Елена прекрасная - Александр Каневский

— Никогда! Я тебя ненавижу!.. Тебе надо гнить в тюрьме! Всю жизнь! Понял!?. В камере!.. За решёткой!..

Выйдя из дома, Борис скомандовал старшему из оперативников:

— Задержанный поедет со мной, а вы — следом.

Когда полицейская машина отъехала, Елена включила магнитофон. Мужской голос запел:

Елена слушала и приговаривала:

— Подлец!.. Негодяй!.. Мерзавец!.. Получишь по заслугам!.. Будешь сидеть в тюрьме! За решёткой! Всю жизнь! До самой смерти!.. — И вдруг, как бы осознав значение этих слов, в ужасе стала повторять: — До смерти… До смерти… До смерти… — Схватила мобильник, лихорадочно позвонила Дубинскому и, дождавшись его ответа, стала умолять:

— Яков Петрович, дорогой, нужна ваша помощь, случилась беда!..

— Я всё знаю, Леночка, я слушал новости: только что передали, что он арестован.

— Яков Петрович, спасите его! Защитите!

— Девочка моя, но он — убийца!

— Да, я знаю, знаю! Но что мне делать? Я люблю этого убийцу! Всю жизнь любила!.. С самого детства! И сейчас люблю!.. Люблю!.. Люблю!..

Она продолжала взывать в трубку, а из магнитофона, всё громче и громче, заглушая её, продолжал звучать тот же блюз, только теперь его уже пели два голоса, мужской и женский:

Машина Пахомова неслась по дороге. Он за рулём. Рядом Нельсон. За ними следовала машина с тремя оперативниками.

Первые несколько минут ехали молча. Потом Нельсон спросил:

— Обвинения серьёзные?

— Железобетонные, — ответил Борис.

— Ты вёл расследование?

— Я.

— Тогда верю. Так в чём же мой прокол?

— Могу объяснить. В школе это называлось «Разбор ошибок». У тебя их было несколько. Первая: «Из рук в руки», толстая газета, её не было в начале, я бы запомнил. Ты поэтому и настоял на повторном обыске, чтобы её подложить. После твоего отъезда, я стал всё перематывать назад, и меня насторожило, как ловко ты подсунул версию «сантехник», как она гладко раскручивалась и как мастерски была утоплена… Это по первому убийству. Теперь по второму: преступник должен был знать дату отлёта Григория и Елены, ведь они её не афишировали. После телефонного разговора твоей мамы с Еленой, ты это узнал. Узнал и про предстоящий ремонт. И адрес Яны ты знал — мы у неё были. Времени оставалось мало, надо было торопиться до отлёта и, главное, чтобы Яна не успела договориться с другим сантехником. Поэтому на следующий день объявление уже лежало в её почтовом ящике… Понятно, что его бросил туда твой подручный, но… Объявление отпечатано на компьютере и выпущено из цветного принтера. А мы знаем, что наш «сантехник» Интернетом не пользуется. Отправить кому-нибудь из знакомых, чтоб тот ему передал, и объявление, и Янин адрес, и указания к действию — означало расширить круг участников — это опасно. Послать по почте — потерять, минимум, три, а то и четыре дня. Поэтому ты отправил своё письмо с проводницей, просто и быстро: вечером дал — утром оно было получено.

— Ну, знаешь… Это сложно доказать.

— Оказалось проще, чем тебе кажется: мы опросили проводниц поездов Московского направления, предъявили твою фотографию — тебя сразу узнали.

— Да, с моей повязкой это не сложно. Не подумал о том, что станешь допрашивать проводниц. Недооценил тебя! — признался Нельсон.

А Борис продолжал:

— Одновременно и в Интернете появилось такое же объявление: «Опытный сантехник, специалист по джакузи»… и так далее. Ты подстраховался: вдруг Яна будет искать сантехника в Интернете. Объявление на всех сайтах, разослано из Санкт-Петербурга, интернет-кафе «Ласточка», где тебя тоже по фотографии узнали… А теперь объясни: почему сам не приехал, не передал своему сообщнику из рук в руки?

— Маме было плохо, она проходила химиотерапию, я боялся её оставить.

— Но чтобы убить Григория, ты решился её покинуть.

— Ей стало чуть лучше. Кстати, я в Москве был всего полдня.

— Знаю, мы и это проверили: утром прилетел, сделал своё дело и сразу смылся… У меня есть несколько вопросов. Ответишь?

— Конечно.

— Первый вопрос: как Амиран вышел на сантехника, точнее, как ты вышел на Амирана?

— Всё так же: рекламка в почтовом ящике и подстраховочные объявления в Интернете и в пяти центральных газетах.

— Но он мог не клюнуть на приманку.

— А это не важно — главное было навести следствие на сантехника, для этого мой подручный позвонил Амирану, я знал, что вы будете проверять его телефон.

— Ясно. Ещё вопрос: как Амиран и Григорий отреагировали на твою клоунскую внешность? Она должна была их насторожить.

— Конечно. Поэтому в подъезде я снимал парик, бороду, усы, бакенбарды и представал перед ними в нормальном виде, оставлял только тёмные очки, чтобы прикрыть свою одноглазость. Маскарад нужен был для свидетелей, которых вы потом, конечно, допрашивали.

— Понятно. Теперь последнее: эксперты спорили об орудии убийства. Возникли сомнения, сбивал с толку разводной ключ, который оба раза оставлял преступник. Кстати, зачем ты это делал? Чтобы сбить нас с толку?

— Чтобы соответствовать питерскому маньяку.

— Удар и в первом и втором случае был единственным, но смертельным, тот, кто бил, умел и знал куда! У меня возникло одно предположение, решил проверить. Помнишь, дней десять назад, в Питере, у твоего подъезда на тебя напали хулиганы?.. Это была проверка. Двое наших оперативников вызвались тебя спровоцировать — ты их обоих отключил, двумя ударами…

— Так это твои ребята?.. Жаль! Надеюсь, я их не очень покалечил?

— Мы предусмотрительно надели на них жилеты, на голове у каждого был шлем, прикрытый капюшоном. Как видишь, мы подстраховались. Но, не смотря на всё предосторожности, эти два камикадзе не сразу пришли в себя. Хорошо, что спасательная команда успела вмешаться.

— Постой, постой, это ты о тех псевдо-спортсменах?

— Почему «псевдо»? Все трое мастера спорта.

— Да ты просто Станиславский — такой спектакль поставил!

— Мне нужно было понять: способен ли ты убить человека? И я понял: да! И физически можешь, и самое главное, ты к этому и психологически готов.

— Дай мне закурить, — попросил Нельсон, — в наручниках это сложно, без привычки.