Лыжник - Александр Санфиров

От входных дверей раздались редкие хлопки, привлекая к себе внимание присутствующих. В дверях стояли два тренера, два тезки.

– Юра, я даже не представлял, что ты способен так дрыгаться, – с ехидной улыбкой сообщил Петр Федорович. – Может, тебе стоит гимнастикой заняться?

– Не, я лучше на лыжах покатаюсь, – пытаясь отдышаться, ответил Виртанен.

– А что, у тебя неплохо получается, – добавил Петр Александрович, – можешь в танцы податься, спортивные. Да и нас, грешных, научишь так ногами махать.

Тренеры посмотрели друг на друга и засмеялись.

В это время пластинку с Элвисом Пресли уже сняли, и в зале зазвучал голос Майи Кристалинской.

Сашка, глянув на отца, сориентировался мгновенно. Схватив Лену за руку, он вывел ее в центр зала и уверенно повел в вальсе. Забытые за много лет движения свободно рождались в его теле. Сейчас он видел только радостные глаза партнерши. Все окружающее слилось в туманные полосы.

– Робок, несмел, наплывает тот первый вальс… – подпевал он Майе Кристалинской, продолжая кружить по залу послушно следующую за ним Лену.

Петр Александрович досадливо поморщился, задумчиво глянул на увлеченно танцующего сына и уверенным шагом направился в сторону Нинки Зайцевой. А Петр Федорович уже кружил в вальсе свою деревенскую вдовушку. Толя Цветков, озабоченно глядя на тренера, прошептал Борьке Семенову:

– Шеф совсем края потерял. Послезавтра жена должна приехать, а он тут дает шороху. Боря, ты взросло выглядишь, лет на двадцать, никто не подумает, что школьник, давай пустим слух, что Настя по тебе страдает, а шеф ни при делах. Девки все равно Татьяне Викторовне сообщат, что здесь делается.

Борька, высокий худощавый парень, действительно выглядел намного старше семнадцати лет. Он согласно кивнул головой.

– Толик, я-то согласен, только ты уж сам все рассказывай, я в этом деле не мастак. А я подтвержу, если чего.

Музыка замолкла, и пары остановились.

Окружающие захлопали, выражая свои эмоции. В ответ Петр Федорович шутливо раскланялся и, подхватив свою Настю, исчез в неизвестном направлении. Впрочем, очень даже известном.

Петр Александрович учтиво проводил Нину Зайцеву к подругам. Там поблагодарил за танец легким поклоном, при этом глянув на стоящего тут же Славку Проккоева как на мелкое насекомое.

Затем, подойдя к Саше, сообщил, что тот должен собрать в одиннадцать часов всех ребят и увести в школу.

Договорить до конца ему не дал подошедший Василий Иванович Соловьев. Слегка растрепанный тренер, встав в дверях, громко закричал:

– Саныч! Ну какого хрена ты там застрял?! Идем быстрей, водка киснет!

Зал грохнул в хохоте.

Петр Александрович изменился в лице и, забыв обо всем, быстрым шагом направился на улицу, обещая про себя всяческие кары нетрезвому товарищу.

«Такие дела! – вздохнул Петров-сын. – Один тренер на блядки усвистал, два других водку сейчас сядут пить. В этот раз батя на меня все повесил. А в той жизни, если бы не Борька Семенов, Вирке бы сломанным носом не отделался. Кстати, надо бы с ним переговорить, а то попрется, как тогда, Нинку провожать, там и огребет по полной программе».

Сразу после ухода тренеров завклубом сменила пластинку и громко объявила:

– Белый танец!

Звуки музыки эхом отдались в воспоминаниях Петрова. Жан Татлян пел о море, о любви:

На секунду Саша закрыл глаза и представил другое время и место. Но тут его кто-то тронул за руку.

Открыв глаза, Петров увидел смущенно улыбающуюся Лену.

– Саша, можно тебя пригласить? – пролепетала она. Он улыбнулся и, отбросив воспоминания, которым теперь никогда не сбыться, пошел танцевать. Храбрости на приглашение хватило еще у Нины Зайцевой, танцующей с Ило Вирке.

«До чего же он похож на Мигулю», – в который раз подумал Петров, глядя на них. Так в две пары они закончили белый танец, больше храбрых девушек на него не нашлось.

До одиннадцати часов время пролетело незаметно. Саше стоило массы трудов заставить ребят закончить с танцами. Солнце еще не зашло и светило на западе багрово-красным краем. На улице еще оставалось дневное тепло, и комары напали с новыми силами.

Саша подошел к Вирке.

– Ило, я бы тебе не советовал сегодня Нину провожать, – тихо сказал он. – Видишь, там деревенские стоят. Они тебя дожидаются.

– А что делать? – растерялся тот. – Я уже с ней договорился.

Петров усмехнулся.

– Я вижу только один выход, пойти всем вместе, одному тебе они точно навешают люлей, – сказал он.

Ило сморщил гримасу, но перспектива получить тумаков не радовала, поэтому большая часть ребят отправилась в школу, а несколько крепких парней сопровождали своего приятеля с девушкой. Сашка тоже отправился с ними, сплавив Лену подругам. Они шли, весело болтая, метрах в двадцати сзади сладкой парочки, а поодаль сзади них топали деревенские парни.

Пристать они так и не решились.

Когда Петров зашел в школьный двор, Ленки Мироновой там уже не было.

– Обиделась, – понял он. – Ну, и ладно. На сердитых воду возят.

С такими мыслями он отправился спать, ног под собой уже не чувствовал.

Вскоре разговоры в спальнях затихли. Ребята, набегавшись за день от души, спали крепким сном. Только два тренера все еще сидели за столом. Закрыв кухонную дверь на задвижку, они уже пару часов беседовали о своих делах. Нет, как у всех мужиков, тема женщин у них тоже не была оставлена вниманием, но все же гораздо больше времени заняли другие проблемы. Началось же все с обсуждения третьего, отсутствующего, тренера.

– Слушай, Саныч, ты как директор школы должен Богданову вставить фитиль, – заявил Василий Иванович, едва они отошли от дверей клуба. – А то он полностью распоясался, в клуб заявился с любовницей, совсем парней своих не стесняется.

Петр Александрович ехидно улыбнулся.

– А мне кажется, Иваныч, ты ему завидуешь, – сообщил он в ответ.

– Да ты что?! Да я!.. Да как ты мог такое сказать! – возмутился Соловьев. – Мое дело сторона. Я к тому, что он ребятам плохой пример подает.

Дискуссия эта продолжилась и после прихода в школу. Когда они уютно расположились за столом и откупорили первую бутылку «Московской», беседа плавно перешла на качество водки, дружно признанное никуда не годным. Тем не менее первая бутылка ушла за двадцать минут. На второй мужчины притормозили. В разговоре они перешли на спортивные темы и слегка подзабыли о выпивке.