Сказаниада - Петр Ингвин

Драккар — это сокращение от «драконий корабль», если переводить с норвежского. А если не придираться, то и не только с норвежского. Корабли такого типа Георгий много раз видел в кино. Собственно, это русская ладья, только длинная, обвешанная щитами и с большим парусом, а загнутый вверх нос всегда изображал раскрывшего пасть дракона.

Впервые после попадания в этот мир ухо услышало иностранную речь. Неслись похожие на набор звуков команды, весла мерно взбивали воду, и, казалось, еще минута, и огромная махина раздавит переполненную людьми скорлупку. Распоряжался на корабле огромный, похожий на медведя, человек в длинной кольчуге.

Крики ужаса из сильно перегруженной лодки неслись на родном языке и были понятны. Люди готовились к смерти. Они перестали грести, в этом уже не было смысла. Сейчас они прощали друг другу былое и прощались навсегда.

По инерции лодка проследовала мимо, и вскочивший Георгий оказался практически между ней и надвигавшейся громадиной — лицом к лицу с глядевшим с борта здоровяком. Тот что-то сказал.

— Не понимаю. Кто вы? — Георгий обнаружил, что сжимает в руке меч. Даже не заметил, как схватил.

Лада подала шлем и щит. Сразу стало комфортнее.

Весла драккара дружно загребли в обратную сторону и выступили мощным тормозом. Парус упал, корабль резко замедлил ход.

Человек на борту кликнул кого-то, рядом появился второй. Переводчик.

— Кто ты, воин?

— Егорий, витязь с чертовых болот. А вы?

Обе руки переводчика указали на предводителя, голова с почтением склонилась:

— Сигурд, победитель троллей, с дружиной. Уйди, храбрый витязь, и тебе не причинят вреда. Мы не враги и не хотим крови.

Он сказал «мы», то есть, был не пленником, а одним из викингов. В том, что это именно викинги, можно не сомневаться: драккар с висевшими по бортам круглыми раскрашенными щитами, особенная речь, оружие, внешность, тролли, имя Сигурд… Тут же вспомнился некий Сигурд Свинья, отец конунга Харальда Сурового. Именем того Сигурда в норвежской столице даже улица названа, хотя почему он свинья осталось покрыто мраком. Главное, чтобы нынешний тезка свиньей не оказался.

И зачем Георгий перед сном о викингах думал? Птички, понимаешь. Накаркал. А теперь, судя по всему, и дочирикался.

— Что вы сделаете с ними? — Георгий указал мечом на лодку с людьми.

— Это невольники, они сбежали, их нужно вернуть и наказать. Любой честный человек обязан помочь закону и справедливости.

— Закон и справедливость — не всегда одно и то же. Позвольте, я поговорю с беглецами. — Он повернулся в другую сторону. — Вы сбежали?

Ответил самый старый, с мятой седой бородой:

— Мы рискнули и проиграли. От судьбы не уйдешь, но лучше погибнуть, чем жить в неволе. Мы не вернемся. Если они подойдут, мы прыгнем за борт, пучина морская лучше плена. Здесь уже родная земля, мы счастливы умереть на родине.

Драккар медленно нагонял лодку, проплывая мимо Георгия. При желании его лодку могли разбить, просто уронив весла.

Чтобы обратиться к викингам, пришлось задрать голову:

— Это тот случай, когда справедливость и закон не совпадают. Предлагаю сделку. Я выкуплю этих невольников. — Не опуская щита, Георгий отсчитал из подкладки примерно четверть всех денег, всыпал в мешочек, крепко стянул на нем тесьму и перебросил на палубу драккара.

Сигурд взвесил мешочек в ладони и небрежно отправил обратно. Переводчик объяснил:

— Здесь за половину невольников. Если денег больше нет, остальных заберем. В качестве доброй воли разрешаем тебе или им самим определить, кто вернется с нами.

Сволочи. Еще и перессорить хотят. Георгий снова полез в подкладку и удвоил вес мешка. На выкуп ушла вся его доля. Остаток трогать нельзя, это деньги Лады для дочки.

На этот раз Сигурд кивнул и тихо произнес что-то. Переводчик объявил:

— Невольники твои, забирай. Но без лодки. Лодка стоит еще столько же.

— Корыто без весел и мачты не может столько стоить! За такую сумму можно купить корабль!

— Купи. Но сначала найди в море другого продавца. Впрочем, это не наше дело; цена лодки названа, соглашаться или нет — решать тебе.

Можно забрать всех к себе… и потонуть от первой же волны.

Бывшие невольники замерли. Мужчины опустили лица. У женщин потекли слезы. А дети…

Полные надежды детские глаза глядели на Георгия в ожидании чуда.

Лада потянула его за рукав:

— Отдай.

— Это плата богам за Ульку.

— Я не смогу купить счастье своего ребенка жизнями других.

Георгий вытряс из подкладки все, что было. Мешочек перелетел через борт и звякнул о деревянную палубу. Сигурд сказал еще несколько слов.

— Остался нерешенным последний вопрос, — сообщил переводчик. — Во сколько вы оцените собственные жизни?

На борту драккара натянули луки. Этот Сигурд в любом случае свинья, даже если не Свинья. На язык просились слова и похуже. Георгий стоял, прикрываясь щитом, сзади поднялась и прижалась к его спине Лада.

— Витязь с супругой не могут стоить меньше дюжины рабов, не так ли? — добавил переводчик.

Ладу приняли за супругу. Георгий не стал разубеждать. Не те время и место.

Повисло молчание, тяжелое, как атмосферный столб, если его массу представить из бетона. Между лодкой и кораблем плескалась серая вода, Георгий глядел в глаза Сигурда, тот с кривой усмешкой смотрел на него.

Купивший чужие жизни за свою должен отдать все, что осталось. Как опытный торговец, Сигурд понял, что денег больше нет. Скорее всего, многоходовку с повышением цены разыграли, чтобы выманить у Георгия последнее. Сейчас предводитель решал, стоит ли овчинка дальнейшей выделки — нужно ли рисковать жизнями своих людей за парочку новых рабов?

Седобородый с лодки обратился к викингам:

— Толмач, напомни Сигурду, что Олин пик рядом, а вал Галы далеко. Вы в чужих водах, здесь властвуют наши боги. Вы можете захватить нас силой, но наши молитвы услышат.

Рука мужчины указала куда-то в сторону, и там, на краю видимости, Георгий вдруг различил уходившую в облака темную гору. Олин пик!

Толмач быстро перевел. Сигурд размышлял недолго, громкая команда заставила луки опуститься.

— Наши и ваши боги заключили мир, и мы не хотим стать причиной нового раздора. Обещайте помолиться за попутный ветер для нас, и в подарок мы оставим два весла.

— Обещаю, — сказал Георгий.

Ему обещание ничего не стоило, в молитвы и богов, которые меняют человеческие жизни, он не верил.

— Почему они пошли на попятную? — шепотом спросил он Ладу.

Она удивилась: