Назовите как хотите - Рассел Джеймс

К черту его. Каждую клеточку его тела к черту! Почему она должна встречать этого ворчливого американского фанатика? Зачем она продолжает играть свою роль в придуманном Клайвом фарсе?

Она потянулась за зубной щеткой. И слишком сильно надавила на тюбик пасты.

Наверное, стоило позвонить Микки — он бы что-нибудь да придумал. Уж это точно. Хотя она припоминала, что обычно Микки предоставлял решать ей. Они познакомились, когда оба работали на скупщика краденых картин Готтфляйша — она выискивала подделки, он сводил счеты. Они с Микки идеально подходили друг другу — он, правда, был преступником, притом преступником с точкой зрения — но не закоренелым, и однажды, во время очередного дела его выследили, и ему пришлось использовать все свои сбережения, чтобы смыться. До этого, как он потом рассказывал, он был не более чем мальчиком на побегушках — делай, что велит отец, делай, что велит вертухай, делай, что велит Готтфляйш. Некоторое время он даже слушался Стречи.

Позже он появился вновь — теперь уже в виде хозяина бара в Дептфорде. Но хотя она была очень привязана к Микки, она не собиралась всю жизнь торчать за барной стойкой. В особенности в Дептфорде. Будь то Дептфорд, Гринич-Виллидж или юг Франции, Стречи нигде долго не задерживалась.

Черт! Она ополоснула щетку. Целых три месяца она не разговаривала с Микки Старром. Она соскучилась по его голосу, но… жизнь идет своим чередом.

Со щетки издевательски свисал длинный язык зубной пасты. Она встряхнула ее, и кусок языка отвалился в фаянсовую лохань ванны. Стречи пустила воду — но язык упорно не желал в слив. Струя воды набегала на него, разделялась и утекала. Она принялась чистить зубы.

«Лейн Эстейтс» — это около пяти тысяч фунтов на банковском счету и вообще никакого офиса. То есть ей, как владельцу, необходимо завершать сделку? И выдать какой-то документ покупателю? А что она могла выдать — ведь все документы касательно титула находились у Клайва. Она вообще была здесь вроде декорации.

Но если она откажется играть свою роль, Клайв попросту не станет с ней делиться. Не то чтобы она рассчитывала на половину суммы, но, чтобы получить хоть что-то, она не должна была отступать. Она участвует в Клайвовом спектакле уже три месяца, и бросать все сейчас было бы глупо.

В долине реки Тамар есть тихое местечко, где в тени густых деревьев Стречи брела по щиколотку в воде — на шее у нее висели связанные шнурками туфли, а по звукам вокруг невозможно было догадаться, что на дворе двадцатый век. Река Тамар протекает по границе Девоншира и Корнуолла, поэтому туристов здесь практически не встретишь — они выбирают главную дорогу и несутся к месту назначения, боясь запоздниться. Такие пограничные уголки часто остаются нетронутыми. Стречи была здесь уже два раза — и оба раза в одиночестве.

Только когда она села в машину и выехала к главной дороге, неумолимый мобильник коротко пискнул. Сообщение. Очевидно, кто-то пытался дозвониться до нее, пока она была недоступна. Она выехала к какому-то колосившемуся полю. Полтретьего. Клайв уже проснулся.

Но это оказался не Клайв. Это был новоиспеченный лорд Эском. Но самым неожиданным было то, что голос, записанный на автоответчике, не был голосом Эдгара Деларма!

— Стречи? Это лорд Эском! — Стречи тупо уставилась в лобовое стекло. — На сей раз я прилетел в Бристоль — надоело, понимаешь, переться из Хитроу. Я уже еду. Мне вы не можете позвонить, но, может, встретимся в том самом аббатстве? Если вы успеете прослушать мое сообщение, я буду там в полчетвертого, максимум в четыре. Буду ждать вас. Вот, собственно, и все. Не правда ли, здорово — или как у вас в Англии это называется? Увидимся!

Ей пришлось прослушать сообщение дважды, чтобы убедиться, что голос на автоответчике принадлежал Линкольну Дину. Лорд Линкольн! Она со всей силы ударила кулаком по приборной доске.

— Ура!!! — завопила она и выскочила из машины.

Стречи выбежала на густые травы луга. Никогда еще трава не казалась ей такой зеленой, а небо — таким огромным и прозрачным. Линкольн Дин был такой славный. Она мгновенно вспомнила его блестящую лысую макушку, полосатый льняной пиджак и мокасины крокодиловой кожи. Сокровище нации, одним словом, — по ее мнению, лучшего лорда Эскома и не придумаешь. Высоко в небесной лазури весело проплывали легкие белые облачка, отбрасывая бледные тени на спутанные травы.

Сделать из Линкольна британского аристократа было самой замечательной шуткой — более того, сам Линкольн, безусловно, не преминет разделить ее с окружающими. Он замечательно проведет время — разумеется, если будет не слишком стараться влиться в ряды британских аристократов. Местные встретят его весело и благодушно — этот славный богатенький американец не может не нравиться; а по девонширским меркам Линкольн — чуть ли не Ротшильд. Ему понравятся и театральные «привилегии» — он с удовольствием придумает себе герб, а знамя его станет украшать какую-нибудь местную колокольню; он с одинаковой охотой будет восседать во главе стола на званом ужине, разрезать ленточку при открытии нового паба и каждый год обращаться с речью к выпускникам местной школы. И конечно же, герб Эскома украсит этикетки его винных бутылок. К тому же он фермер, как и большинство его соседей. Стречи захлопала в ладоши от восторга.

Перед тем как ехать в Баклендское аббатство встречать его, она не удержалась и заскочила к Тине сообщить новость.

— Вы вовремя, а то я уже собиралась уезжать, — сказала Тина. Она копалась в моторе своей видавшей виды «ровер-мини», и, судя по измазанной физиономии, знала что к чему.

— Зажигание барахлит, — произнесла она загадочные для Стречи слова. — Как говорится, «покупай британское».

Она выпрямилась:

— Ну вот, кажется, все. Я тут кое-куда собиралась, но, может, отложу поездку и мы выпьем чаю?

— Я не могу, — улыбнулась Стречи. — У поместья Эском — новый лорд.

— Боже ж ты мой! Совсем забыла. — Тина принялась размахивать гаечным ключом, точно кадилом. — И он приедет в свою вотчину?

— Очень скоро.

Тина поморщилась, переминаясь с ноги на ногу:

— Ну же, не томите. Скажите, кто он? Я все стерплю.

— Линкольн Дин.

— Ур-ра! — Тина подбросила гаечный ключ в воздух. — А я-то опасалась — знаете, чего?

Стречи инстинктивно пригнулась, когда Тина ловила ключ.

— И я тоже.

— Просто замечательно. — Чумазое лицо Тины сияло. — Так как насчет чая?

— Не могу. Я как раз еду его встречать.

Тина все еще ухмылялась:

— И вы сделаете ему реверанс?

— Я позволю ему купить мне чашку чаю.

— Чаю? Шампанского, дорогая, — не меньше! О Господи, новый лорд Эском — лорд поместья Эском, если быть точнее. Он богат, этот Линкольн Дин? А то по виду ничего не разберешь.

— Надеюсь.

Тина взглянула на свои грязные ладони.