О бывшем наемнике и взрослой женщине - Екатерина Бакулина

Но я не желала.

Мы договорились с Итаном на три месяца. Он хотел хотя бы шесть, но мы договорились на три, и один почти закончился. За это время он должен убедить меня остаться, отказаться от желания вернуться к отцу. Если не сможет — мы вместе едем в Марис. Вместе, конечно. Я против такой жизни, но не Итана, я не хочу его терять.

— Я дома, Джу!

Побежала обнимать.

Мне так нравилось прижаться к нему, почувствовать его тепло. Он уставал за день.

Ему удалось устроиться на стройку разнорабочим. Пока, без специальных навыков, без опыта — сложно найти лучше. До сих пор Итану приходилось лишь драться на войне… и здесь мы в чем-то похожи. Оба не привыкли к такой жизни.

— Как ты? Устал?

От него пахло мылом — у них там душевые, можно смыть всю строительную пыль.

— А ты? Вся в делах, Джу?

Он довольно фыркнул, поцеловал меня у виска.

— Я весь день сидела с бухгалтерией для Шуара, стоило помочь один раз, и он уже хочет повесить на меня все. У него там столько дыр, все кое-как, удивительно, как не разорился до сих пор.

— И ты его спасешь?

— Спасу, если он мне заплатит, — усмехнулась я. — Еще он предлагал позаниматься с его племянником геометрией.

— Геометрией, — Итан снова фыркнул, но как-то странно. — И ты согласилась?

— Не знаю еще, я не очень-то лажу с детьми. Но Гильо уже десять, мы попробуем.

Если все так и пойдет, я начну зарабатывать больше Итана. Немного там, немного здесь… больше всего, конечно, ведя бухгалтерию, это серьезная работа. Моего заработка и сейчас уже стало хватать, чтобы платить Ло, не трогая денег, которые я взяла из дома. А потом…

— А со взрослыми? — Итан чуть смущенно поглаживал мою спину, заглядывая в глаза. Чуть напряженно. С непонятной надеждой и тревогой разом.

— Лажу ли со взрослыми? — я улыбнулась.

— Мне тут тоже дали книжки позаниматься, — Итан прикусил губу, вздохнул. Потом полез, достал из сумки книжки.

Старенькие, потрепанные. Одна — какие-то рассказы о животных, с картинками, для детей. Другая — арифметика, с самых азов.

— И что это? — я едва удержалась, чтобы не засмеяться.

Итан смотрел на меня ужасно серьезно.

— Так вышло, что я никогда не ходил в школу, Джу. И у меня не было родителей, которые могли бы нанять хороших учителей, или, хотя бы, сами позаниматься со мной. Теперь придется наверстывать.

Я знала, что родителей у него не было, он их никогда не видел. В детстве выступал с группой бродячих артистов, потом сбежал от них, мыл посуду и убирался в какой-то забегаловке. Потом, лет с пятнадцати, наемником, даже прибавил себе лишние годы, чтобы его взяли, он всегда был парень высокий и крепкий.

Я видела, ему требуется усилие, даже чтобы прочесть вывески, но никогда не задумывалась, что все так плохо.

Но вот это сейчас…

Я знала, что нельзя смеяться над ним, он не виноват. Да половина простых парней, вроде него, не умеют читать совсем и не собираются учиться… Смеяться не честно. Но эти детские книжки… Я держалась. Итан смотрел на меня, стиснув зубы, отлично понимая все, что я думаю. Он всегда видел меня насквозь.

— Если хочешь, я могу позаниматься и с тобой.

Он мотнул головой.

— Я справлюсь сам.

Хмуро взял книжки, ушел, сел на кровать. Обиделся. У него ведь была какая-то новость для меня, я чувствовала, он хотел что-то сказать. Но я…

— Тану, — позвала я. — Пойдем ужинать. У меня ужин готов.

Я не хотела его обижать, и очень ценила, что он старается. Ведь старается для меня. Хочет доказать.

— Ужин? — Итан хмыкнул. — Треска и жареная картошка?

— Откуда ты знаешь?

— Я встретил Даро по дороге, сына Ло, — сказал он. — Персики нам тоже дали? Или только у них?

Малата, окраины

Уже который день он приходил поздно.

И раньше уходил на рассвете, а возвращался так, что мы едва успевали поужинать при свете. А теперь и вовсе перестали успевать, ужинали в темноте. Времени оставалось лишь перекинуться парой слов и спать, больше ни на что. И сил тоже. Да еще Итан долго сидел со своими книжками, брал лампу, уходил в угол, за стол и сидел. Час, два, а то и больше, по полночи иногда. А на рассвете вставал… Уже не представляла, как он держится, чего ему это стоит.

Я пыталась говорить, что не надо так, что надолго его не хватит. Он не слушал, злился.

Я видела, как он читает — медленно, шевеля губами, иногда даже водя пальцем по строчкам. Я видела листочки, на которых он учился писать буквы — крупно, коряво. Но постепенно становилось лучше. Книжку про животных он дочитал, принес «Лед и пламя» Лучанты… интересный выбор…

Итан учился. Пытался хоть отчасти наверстать все то, что не успел, что казалось неважно…

Наверно, я могла бы гордиться им — он старался, шел к своей цели. Он желал большего. Из-за меня. Он как-то сказал — однажды я еще буду им гордиться.

И все же, времени, чтобы просто побыть вместе, у нас почти не оставалось. Еще немного, и его начнет шатать от усталости и недосыпа.

Он страшно уставал.

А когда я пыталась узнать как дела — только хмурился и говорил, что все хорошо, просто много работы. Я предлагала отдохнуть хоть немного, он отмахивался.

Нельзя же так. Я злилась тоже. Я хотела внимания, общения. Его поцелуев, в конце концов, его ласки. Да, я понимала, что ему тяжело, но так тоже нельзя. Для чего мы живем вместе? Он мне нужен сейчас, такой, как есть, а не когда-нибудь потом, когда всего добьется.

И только совсем уже ночью, когда он залезал в кровать, обнимал со спины меня, давно спящую, прижимаясь губами к моему плечу… Я готова была простить все, мне было так хорошо в его руках. «Я люблю тебя, Джу», — шепотом говорил он. И засыпал, обнимая.

У него осталось полтора месяца, и он, во что бы то ни стало, хотел доказать, что может всего добиться сам.

Вот только сегодня он вернулся рано, раньше меня. Я даже испугалась сначала, не поняла, почему приоткрыта дверь и что за звуки… и запах еды? Кто там?

Заглянула.

Он услышал.

— Джу! — крикнул с кухни. — Я уже дома, заходи!

Что-то случилось?

Он резал помидоры, стоя у плиты.

Голова замотана бинтами.

— Тану! — я испугалась, бросилась к нему. — Что с тобой? Что случилось?

Здоровенная ссадина на скуле и вокруг бордовый синяк, а под повязкой, кажется, еще хуже.