История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I - Фредерик Коплстон

Обвинители, несомненно, рассчитывали, что Сократ, не дожидаясь суда, отправится в добровольную ссылку, но просчитались. Он явился на суд, состоявшийся в 399 году, и сам защищал себя. На суде он мог бы потребовать, чтобы судьи учли его военные заслуги и неповиновение Критию во времена правления олигархии, но он просто упомянул об этом, добавив, что не подчинился и демократии во время суда над командирами. Он был приговорен к смерти большинством в 60 человек при общем количестве судей в 500 или 501 человек. Сократу было предложено назначить себе другое наказание, и, несомненно, это было самое лучшее решение, поскольку он мог выбрать достаточно суровое наказание. Так, если бы Сократ предпочел ссылку, это предложение было бы, вне всякого сомнения, принято. Сократ же предложил в качестве достойной «награды» для себя бесплатный обед в Принтанее, после чего он согласился бы заплатить небольшой штраф, – и все это без каких–либо попыток разжалобить судей, приведя в суд, как это делали другие, плачущую жену и детей. Смелое поведение Сократа только разозлило судей, и он был приговорен к смерти гораздо большим числом голосов, чем тогда, когда его признали виновным. Выполнение приговора отложили на месяц, когда должны были вернуться «священные корабли» с Делоса (в память о спасении города Тезеем, убившим Минотавра Кносского, которому отвозили на съедение семь девушек и семь юношей). У друзей Сократа было время организовать его бегство, что они и сделали, но Сократ отказался от предложения бежать на том основании, что это противоречит его принципам. Последний день Сократа описан в диалоге «Федон». Сократ провел его, беседуя со своими друзьями Кебетом, Симмием и Федоном о бессмертии души11. Выпив яд цикуты, он лежал, ожидая смерти, и произнес свои последние слова: «Критон, мы должны Асклепию петуха, так отдайте же, не забудьте!» Когда яд достиг сердца, тело Сократа свела судорога и он умер, «а Критон, заметив это, закрыл ему рот и глаза. Таков, Эхекрат, был конец нашего друга, человека, который, надо сказать, был лучше всех других, каких мы знали, и, более того, самый мудрый и справедливый»12.

Термин «малые сократические школы» не следует понимать в том смысле, что Сократ основал какую–либо конкретную школу. Несомненно, он надеялся, что другие продолжат его работу по стимулированию мышления людей, но он не собрал вокруг себя учеников, которым он мог бы оставить в наследство определенную доктрину. Однако различные мыслители, которые в той или иной степени являлись учениками Сократа, использовали определенные аспекты его учения, соединяя их с элементами, почерпнутыми из других источников. Поэтому доктор Прехтер называет их Die einseitigen Sokratier (односторонние ученики Сократа), не в том смысле, что они всего лишь воспроизводили определенные стороны его учения, а в том, что каждый из них разрабатывал какое–либо одно направление этого учения. В то же время они развивали и идеи более ранних философов, стараясь согласовать их с идеями Сократа. В этом смысле термин «малые сократические школы», если использовать его как обобщающее название, достаточно неудачен, но, тем не менее, его используют, помня при этом, что их идейная связь с Сократом весьма слаба.

Евклид из Мегары (которого не следует путать с известным математиком) был, по–видимому, одним из первых учеников Сократа, поскольку – если это правда – он продолжал общаться с учителем (несмотря на то что в 432—431 годах до н. э. жителям Мегары было запрещено появляться в Афинах). Переодетый женщиной, он ночью тайком пробрался в город. Евклид был свидетелем смерти Сократа в 400/399 году до н. э., и после этого события Платон и другие последователи Сократа уехали к нему в Мегару.

По всей видимости, Евклид был знаком с доктриной элеатов, которую он модифицировал под влиянием этики Сократа, отождествив Единое с Благом. Он, так же как и Сократ, понимал добродетель как единство. По Диогену Лаэртскому, Евклид утверждал, что Единое известно под многими именами, отождествляя его с Богом и Разумом. Естественно, он отрицал существование принципа, противоположного Благу, поскольку этим принципом была бы множественность, которая, по мнению элеатов, иллюзорна. Таким образом, можно сказать, что, несмотря на влияние Сократа, он был верен традиции элеатов.

Мегарская философия под влиянием Евбулида переросла в эристику, которая занималась тем, что придумывала остроумные аргументы для того, чтобы опровергать умозаключения путем сведения к абсурду. В качестве примера можно привести знаменитую загадку: «Одно кукурузное зерно – не куча, добавьте еще одно зерно – и это еще не куча; с чего же начинается куча?», которая была предназначена для того, чтобы доказать, что множественность невозможна, так же как Зенон хотел показать, что движение невозможно. Вот еще одна головоломка, приписываемая Диодору Крону, мегарскому философу: «То, чего вы не теряли, у вас есть; но раз вы не теряли рога, значит, они у вас есть». Или еще: «Электра знает своего брата Ореста. Но Электра не знает Ореста (который стоит перед ней в маске). Таким образом, Электра не знает, что она знает»1.

Диодор Крон отождествлял действительное с возможным: только действительное возможно. Его аргументом было утверждение: возможное не может стать невозможным. Если из двух противоположностей одна осуществилась, значит, другая невозможна. Потому что если бы она была возможна ранее, то невозможное вытекало бы из возможного. Следовательно, это не было возможным ранее, значит, возможно только то, что осуществилось. (Например: «Мир существует» и «Мир не существует» – противоположные утверждения. Но мир действительно существует. Значит, невозможно, чтобы мир не существовал. Но если бы было возможным, чтобы мир не существовал, значит, возможность превратилась бы в невозможность. Так быть не может. Поэтому никогда не было возможным, чтобы мир не существовал.) Это утверждение в последнее время было подхвачено профессором Николаем Гартманом из Берлина, который отождествляет действительное с возможным на том основании, что то, что происходит в действительности, зависит от совокупности заданных условий и – при наличии данных условий – ничего другого произойти не может.

Известным приверженцем этой школы был Стильпон из Мегары, который жил в Афинах около 300 года до н. э. и впоследствии был изгнан. Он целиком посвятил себя этике, развивая принцип самодостаточности в теории «апатии» (бесстрастия). Когда его спросили, что он потерял при разграблении Мегары, он ответил, что не видел никого, кто бы позарился на мудрость или знания. Зенон (стоик) был учеником Стильпона.

Эта школа была названа в честь Федона из Элиды (это тот самый Федон из платоновского диалога) и Менедема из Эретрии. Федон из Элиды, как и члены Мегарской школы, был приверженцем диалектики, тогда как Менедем в основном интересовался этикой, отождествляя добродетель со знанием.

Киники, или ученики собаки, получили свое название потому, что вели необычный образ жизни, а может быть, потому, что Антисфен, основатель школы, преподавал в гимназии, известной как «Киносарг». Скорее всего, на появление такого названия повлияли оба этих фактора.