История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I - Фредерик Коплстон

Существует уже такое множество историй философии, что, пожалуй, следует объяснить, зачем понадобилась еще одна. Я написал эту книгу, задуманную как первый том полной истории философии, для того, чтобы католические духовные семинарии получили пособие, в котором давалась бы подробная характеристика философских проблем и описывался более широкий круг философов, чем в обычных учебниках, и также рассматривалось бы логическое развитие и взаимосвязь различных философских систем. Это верно, что на английском языке издано несколько книг, которые (в отличие от научных монографий, посвященных отдельным темам) дают научно обоснованный обзор всей истории философии, но точка зрения их авторов иногда очень сильно отличается от мировоззрения автора данного учебника и тех студентов, для которых она предназначена. Я понимаю, что, если речь заходит об истории философии, выражение «точка зрения» может вызвать некоторое недоумение, однако ни один настоящий историк не будет писать книгу, не имея своей собственной позиции, служащей ему точкой отсчета. Если же таковая отсутствует, то он должен применять какой–то другой принцип отбора материала, от которого зависит, какие события он захочет осветить и как будет их трактовать. Любой добросовестный историк, вне всякого сомнения, стремится быть как можно более объективным и старается избегать искушения искажать факты, чтобы они вписывались в заранее выбранную теорию, и, наоборот, замалчивать те, которые в нее не вписываются. Если же автор желает написать исторический труд, отказавшись вообще от какого–либо принципа отбора материала, то из–под его пера выйдет лишь голая хроника, а не историческое исследование, простое перечисление событий или взглядов, без понимания их связи и смысла. Что бы мы подумали об авторе, написавшем книгу по истории Англии, в которой размер гардероба королевы Елизаветы и поражение испанской армады были бы представлены как совершенно равнозначные факты и в которой не было бы сделано никаких попыток показать, как готовилось испанское вторжение, какие причины его вызвали и к каким результатам привел разгром испанского флота? В случае с историком философии его собственные философские убеждения, безусловно, повлияют на то, какие именно факты он отберет для своей книги, или, по крайней мере, на то, какие факты и аспекты он особенно подчеркнет. Возьмем два простых примера: представим себе двух историков античной философии, которые с одинаковой объективностью исследовали, к примеру, историю платонизма и неоплатонизма. Однако если один из них убежден, что весь «трансцендентализм» – это чистой воды обман, а другой искренне верит в реальность трансцендентного, то нетрудно догадаться, что их презентации платоновской традиции будут совершенно различными. Они оба могут изложить взгляды платоников объективно и добросовестно: однако первый, вероятнее всего, не будет уделять особого внимания метафизике неоплатонизма и, к примеру, посчитает неоплатонизм неудачным завершением греческой философии, впавшей в «мистицизм» или «ориентализм». Другой же, наоборот, подчеркнет именно синкретический аспект неоплатонизма и его важность для христианской мысли. Никто из них не исказит фактов: описывая взгляды философов, не припишет чьи–то убеждения другому и не умолчит какие–то факты; никто не перепутает хронологию событий и не исказит логические взаимосвязи, но, тем не менее, представленные ими картины платонизма будут резко отличаться друг от друга. Учитывая это, я без всяких колебаний утверждаю, что имею полное право написать работу по истории философии с позиций схоластики. Глупо было бы отрицать, что в ней могут встречаться ошибки или неправильное толкование отдельных сюжетов, допущенные по неведению, однако я со всей ответственностью заявляю, что стремился к объективности. В то же время я убежден, что наличие у автора четкой идейной позиции – это скорее достоинство, чем недостаток. По крайней мере, такая позиция позволяет автору создать логически последовательную и хорошо продуманную историю философии, которая в противном случае превратилась бы в простое перечисление никак не связанных между собой взглядов.

Из всего вышеизложенного становится ясным, что я писал свою книгу не для ученых или специалистов, а для студентов особого рода, основная масса которых впервые знакомится с историей философии. Эти студенты изучают ее параллельно с курсом систематической схоластики, которой они посвятят в дальнейшем свою жизнь. Для этих читателей (хотя я буду рад, если эта книга окажется полезной и другим) серия монографий исследовательского характера окажется менее полезна, чем книга, специально созданная как учебник, но способная побудить отдельных студентов обратиться к оригинальным философским текстам, а также к комментариям и трудам знаменитых ученых, посвященным этим текстам. В процессе работы над книгой я старался не забывать об этом, ибо qui vult finem, vult etiam media[1]. Если же эта книга попадет в руки читателя – хорошо знакомого с литературой по истории античной философии, – который обнаружит, что вот эта идея основана на высказываниях Бернета и Тейлора, а эта – заимствована у Риттера, Джегера, Стенцеля или Прехтера, то я хочу сказать, что сам прекрасно об этом осведомлен и не мог некритически, не раздумывая воспринять идеи данных специалистов. В поисках истины конечно же необходима самостоятельность мышления, однако стремление к оригинальности ради оригинальности историку не к лицу. Поэтому я охотно признаю свой долг перед учеными, составляющими гордость британской и континентальной науки, такими, как профессор А.Э. Тейлор, сэр Давид Росс, Константин Риттер, Вернер Джегер и другие. Более того, одной из причин написания этой книги стал тот факт, что в учебниках, по которым учатся студенты, уделяется слишком мало внимания критическим выводам современных специалистов. Что касается меня, то обвинение в игнорировании этих источников я буду считать более справедливым, чем обвинение в чрезмерном их использовании.

Ссылки в разделе «Досократики» были сделаны по пятому изданию «Vorsokratiker» Дильса (оно обозначено буквой D в списке ссылок). Некоторые отрывки я перевел сам, другие использовал в английском переводе Бернета из его книги «Ранняя греческая философия». Название этой книги в списке ссылок приводится в виде аббревиатуры РГФ, а книга «Очерки по истории греческой философии», написанная Целлером, Нестле и Пальмером, обозначена как «Очерки». Сокращения названий диалогов Платона и работ Аристотеля легко узнаваемы.

1. Вряд ли можно считать образованным человека, совершенно не знающего истории; каждый человек должен иметь хотя бы некоторое представление о своей стране, ее политическом, социальном и культурном развитии, о произведениях ее литературы и искусства. Не лишним было бы и знакомство с европейской, а также, в определенной степени, с мировой историей. В то же время англичанин, считающий себя образованным и культурным, обязан знать не только об Альфреде Великом и Елизавете, о Кромвеле, норманнском завоевании, Реформации и промышленной революции, но и об английских философах – Роджере Бэконе и Дунсе Скоте, Фрэнсисе Бэконе и Гоббсе, Локке, Беркли и Юме, Дж.С. Милле и Герберте Спенсере. Более того, совершенно немыслимо, чтобы образованный человек не имел никакого представления о Греции и Риме, ибо для него было бы величайшим стыдом признаться, что он никогда не слыхал о Софокле и Вергилии и что ему неведомо, откуда пошла европейская культура. Но раз так, то трудно себе представить, чтобы такой человек ничего не знал о трудах Платона и Аристотеля, двух величайших мыслителей всех времен и народов, стоявших у истоков европейской философии. И если культурный человек знает Данте, Шекспира и Гете, святого Франциска Ассизского и Фра Анжелико, Фридриха Великого и Наполеона I, то почему бы ему не знать святого Августина и святого Фому Аквинского, Декарта и Спинозу, Канта и Гегеля? Совершенно абсурдно полагать, что, зная о великих завоевателях и разрушителях, простительно оставаться в полном неведении о великих подвижниках, созидавших здание европейской культуры. Ведь не только знаменитые художники и скульпторы, но и великие мыслители вроде Платона и Аристотеля, святого Августина и святого Фомы Аквинского, обогатившие своими идеями Европу и ее культуру, оставили нам в наследство богатство, над которым не властно время. Таким образом, чтобы стать культурным человеком, необходимо получить представление о развитии европейской философии, ибо наше время стало таким, как есть, – не важно, хорошим или плохим, – не только благодаря художникам и военным, но и благодаря философам.