Полигон - Сергей Кузнецов

– Не знаю... Он мог отвести глаза людям, всем – кроме Розы, потому что она очень любила мужа. Такое бывает... Артем, я ни в чем не пытаюсь тебя убедить, но... Будь поосторожней, ладно?

– Вот это самое «будь поосторожней», – сказал я с раздражением, поднимаясь, – можно было сказать без преамбулы. Мне есть, во что переодеться?

– Я приготовила.

К моему собственному удивлению, в брюки пятилетней давности, рубашку и еще более старый свитер, невесть каким образом оказавшиеся у мамы, я прекрасно влез. Впору пришлись и битые жизнью ботинки, а болотного цвета ветровка с заедающей молнией завершила экипировку.

Из зеркала на меня смотрел чисто выбритый и вымытый ретро-Армеев, удалой защитник обездоленных, победитель мирового зла. Может, никуда не ходить?.. Внутри вдруг проснулась теплая и сопливая жалось к себе. Ну какого лядова именно я?! Могу поклясться – выбор неудачный! Откуда могли взяться «Болеро» Равеля и музыка Эннио Морриконе? Сейчас в пору заказывать похоронный марш!

– Мама, – сказал я. – Я отправляюсь в Нижний город и почему-то абсолютно уверен, что не вернусь. Ты... сильно не расстраивайся, ладно?

Ничего глупее и сентиментальнее нельзя было придумать. Мамины глаза были сухими.

– Все будет нормально, сынок.

Сгустились сумерки. Точного времени я по-прежнему не знал: в доме мамы все часы стояли. Провонявший рюкзак я не взял, так что ни медикаментов, ни сухого пайка не было. Из оружия – «узи» на плече с пустой обоймой и «макаров» в кобуре под мышкой, тоже без единого патрона. Замечательный спаситель человечества.

Чем больше темнело вокруг, тем оживленнее становилась какофония звуков. Мне чудилось дыхание огромного зверя, осторожные шаги за спиной, ехидный и гаденький смех, гортанный голос, отдающий короткие команды... Я то и дело хватался за автомат, каждый раз забывая, что обойма пуста. Пару раз вдалеке слышался стрекот вертолета; я кидался под тень деревьев и домов, но машина ни разу не пролетела над моей головой.

На улицах ни одного человека. Окна домов большей частью темны, плотно зашторены, но в некоторых нет-нет да и промелькнет блик света. Значит, живые, нормальные люди в этом городе еще остались... Просто те, кто не уехал, попрятались по домам, выжидают, чем все кончится... К тому же Галина Андреевна говорила что-то о введении чрезвычайного положения и комендантского часа. Или я путаю?

И всех этих, спрятавшихся за задернутыми шторами, должен облагодетельствовать именно я?

А как же слова бабушки Харона: не бери больше, чем можешь унести? Я-то могу притаиться так же, как эти, за шторами: засесть хоть у себя, хоть у матери и ждать, чтобы кто-нибудь разрешил неразрешимое, спас, когда спасение невозможно, победил в заведомо проигранной войне... Тогда кой черт несет меня куда-то?!

Я совершенно точно знаю, как вести себя на работе, в том числе при возникновении так называемых нештатных ситуаций. Но нештатная ситуация в жизни, да еще такого масштаба – нечто принципиально иное. Здесь потеряется и более уверенный в себе человек и лучший боец (во всех смыслах), чем я.

Нет, но начал-то я «за здравие»: удало действовал в супермаркете, одной левой отбил Сергея и Полину (тоже мне, Клинт Иствуд из Жмеринки!). Где-то глубоко в душе грела надежда: все сон, пройдет ночь, и все станет, как прежде... А раз – сон, почему не погусарствовать?!

Но «чем дальше в лес, тем толще партизаны»: чем страшнее, тем меньше сил и храбрости, тем чаще хочется оглянуться... Сзади наверняка стоит широкоплечий гигант с базукой и вот такими мышцами – его возьмите, он вам сейчас всех победит... Но нет никого. Ни сзади, ни сбоку. А есть Артем Армеев, рефлексирующая личность, которой больше всех надо, скромный охранник из банка с несомненным стрелковым талантом и зачатками перспективного, растущего, так сказать... Будущего сотниковского зама.

Теперь нет ни самого Сотникова, ни должности его зама... Да и банк скорее всего канул в небытие, расстрелянный и разграбленный...

А я? Куда иду я? Зачем?

Искать полумифического Харона, допустившего несколько лет назад преступное бездействие (по словам всегда раздражавшей меня Розы Карапетовны)... Да полно – жив ли он? А если жив – не заржет ли мне в лицо, не затрясет ли благообразной бороденкой: с ума ты соскочил, милейший Артем Александрович! Знать ничего не знаю, ведать не ведаю! Никакого Человека Равновесия никогда в глаза не видел, про какой-то там Выход сейчас от тебя впервые услышал... А что тебе там напел бомж Лесик, так по нему не одна психушка плачет, как говорится, «ищут пожарные, ищет милиция»... Он оттого и в бомжи подался, чтобы принудительно лечить не начали!

И вот тогда – все. Тупик. Это только в романах и фильмах все складно и логично. А в жизни как раз никто этого не обещал. Тем более – в моей нынешней жизни... Что тогда делать? Даже не застрелишься: патронов-то нет!

...В доме прямо передо мной, в неосвещенном подъезде, ногами на улицу лежал человек.

Я насмотрелся смертей за эти дни, и, решив не подходить, уже огибал дом, когда услышал, как человек застонал и пошевелился.

Да что же это такое?! Почему мне всегда больше всех надо?! Да пьяный он, оклемается и поползет к себе; квартира наверняка в этом доме... Но ноги уже несли меня назад, потому что я знал: он не пьяный, а я должен попытаться ему помочь.

Я присел над человеком. Это был довольно хорошо и дорого по нашим меркам одетый мужчина, немного моложе меня, темноволосый, с коркой запекшейся крови на полголовы. Было впечатление, что его сильно избили, потом чем-то тупым и тяжелым ударили по голове и бросили умирать.

Он протяжно застонал, согнул правую руку, попытался упереть ее в пол и приподняться... Бесполезно. Он затих; я с тоской огляделся. Как бы попытаться выяснить, кто он такой? Я осторожно и не с первого раза перевернул его на спину. Все лицо в крови, на левой скуле – огромный синяк. Я похлопал по карманам стильной кожаной куртки. Что-то есть...

Во внутреннем кармане оказался бумажник. В бумажнике, помимо денег в рублях и в валюте, кредитной карточки – удостоверение сотрудника московского еженедельника «Время» Алексея Мочильского. Замечательная веселая фамилия. Не тебя ли, дружок, искали в парке и на озерах наши доблестные бойцы? И кому в таком случае удалось до тебя добраться? Уж не бандитам – точно; те портмоне бы не оставили...

Я стоял и оглядывался в растерянности. Теперь, зная, кто он, и что он живой, уже не бросишь. На тащить назад к матери – далеко. Можем не дойти. И потом, не хочу подвергать ее риску; неизвестно, с какой степенью интенсивности его ищут, вдруг пойдут по квартирам?

И тут я вспомнил. Именно в доме, на пороге которого я нашел господина журналиста, живет мой бывший одноклассник и приятель по жизни Вася Бухло, Василий Алибабаевич, как мы прозвали его в детстве после выхода «Джентльменов удачи». Уже то, что у обоих великолепные «говорящие» фамилии, подсказывает мне: идти нужно к Васе.