📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеКороли Вероны - Дэвид Бликст

Короли Вероны - Дэвид Бликст

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 192
Перейти на страницу:

Однако сегодня нужен был не jordan, а наметанный глаз хирурга.

— Боже, — в негодовании воскликнул Морсикато, осмотрев юношей. — И меня вызвали ради этих царапин, в то время как столько раненых нуждаются в помощи!

Морсикато начал с головы Антонио. Он сказал, что все обойдется, если только юноша не будет спать в ближайшие двенадцать часов.

— Странные вещи происходят с теми, кто получил удар по голове. Заснув в ближайшее время после удара, такой человек может и не проснуться.

После этих слов Антонио принялся расхаживать по комнате, опасаясь даже сесть, не то что лечь. Доктор занялся раной Марьотто. Рана оказалась неглубокой и была обработана бальзамом, о котором Морсикато гордо сообщил, что его привезли из Греции, и посоветовал менять повязку трижды в день.

Обработав две легкие раны, доктор приступил к осмотру Пьетро. Донна Катерина деликатно удалилась, когда Морсикато принялся резать окровавленную ткань, а разрезав, начал долгую операцию по извлечению сломанной стрелы.

Морсикато поднаторел в лечении боевых ран — долгое время он был военным врачом и научился оказывать помощь прямо на поле битвы. Он сразу понял, как лучше извлечь стрелу. Однако дело осложнялось тем, что, пока Пьетро скакал на коне, раскланивался перед донной Катериной и давал отпор Марцилио, стрела перемещалась в его плоти то вправо, то влево. Доктор обернулся к Марьотто и Антонио.

— Пожалуй, вам придется его подержать.

С помощью огня, горячей воды, сильных рук и нескольких скальпелей разного размера хирург приступил к делу. К чести Пьетро следует сказать, что он сдерживал крик до последнего, то есть очень долго. Когда бывало особенно больно, юноша сравнивал собственные мучения с мучениями грешников в аду, так красноречиво описанными его отцом. Он даже пытался шутить на эту тему:

— Вряд ли у Малебранш когти острее, чем ваш скальпель…

— Тише, — успокаивал Морсикато.

— Наверно, пятки жарить еще больнее, еще…

— Не дергайся, — шипел Антонио, навалившийся Пьетро на плечи.

— Я просто говорю, что… проклятье… что в аду не может быть хуже, чем сейчас…

— Почти все, — произнес Марьотто, очень надеясь, что говорит правду.

Морсикато как мог осторожно вытащил один конец стрелы и стал постукивать молоточком по другому концу. Пьетро наконец не выдержал и взвыл и задергался.

— Навались! — рявкнул Морсикато.

К счастью, Пьетро уже потерял сознание.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Когда Пьетро очнулся, в комнате царил полумрак. Шторы были опущены, ставни закрыты, а свечи в канделябрах, тянущихся по стенам, погашены. Горела только единственная жаровня; от нее шло тепло, и не только: под самые потолочные балки ползли, извиваясь и корчась, длинные тени. Красноватые угли наводили на мысли о гигантских сковородках и тому подобном.

Пьетро задыхался и был весь в поту. Он попытался пошевелить ногой и сморщился от боли. Отерев мокрый лоб, юноша стал осматриваться. Он по-прежнему лежал на кушетке, до пояса прикрытый сырой фланелью — кстати, флорентийской работы. Осторожно, с замиранием сердца Пьетро приподнял покрывало.

Обе ноги были на месте. Сквозь стиснутые зубы прорвался вздох облегчения. Пьетро боялся, что хирург, замучившись возиться со стрелой, просто-напросто ампутирует ногу. Нет, нога, туго забинтованная, покоилась на обмотанном тканью горячем кирпиче. Неудивительно, что Пьетро взмок как мышь.

В смежной комнате послышался шум. По выстланному тростником полу зашуршала штора. Высокая, величавая донна Катерина вошла и остановилась в нескольких локтях от кушетки. Сняла с головы фаццуоло, вынула шпильки. Солнце не высветлило прядей, как у Кангранде, но волосы, спадавшие до бедер, были такого густого каштанового цвета, так переливались при каждом движении… Сладкий запах заполнил комнату. Свет догорающих углей смягчал черты несколько худощавого лица, играл в темной туче волос: донна Катерина более не была суровой — она была невозможно, сказочно прекрасной.

Пьетро вспомнил, как по дороге в Виченцу Марьотто и Антонио высмеивали саму мысль развязать войну из-за женщины. Теперь такой повод к войне уже не казался юноше нелепым.

Сообразив, что забыл выдохнуть, Пьетро поспешил исправить оплошность — и, проглотив кольцо дыма от жаровни, жестоко закашлялся.

— Вам нехорошо? — спросила Катерина, придвигая скамеечку к его изголовью.

— Пить… хочется… — прохрипел Пьетро.

Явилась чаша и, хотя вода была теплая, Пьетро выпил ее залпом.

— Благодарю, моя госпожа.

— Тише. Ложитесь.

Он повиновался и позволил подпереть себя подушкой, которую час назад рвал зубами. Из ведерка донна Катерина достала платок, отжала его и нежно положила Пьетро на лоб. Платок был чудесный, такой прохладный. Вдруг Пьетро осознал, насколько сильно вспотел; хуже того, он сообразил, что под фланелевым покрывалом на нем ничего нет. Юноша лежал, боясь пошевелиться, а донна Катерина отирала пот с его лица и шеи. Угли почти догорели, кожи порой касались легкие пальцы, и Пьетро не знал, блаженствует он или сгорает от стыда.

Когда его отцу было девять лет, он увидел девочку, равных которой не встречал ни до, ни после. Донна Беатриче Портинари вошла в жизнь будущего поэта. Данте посвятил ей всего себя, и его обожанию суждено было намного пережить прекрасную донну. И хотя Данте впоследствии все-таки женился, и душой его, и мыслями владела Божественная Прелесть, воплощенная в земной женщине.

«Ох, отец, теперь я вас понимаю».

Услышав шум в смежной комнате, донна Катерина прервала свое занятие, положила платок обратно в ведерко, скользнула мимо Пьетро и исчезла в дверном проеме. Юноша поспешно натянул покрывало повыше. Пот по спине тек ручьями, кушетка уже напоминала болото. Пьетро опять попытался пошевелиться и перенести тяжесть тела на левую сторону. Он закрыл глаза, а когда снова их открыл, комната тонула во мраке. Перед взором его проносились странные видения. В детстве Пьетро случилось серьезно заболеть, он знал, что такое бред. Эти видения походили на бред, но бред не изнурительный, а несущий отдохновение.

Морсикато упоминал об этом, извлекая стрелу, чтобы отвлечь внимание своего пациента. «В комнате должно быть очень тепло. Так мы сымитируем жар и, возможно, обманем организм и избегнем настоящего жара. С божьей помощью тело исторгнет дурные соки, и утраченное равновесие восстановится».

— Синьор Алагьери?

Пьетро не слышал, как она вернулась.

— Да, домина? — Сердце билось где-то в горле, по ногам побежали жестокие мурашки.

— Я думала, вы еще не спите. — Донна Катерина снова села на табурет; звякнула, упав в колени, связка ключей. — Вы знаете, где находитесь?

— Да, домина. — В горле было сухо, Пьетро еле ворочал языком. Он снова закрыл глаза.

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 192
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?