Заложница миллиардера - Агата Лав

Барова срывает. Он пренебрегает приказом охране и рывком надвигается к Макару сам. Тот не двигается и не закрывается от жесткого удара, который разбивает ему верхнюю губу до крови. Баров тяжело дышит, замахиваясь во второй раз.

— Вот, уже лучше, — Макар лишь кивает. — Давай, меня с одного не свалишь.

Он специально чертит мишень на себе. Выводит Барова из равновесия, словно верит, что он выплеснет злость на нем и успокоится.

— Ты выбрал? — Баров не поддается на большее, встряхивая кулаком в воздухе. — Не выберешь, заберу обеих. Даю три секунды.

Баров поднимает ладонь в перчатке, выставляет указательный палец, средний…

— Марина, — выдыхает Макар. — С тобой поедет сестра.

— Хорошо, — Баров коротко кивает. — Еще увидимся, Макар.

Он разворачивается, что-то приказывая охране одними глазами.

— И телохранителя ее возьмите. Нехорошо парня без работы оставлять.

Когсворта в ту же секунду берут под руки два здоровяка и уводят к двери. Ког не сопротивляется, впервые демонстрируя полное повиновение. Я же использую момент и подскакиваю к Макару, обхватывая его за корпус. Он благодарно выдыхает, хотя и смотрит недовольно. Ужасный упрямый характер, сам едва стоит на ногах, но отворачивает лицо, чтобы не пугать меня видом крови.

— Тебе нужно сесть.

Я удерживаю его и пытаюсь дотянуться до коляски. А она, как назло, укатилась в сторону! Меня выручает охранник Макара, который подходит к нам, когда люди Барова покидают дом. Они толпой выходят из дверей, направляясь к черным машинам, и через несколько секунд снова рычат мощные моторы.

Я не оглядываюсь, но в деталях представляю, как большие джипы один за другим покидают участок и уходят вниз по улице. А там, кто его знает, куда они увезут Марину и Когсворта. Что вообще будет с ними? Для чего Баров затеял всё это?

— Саша, — Макар сжимает мое запястье, — испугалась? Ты бледная, малышка.

Я так испугалась, что даже не против “малышки”. Я сама тянусь к нему, боясь до сих пор поверить, что Барова больше нет рядом. Что можно хоть чуточку выдохнуть.

— Испугалась, — киваю. — Он выглядел, как сумасшедший. Зачем ты отдал ему Марину? Лучше бы я, я же почти чужая, он бы понял это и не смог шантажировать.

— Ты не чужая, — произносит Макар, — но глупая.



Дом опустел.

Без Марины и Когсворта он кажется холодным и совершенно чужим. Даже те частички, что мы успели тут немного обжить, уходят. Но Макар не хочет уезжать. Не видит смысла, как он говорит, да и дорога ему сейчас ни к чему.

Я всё поняла по темному лицу его лечащего врача. Алекс осмотрел Макара, сделал укол и принес специальный корсет, который напоминает бронежилет. Я помогла Макару надеть его и осталась в его спальне, в которую то и дело заходят парни из охраны и что-то докладывают.

— Иди отдыхай, — произносит Макар. — Не дежурь рядом со мной.

— Я не дежурю. Я просто хочу быть здесь. Или я мешаю?

Макар качает головой. Он приподнимает руку, подзывая меня, и смотрит глубоким безумно красивым взглядом. Я люблю его глаза, умные и взрослые, в них стоит эхо всего того, что он пережил. Но в то же время видно, что это не сломало его, он заматерел и выглядит как человек, у которого должны быть ветеранские нашивки на одежде.

Я подхожу к изголовью кровати и присаживаюсь на краешек, обхватывая его горячую ладонь. Прошло несколько часов, как Баров уехал, и мы оба успели немного успокоиться. Я продохнула от нервов, а Макар — от злости.

— Конечно, ты не мешаешь, — Макар проводит большим пальцем по моему запястью, лаская. — Но, если хочешь, тебя могут увезти. Домой или куда скажешь. Я прекрасно понимаю, что тебе может быть страшно, моя служба охрана облажалась сегодня. И я не могу дать слово, что этого не повторится, у Барова теперь Марина и он может навязывать свою игру.

— Когсворт тоже у него.

— Я за него не особо переживаю.

— Да? А вдруг он что-то выкинет? — я беспокойно качаю головой. — Бросится защищать Марину и выдаст себя. У него же на лице написано, как дорога ему Марина. И не как сестра дорогого босса, а именно как женщина. Я и то заметила почти сразу, стоило чуть отойти от шока и обжиться в твоем доме.

Макар протягивает вторую ладонь, согревая меня двойной дозой своего тепла. Его прикосновения становятся настойчивее и приятнее, еще без откровенного подтекста, но я уже не могу не думать о том, как хорошо станет, если он притянет меня к себе и тесно обнимет.

— Ког не идиот, и он прошел военную кампанию, Саша, — Макар нажимает уверенным голосом. — Мне, наоборот, спокойнее, что он поехал с Мариной. Он найдет способ ее защитить в любом случае, он не только физически развит, но и ужасно умен.

Я киваю.

— Но вопрос был в другом. Подумай, тебя никто здесь не держит насильно. Я пошлю с тобой лучших парней, они отвезут тебя в безопасное место. По-настоящему безопасное, а это сейчас — подальше от меня.

— Так хочешь избавиться от меня?

— Хочу, чтобы ты не боялась.

— Я сейчас боюсь за Марину, и это не изменить отъездом. Мне скорее станет хуже на расстоянии, так я вижу, что происходит… И мне спокойнее рядом с тобой, Макар.

Он все-таки притягивает меня к себе. Издает смазанный стон, когда я неуклюже задеваю его корпус, но мне удается вовремя выставить локоть и не свалиться на него. Макару сейчас не до резких движений, ему вообще нельзя двигаться, он и так переступил черту дозволенного, когда поднялся на ноги перед Баровым.

Я нервничаю из-за этого.

А вдруг это будет иметь последствия? Врач строго запретил вставать с коляски, и он так хмуро смотрел на спину Макара, когда осматривал его, а потом вышел с телефоном в руках. Он тут же начал кому-то звонить и называть длинные латинские названия.

— Больно, да? — я спрашиваю, наклоняясь к нему, и собираю ладонью его короткие волосы. — Укол плохо помогает?

— Ты помогаешь лучше.

— Ты вечно шутишь. Даже на серьезные темы.

Макар пропускает мои слова мимо ушей. Он ведет ладонь выше, обхватывая мое плечо и собирая тонкий рукав футболки. Его сильные пальцы задевают мою кожу и впервые заходят под одежду. Дотрагиваются до кружевной бретельки белья.

— Я сейчас серьезен, как никогда, — парирует Макар.

Его пальцы заходят под бретельку и спускаются ниже. К ключице. Он раздвигает границы дозволенного, приручая меня и дразня нас обоих. Он слишком слаб, чтобы что-нибудь случилось сейчас, но мы отвлекаемся на взаимную нежность, чтобы забыться на мгновение. Я тоже глажу его, провожу пальцами по лицу, изучая его черты. Он не брился пару дней и подушечки легонько царапает щетина, а еще у него налитые вытянутые в ироничной ухмылке губы. Я чуть замедляюсь, касаясь их, и чувствую, как мое дыхание становится густым потоком.