я тут от скуки не захирел. Только какому же богу я оттоптал любимый мозоль? Могу вспомнить только Пожирателя, но этот бы точно не стал селить меня в болото.

– Эй, вы там, слышите меня?! Хотелось бы знать, за что меня так? – проорал я в серые небеса, совсем не ожидая ответа. Поэтому, когда за моей спиной раздалась сухое покашливание, я резко развернулся в прыжке. Не собираюсь подставлять спину тому, кто так неожиданно собирается пообщаться со мной!

Я ожидал увидеть кого угодно: собирателя душ в черном балахоне и с косой в руке, лестницу, ведущую на небеса или в нижние миры, ну, на худой конец, того, о ком прочитал стишок, но только не висящую в воздухе уродливую рожу распорядителя Арены. Глумливая харя уставилась на меня, растянув губы в ехидной усмешке.

– Мне что, и после смерти от твоего рыла не отделаться? – не удержавшись, я высказал наболевшее, а в мозгах засела упоительная мысль, что уж теперь-то я могу врезать по этой роже, и ничего-то мне уже не будет. Я больше НЕ ИГРОК. Сейчас мне уже точно терять нечего. Может, светлые боги сделали мне подарок за парочку хороших дел? Ведь если я смогу бить по этой зеленой харе все отведенное мне здесь время, то перспективы сидеть в этом болоте выглядят уже не столь плачевно. Я уже прикидывал, куда мне ударить в первую очередь – свернуть в бок длинный покрытый бородавками нос или украсить синяком глаз – когда этот уродец заговорил.

– Долго же ты с силами собирался, чтобы прочитать условия испытания.

– Какого еще испытания? Разве со смертью Игра Хаоса для меня не закончилась? Неужели после Турнира у Смеющегося Господина осталось так мало игрушек, что он не может оставить меня в покое?

Лицо гремлина скорчилось в презабавной гримасе, а моя эмпатия сообщила, что меня считают идиотом, но он все-таки счел нужным ответить:

– Ты не мертв. По воле Хозяина Игры смерть была заменена на испытание, и пока твоя жизнь все еще с тобой. И только от тебя зависит, сумеешь ли ты ее сохранить или нет.

– И с чего это мне такая милость? – довольно-таки по-хамски, но быстро осознать то, что я еще жив и все еще Игрок, не получилось. Слова гремлина стали не меньшим потрясением, чем недавнее осознание смерти. К тому же, не верю я в доброту Хозяина Игры! И мысль о расплате просто вымораживала мысли так, как не под силу это было сделать ледяному дождю. Не будь мое тело таким мокрым и закоченевшим, обязательно б покрылось потом от ужаса.