Никогда не говори «никогда» - Марина Серова

После разоблачения Ридле прошло немало времени. Я в среду вышла на работу в Комитет солдатских матерей, чем немало обрадовала нашу Патрикеевну. Я даже не слишком старалась выглядеть страдальчески. Я и так после дурацких приключений чувствовала себя не в лучшей форме.

Уже в четверг мне пришлось выехать в Екатеринбург. В одной из частей этого шумного уральского города служил тарасовский парнишка, и у него были серьезные проблемы. Вместе с его матерью мы поехали выручать солдатика.

Всю дорогу я вспоминала события того дня, когда арестовали Ридле, и поражалась своей беспечной самоуверенности. Я была недовольна тем, как я выполнила задание Грома, и удивлялась тому, как мой командир умеет все же выбирать людей. Ведь если бы не находчивость Славы, еще неизвестно, могла бы я после всех событий раскатывать по стране. Или бы кормила сейчас мух где-нибудь в глубоком овраге.

После ареста Ридле мне пришлось разыграть перед следователем небольшой спектакль. Я изложила ему сильно искаженную версию событий. Выглядела она по-дурацки, но свою причастность к спецслужбам мне удалось скрыть.

Я рассказала следователю прокуратуры, что случайно услышала разговор Ридле с Хольберном (который, кстати, успел покинуть страну, не дождавшись в условленное время своего напарника с документами) и решила их разоблачить.

Следователя удивила моя инициативность, но разобраться подробнее в правдоподобности моего рассказа он не успел: дело передали в ФСБ, а эти ребята, видимо, получили приказ оставить меня в покое. Больше Ридле я не видела.

Сегодня я вернулась из Екатеринбурга и взяла два дня отгулов. Я устала от бесконечной суеты, что навалилась на меня в последние дни, и решила отсидеться дома. Я собиралась все два дня провести на кухне, занимаясь излюбленными кулинарными экспериментами, плоды которых придется поглощать семейству Жлуктовых.

Едва приехав с железнодорожного вокзала, я обнаружила в своем почтовом ящике извещение о том, что на мое имя пришла телеграмма. Я помчалась на почту, не заходя домой. Как я и думала, телеграмма оказалась от Грома. В ней он предлагал мне приехать на дачу и забрать свой гонорар.

Я решила и это не откладывать в долгий ящик, поскольку последующие два дня совершенно не собиралась покидать пределов моей уютной квартиры. Поймав прямо у почты частника, я поехала в дачный поселок.

Изъятие денег у говорливого Коли прошло по накатанному сценарию. Сторож вновь подивился моему умению выжимать деньги из «бывшего муженька» и попросил поделиться секретом. Я слушала его усмехаясь. Он-то еще не знал, что денег мне «муж» больше через него передавать не будет.

Гром, видимо, к моменту отправки моего гонорара еще не был в курсе того, что мы со Славой познакомились. Теперь, конечно, всю схему передачи информации придется менять, да и Славу нужно будет вербовать для более глубокой работы. Но это произойдет не сегодня. Поэтому Коле и не следовало знать, что за отношения с моим «бывшим мужем» были у меня на самом деле.

Возвращаясь домой, я подумала, что следовало бы позвонить Грому по «горячему телефону», что он оставил мне на экстренный случай. Но, немного поразмыслив, решила не делать этого. Мне, конечно, хотелось услышать голос Грома, но такой звонок был бы нарушением инструкций. Поэтому придется мне ограничиться простой телеграммой.

На обратном пути я основательно загрузила себя всевозможными продуктами, которые могли мне понадобиться для приготовления новых блюд. Так что домой я вернулась, обвешанная пластиковыми пакетами.

Положив свои покупки на кухонный стол, я направилась в спальню, чтобы переодеться. По дороге я потрепала и погладила все свои любимые игрушки, а большую пантеру даже поцеловала в ее пластмассовый нос. Я по своим безмолвным чадам соскучилась не меньше, чем по кухонной плите!

Включив телевизор, я достала из шкафа легкий шелковый халат и принялась снимать с себя надоевший в дороге деловой костюм. По телевизору передавали новости, но я почти не слушала их, наслаждаясь спокойной обстановкой своего дома. Из-за этого я едва не пропустила сообщение диктора, которое ввело меня на несколько секунд в ступор.

— …Мы уже передавали вам подробности этой нашумевшей истории об аресте немецкого шпиона, — ровным голосом проговорил диктор. — Сегодня к нам поступила информация, что этот гражданин Германии был освобожден и сегодня покинул пределы нашей страны. В пресс-центре ФСБ нам сообщили, что Ридле был освобожден из-за недостатка доказательств…

Дальше я диктора не слушала. В бешенстве я пнула кровать и бросилась к телефону. Все мои благие намерения о соблюдении дисциплины развеялись, будто кучевые облака под порывистым ветром. Я собиралась позвонить Грому и послать его подальше!..

Я потратила столько сил, чтобы разоблачить этого гада Ридле! Рисковала своей жизнью, чтобы добыть Грому необходимые сведения, а теперь слышу, что нашим органам не хватило доказательств! Интересно, какие им еще доказательства были нужны? Я и так принесла все на блюдечке с голубой каемочкой!..

Судорожно набрав номер, я приготовилась ждать, но трубку сняли после второго гудка. Это был Гром! Он словно сидел у телефона, ожидая моего звонка, и ничуть ему не удивился.

— Молодец, девочка! — перебил он меня, едва услышал мой голос. — Вижу, что от твоих острых коготков по-прежнему невозможно уйти. Ордена тебе не обещаю, но гонорар прислал солидный. Ты его уже посчитала?..

— Ты мне зубы не заговаривай! — закричала я в трубку. — Значит, у нас теперь разделение труда? Я ловлю, а вы отпускаете? Не угадал ты, Гром! Я завязываю работу с твоей конторой. Если тебе Югославии было мало, то мне этого хватило до конца жизни. Вот уж не думала, что ты позволишь им еще раз ткнуть себя и меня носом в дерьмо!..

— Все сказала? — жестко перебил меня Гром.

Он секунду помолчал, ожидая моей реакции, а потом заговорил снова, и я словно наяву увидела ироничную усмешку, играющую у него на губах. Грома явно позабавила моя вспышка.

— Мне, конечно, не следовало тебе говорить то, что я сейчас скажу, но я сделаю исключение из правил, — проговорил Гром так, как разговаривают с капризным ребенком. — Могла бы не психовать, а сообразить своей очаровательной головкой, что Ридле мы отпустили не просто так. Теперь агент бундесвера поработает на нас. По крайней мере, некоторое время. А потом решим, что с ним делать…

На этом мы и закончили разговор. Я отошла от телефона и села к столу. Развернув сверток с гонораром, я начала бездумно пересчитывать деньги.

«Может быть, не так уж я и не права, что решила больше не работать на Грома? — подумала я. — Может быть, действительно стоит прекратить такую безумную жизнь и завести себе ребенка? Такую же маленькую Танечку, как у Жлуктовых?»

Я подумала, как буду счастлива, нянчась с беспомощной малышкой, которой будет нужно подарить столько любви и заботы. Размечтавшись, я крутила между пальцев резинку, которой была скреплена пачка денег, что прислал мне Гром. У меня давно была такая привычка, и я вдруг решила, что если сейчас порву резинку, переплетая ее хитроумными узлами, то непременно брошу работу с Громом и заведу себе ребенка.