Княгиня Ольга. Зимний престол - Елизавета Дворецкая

Все вдруг утратило смысл. Зачем поход, зачем слава и добыча, если она ни о чем не узнает? Если уже некому вручить то, что он вез через моря и земли в шелковом мешочке за пазухой?

– Но что с княгиней? – воскликнул не менее изумленный Тородд, и Мистина был ему благодарен: он сам хотел задать этот вопрос, но не мог подобрать слов. – Эльга… наша княгиня в Киеве? Что с ней случилось?

– Случилось? – Туган оглядел своих родичей, но те лишь покачали головами.

– Вы получали вести из Киева? – жестко спросил Мистина, быстро взяв себя в руки.

– Нет. С тех пор как весной войско прошло к морю, из Киева никто сюда не приезжал.

Мистина перевел дух и снова взялся за чашу. Если из Киева на юг никто с весны не ездил, то и Ингвар не мог ничего узнать об оставшихся дома. Значит, если он и взял новую жену – если это правда, – то не потому, что лишился прежней.

Но тем самым новость становилась совершенно необъяснимой.

– Рассказывай, что тебе известно об этом браке, – предложил он Тугану. – Князь передавал, как все это вышло?

Вскоре он уже знал все, что знал Туган, сам видевший и Ингвара, и его новую жену, и ее родича Бояна. Участие в деле Бояна кое-что Мистине объяснило, да и сам Ингвар по пути не отмалчивался: он хотел, чтобы о его новом знатном родстве и его выгодах знали все подчиненные ему земли.

– Это же я поведал и князю Ильбуге, – закончил Туган. – И он был не менее тебя удивлен этой новостью. Он сказал, что эта дева, дочь Пресияна, сестра баты[24] Бояна и баты Калимира, была обещана в жены его брату Едигару. Ильбуга уехал от меня в большом негодовании.

– Кто это? – не понял Мистина, лишь по именам сообразив, что речь идет о печенегах.

– Это князья высокородного колена Явдиертим, храбрейшего и благороднейшего. Они кочуют на правом берегу Днепра, близ земель уличей и тиверцев.

– А, помню, волчьи хвосты. – Мистина нахмурился: – Мы встречали этот род, когда там воевали. Только там был другой какой-то князь…

– Возможно, ты помнишь Джурмая.

– Точно. Его.

– Ну а теперь ему наследовал его родич Ильбуга, и под началом у него пять или шесть тысяч всадников, не считая женщин, детей и невольников.

Мистина взглянула на Тормара, потом на Острогляда. Бояре вокруг него нахмурились. Проведенные среди военных опасностей полгода приучили их думать только в одном направлении, и сейчас все сразу вспомнили печенежские отряды, проносившиеся вдоль небокрая.

– Давно они были у тебя?

– С месяц назад. На праздниках даров земли князья благородных родов объезжают подвластные им земли и собирают дань с оратаев. Мы, как ты знаешь, не принадлежим к числу их данников со времен киевского князя Олега Старого, но князья Явдиертим порой заворачивают ко мне, дабы ради мира и дружбы обменяться дарами и новостями. Это было после того, как князь Ингорь с его людьми ушел вверх по реке, но до того, как появился его родич Хальга.

– Что? – Мистина вновь поставил чашу.

– Я хотел рассказать об этом, но ты стал расспрашивать о новой жене князя…

– Так это Хельги был – бес краснорожий! – Ивор хлопнул себя по бедру.

Бояре снова переглянулись: стало ясно, чьи следы они видели на каждой стоянке по пути от моря.

– У него тысяча человек, да? – Мистина взглянул на Тугана. – Скутаров около полусотни?

– Чуть больше сорока, – сдержанно ответил Туган: он был недоволен, что гости его все время перебивают, но ради их силы и знатности приходилось терпеть. – И они везли недурную добычу. Вот что князь Хальга подарил мне, – он показал перстень греческой работы, очень дорогой: из золота, с эмалевым щитком и ободком из мелких жемчужин. – И вот что я хотел сказать… еще в начале нашего застолья: первым вернулся князь, вторым его родич Хальга, оставался только ты, третий из вождей похода, но тебя уже мы не надеялись дождаться до следующего лета. Но вот благодаря милости богов и ты с нами, невдалеке от родного очага. Поднимем же сейчас эту чашу богам, а после принесем им достойные жертвы, чтобы они всегда приводили нас и ближних наших в родной дом невредимыми!

Мистина кивнул и выпил. Лишь мельком подумал: дом, где он родился, остался в Хольмгарде, если отсюда глядеть – на другом краю света. С тех пор он бывал там пару раз, но своим домом это место не считал: кроме могилы матери, он ничего и никого там не оставил. Уже много лет домом для него был Киев. Там находилась его середина мира. И та, в ком он видел хранительницу своего мира, – Эльга.

Туган говорил еще что-то, но Мистина больше не слушал. Это что же выходит: Ингвар взял в Болгарском царстве другую жену и привез ее к Эльге? Как она примет такую новость?

Что там сейчас происходит, в Киеве?

И чем дольше он думал об этом, чем яснее осознавал, к каким последствиям может принести внезапная новая женитьба его побратима, тем сильнее ему хотелось поставить на столик чашу и выйти, чтобы немедленно продолжать путь. Похоже, стольный город русов нуждается в его присутствии еще сильнее, чем он думал нынче утром.

* * *

Хельги Красный подошел к Киеву в первые дни листопада. Зная здешние порядки, из Витичева он послал гонца вперед – уведомить князя о своем прибытии.

– Гонец из Витичева! – задыхаясь не столько от быстрого шага, сколько от волнения, доложил десятский, Хрольв. Возвращения своих соратников гриди ждали с не меньшим нетерпением, чем князь, княгиня и родичи ушедших. – Войско…

– Кто? – рявкнул Ингвар, вскакивая на ноги.

Стол содрогнулся, а Огняна-Мария испуганно отпрянула и вытаращенными глазами посмотрела на Хрольва. Тот говорил на «русском» языке, то есть северном, несколько изменившемся в устах норманнов третьего-четвертого поколения, а новая Ингварова жена пока не выучилась понимать.

Ингвару кровь бросилась в лицо – от радости и тревоги. Этой вести он ждал днем и ночью. Разрываясь между Огняной-Марией и мыслями об Эльге – ведь и он пять лет привыкал считать ее своей судьбой и неотделимой частью себя, – между своим прошлым и будущим, между надеждами и опасениями полного крушения, – он всем сердцем жаждал, чтобы вернулся наконец его побратим, привез добрые вести… или хотя бы свое несгибаемое упорство и неустанную изобретательность. Если бы Мистина вернулся – хоть как, хоть с чем! – тяжкое княжеское бремя наполовину облегчилось.

– К-красный… – упавшим голосом пробормотал Хрольв, с неохотой делясь своим разочарованием. – Брат княгинин…

Не один Ингвар в дружине ждал Свенельдича – того человека, который уже лет десять говорил отрокам, что делать, и находил выход из любого затруднения.

– Тьфу, йотуна мать, жма тебя возьми! – выбранился Ингвар, не стесняясь стола и молодой жены.