Самый неподходящий мужчина - Джо Беверли

На обратном пути Фитц задержался в холодном, как ледник, Королевском салоне, чтобы подумать. Ему хотелось рассказать Эшу правду, но он обещал сохранить угрозу покушения в тайне и не был уверен, есть ли причина нарушить слово. Нет, такой причины нет. Происшествие с Дженивой вполне может иметь простое объяснение. Приняв решение, он вошел в малую библиотеку через дверь, противоположную той, что вела в спальню.

Эта комната была задумана как личный кабинет маркиза. Однако четыре маркиза Эшарта мало интересовались своими имениями, поэтому сейчас это было место отдыха, обставленное удобными креслами и диванами. Письменное бюро было единственным предметом, напоминающим о деловом предназначении помещения, но оно стояло в углу, вытесненное изысканным карточным столом.

Эш отвернулся от созерцания огня.

— Если не возражаешь, я займу твою комнату.

Это не было просьбой. Комната располагалась рядом с этой, и в двух случаях, когда Фитц сопровождал Эша сюда, он жил в ней. Эшу хотелось быть поближе к Джениве, что вполне понятно.

— Конечно. Где я буду спать?

— Займи комнату, приготовленную для Талии. Угловую, в западном крыле.

— Рядом с комнатой мисс Миддлтон? Эш вскинул брови:

— Боишься за свою добродетель?

— Я буду держать пистолет под подушкой, — сухо отозвался Фитц. — Но сегодня ночью это не будет иметь значения. Я возвращаюсь в Тикмануэлл, чтобы разузнать, что к чему.

Все это время Эш медленно закипал, и вот теперь его прорвало.

— Что за чертовщина происходит, Фитц? Что вызвало этот приступ?

— Нервы? — предположил Фитц, сожалея о необходимости уклоняться от откровенных ответов.

— У Дженивы?

— Я видел приступы слепой паники даже у храбрых мужчин.

Эш возбужденно зашагал по комнате.

— От одного только приезда в Чейнингс? — Он остановился и, прищурившись, смотрел на Фитца. — Я видел, как вы с мисс Миддлтон что-то высматривали в той кружке. Что-то было в сидре? Мы же все его пили.

По крайней мере тут он мог ответить честно. — Не знаю. Потому-то я и возвращаюсь в Тикмануэлл. Быть может, в одну чашу что-то попало, и кто-то еще заболел.

— Что попало? А если нет, кто-то пытался отравить Джениву, и наиболее вероятная подозреваемая — мисс Миддлтон.

— Не пори чушь. С какой стати ей это делать?

— А как можно ждать разумного поведения от такой женщины? Дьявол побери, она преследовала меня, как питбуль!

— Вдова подала тебя ей на блюде. Разумеется, ей хотелось откусить. — Фитц сдержал раздражение. — Это нелепо. Она ведь только что спасла Джениве жизнь.

— Может, в этом и состоял ее план. Поднять тревогу и стать героиней.

— О Боже! Давай отложим это, пока я не вернусь с информацией.

Эш прошелся по комнате, затем снова повернулся к нему:

— Ладно, но если что-то было подсыпано в ту кружку, у кого еще была лучшая возможность? Кто еще мог быть уверен, что только Дженива ее выпьет?

Хорошие вопросы.

— Ответы лежат в Тикмануэлле, поэтому я уезжаю. Эш взглянул на часы:

— Уже седьмой час, и очень холодно.

— В небе луна. И чем скорее, тем лучше.

— Ты рвешься в бой, мой друг.

Как бы Эш чего не заподозрил? Он все знал о работе Фитца телохранителем, но не имел представления, что его самого охраняют.

— Я готов воспользоваться своими навыками, — небрежно сказал он и сделал ложный ход. — Но если ты не хочешь, чтобы я...

— Нет-нет, просто странно видеть, как теория становится реальностью на моих глазах. Старый боевой конь возвращается в строй.

— Старый? — переспросил Фитц. Эш рассмеялся:

— Ну ладно, молодой жеребец! Ты вернешься сегодня? — На расспросы в Тикмануэлле уйдет некоторое время, поэтому мои старые кости могли бы отдохнуть и там. Но я прискачу обратно с рассветом.

Эш протянул руку:

— Спасибо.

Они не имели привычки пожимать друг другу руки. Фитц понял, что это мирный жест после их спора, и принял его.

— Хотя я сожалею, — сказал Эш, — что тебе приходится возвращаться к боевым действиям. У меня такое чувство, что ты предпочел бы забыть о таких вещах.

Фитц взял в руки кружку.

— Это верно. Такая работа заставляет человека во всем видеть плохое, всегда быть начеку и спать вполглаза. Но бывали времена, когда я охранял жизнь тому, кого предпочел бы видеть мертвым. А сейчас с этим у меня проблем нет. — Он направился к двери, но там обернулся. — Постарайся не подозревать Дамарис. Она здесь ни при чем.

— А ты не слишком привязывайся к ней, Фитц. Мне бы не хотелось, чтобы ты страдал, а у нее все рассчитано до последнего пенни. Она купит самый высокий титул, какой только сможет.

— Но только если мужчина благороден и будет любить ее. Не тревожься. Я не перережу себе глотку из-за нее.

— Я бы хотел видеть тебя счастливым. Если мы можем что-то сделать в отношении твоего брата...

Фитц поспешил спастись бегством. Через двадцать минут он уже снова был в пути, оставив одну конюшенную крысу страдать теми же симптомами, что и у Дженивы. Вот вам и нервы. Дьявол все побери, угроза реальна. То разбитое окно было средством задержать путешественников, чтобы всучить отраву. Он предполагал, что такое может случиться, но попробовал сидр и не увидел никакой опасности.

Ему нет оправданий. Один из его поднадзорных чуть не умер. Раньше такого не случалось.

Он тщательно все обдумал, прежде чем ехать, но расследование необходимо. Он поставил двух людей Родгара охранять дом в течение ночи. Маловероятно, что злодей попытается проникнуть в Чейнингс, но поскольку он не имел представления, кто это, лучше не рисковать.

Но зачем покушаться на Джениву? Потому что она нареченная Эша?

Он ехал осторожно из-за скользких дорог, и это давало достаточно времени, чтобы все как следует обдумать.

По словам Родгара, опасность увеличилась из-за помолвки, и покушение в этом случае вполне объяснимо. Самый быстрый способ разрушить предстоящую свадьбу — это убить одного из будущих супругов.

Но при чем тут вообще помолвка? Какую опасность она может для кого-то представлять? Фитц жалел, что не надавил на Родгара, чтобы прояснить этот момент. Если бы у Эша был наследник, этот человек мог бы иметь мотив попытаться убить его, чтобы не дать обзавестись сыном. Но у Эша наследника нет. Он последний в своем роду.

Кому это выгодно? Черт бы побрал эту секретность! Он хотел было отправить одного из людей Родгара в аббатство с сообщением о покушении, но лучше пошлет записку из Тикмануэлла.

И еще Дамарис. Фитц был совершенно уверен, что она не имела к этому отношения, но мог ли наемный убийца знать, что она сама не станет пить сидр? Должно быть, дело в сладости. Скорее всего убийца тоже видел, как она вылила свой напиток, и поставил на то, что она отдаст ту кружку Джениве. Весьма ненадежный ход, однако.