Пока часы двенадцать бьют - Мари Сав

В тумбочке они обнаружили свечи и спички, которые лежали там на случай, если будут перебои с электричеством, и зажгли их на своем импровизированном “столе”. Свет выключили и сразу в комнате стало атмосферно и уютно, пахло мандаринами и шоколадными конфетами, свечи весело потрескивали и отбрасывали на стены причудливые тени.

—У нас еще есть бенгальские огни, но их зажжем позже,— поделилась Саша, подходя ближе к Мише и обвивая руками его шею, он нежно притянул ее за талию еще ближе, погружаясь в её запах с головой.

—Хочешь, на телефоне включим “Иронию судьбы”?— улыбаясь, предложил он.

Внезапно раздалась трель телефона. На экране высветилась Яра.

—Саша, фух, я тут дозвонилась до города, обещали как можно раньше утром приехать, открыть дверь. Ты как?

—Спасибо тебе,— Саша всей душой была благодарна подруге, которая вместо того, чтобы отдыхать на вечере, пыталась действительно сделать все, что было в ее силах.— Можно мне твой планшет взять?

—Без проблем, пароль ты ведь знаешь.

—Яра!— вдруг всполошилась Саша, отчего даже Миша вздрогнул от неожиданного возгласа,— Я такая глупая, только о себе думаю, а где же ты ночевать будешь?!

—Ой, да перестань, самый решаемый вопрос пока что. Попрошусь к кому-нибудь либо доплачу за комнату, если есть пустующие. По крайней мере есть диван в коридоре.

Саша совсем не хотела, чтобы ее подруга спала на диване у выхода из отеля, но в этой ситуации она мало чем могла помочь. Еще немного поболтав с Ярой и выслушав подробный отчет, сколько та волос вырвала этой “мочалке”, девушка пожелала счастливого нового года и отключилась.

—Иди сюда,— позвала она, включая планшет, который скучал без своей хозяйки. От Саши не укрылась тень улыбки, которая промелькнула у Миши.— Ты чего это так улыбаешься?— хитро прищурилась она.

—Просто ты таким тоном сказала “иди сюда”, что я на секунду подумал, что ты меня соблазняешь.

Саша лукаво подмигнула, но не ответила, лишь поудобнее положила подушки и устроилась в таких уже родных объятьях, пока он настраивал трансляцию первого канала.

Они попали как раз на конец новогоднего фильма, затем начался голубой огонек, который они комментировали, передразнивали и смеялись над всеми, кто попадал в кадр. Пару раз они вставали танцевать прямо на кровати, а потом, закружившись в танце, падали на нее, счастливо смеясь.

—Знаешь, Саша, я никогда не чувствовал себя таким счастливым и … живым,— вдруг признался парень, глядя на улыбающуюся девушку.— Я реально благодарю тот день, когда родителям все же удалось затащить меня на тот званный ужин, где я встретил тебя.

—Ты встречал меня каждый день, просто не замечал.

—Ошибаешься, я всегда тебя замечал и выделял из всех. С того самого момента, когда на лыжах сломал тебе ногу, а ты вместо того, чтобы плакать, сказала мне: “Соберись, ты же парень! Мне тоже больно, но я же не плачу”. Я тогда сидел и рыдал в три ручья из-за того, что у меня из носа шла кровь. И знаешь, это был последний раз, когда я плакал. А потом я каждый день наблюдал, как ты занимаешься, не важно, что ты делала: писала, читала, рисовала, особенно рисовала. Ты была такая прекрасная и недосягаемая для меня, что я просто любовался издалека.

Саша нежно провела рукой по его лицу и зарылась пальцами в мягкие волосы, намереваясь поцеловать, однако внезапно песня прервалась, и на экране появился кремль вместе с Путиным.

—Начинается! Надо разлить шампанское,— она резко вскочила, поправляя сбившееся платье и волосы.

Миша вышел на балкон, а Саша достала пластиковые стаканчики, из которых они с Ярой пили воду.

Разлив пузырчатую жидкость, они погрузились в поздравление. Девушка, словно маленький ребенок, затаила дыхание в ожидании чуда и ловила каждое слово. Голова радостно кружилась в предвкушении чего-то волшебного, смены времен и загадывания желания.

—Ты загадывал когда-нибудь желание?— внезапно спросила она.

—Я в это давно не верю, но в один новый год загадал, чтобы брат вернулся.

—Загадай сегодня, сейчас, пока часы двенадцать бьют, и я гарантирую тебе, оно обязательно сбудется!

При этих словах ее щеки залил румянец, а она потупила глаза под его внимательным взглядом.

Поздравление закончилось, начался обратный отсчет до двенадцати. Девушка зажмурилась, покрепче сжала стаканчик, отчего он немного прогнулся во внутрь, прикусила губу, полностью концентрируясь на своем желании.

Ее мысли порхали в голове, не давая зацепиться. Раньше она, не раздумывая, сказала бы, что ее главное желание — поступить в театральное, но вот в ее жизнь ворвался Макаров.

Послышался первый: “БОМ!”

И первое, и единственное желание без труда возникло в голове, как будто всегда там и было.

“Хочу, чтобы Миша всегда смотрел на меня таким взглядом, будто я и есть любовь!”

***

Миша пытался вникнуть в поздравление, которое произносил президент на фоне Спасской башни, но никак не получалось. Его мысли крутились вокруг слов, сказанных Сашей, про желания. Он сам не заметил, как с любовью стал наблюдать за девушкой, как она нахмурила бровки и прикусила губу, чтобы сосредоточиться, как крепко сжала стаканчик до такой степени, что шампанское грозилось вот-вот выплеснуться наружу, как волнистая прядь волос упала ей на лицо и спуталась с ресницами.

Раздался первый: “БОМ!”

В сознании Миши возникло, словно фейерверк, одно единственное желание

“Хочу каждое утро и каждый вечер просыпаться и засыпать вместе с Сашей”.

Девушка вдруг резко распахнула глаза, и на мгновение весь мир замер.

Миша первым шагнул к ней и поцеловал так, как никогда в жизни никого не целовал. Сейчас существовали лишь ее губы, которые были с мандариновым вкусом, они пьянили и держали в плену, очаровывали, не давали оторваться от них.

Куранты пробили двенадцать, начался гимн, за окном послышались радостные крики и раздался залп салюта.

—Саша,— тихо прошептал он, проводя рукой по ее нежной щеке и по волосам,— моя, моя Саша.

—Я тебе нравлюсь?— также тихо прошептала она.

—Нравишься?— усмехнулся он.— Да я без ума от тебя. И мне кажется, готов на все, чтобы ты только была рядом. Я будто схожу с ума, а в голове…

—… мысли только о тебе,— закончила она.

Она поставила так и нетронутый стакан с шампанским на подоконник, и теперь первая поцеловала его, отчего по его телу прострелил ток. Ему казалось, что еще чуть-чуть, и он раздавит ее в своих объятьях. Его руки будто стали жить собственной жизнью, исследуя каждый сантиметр ее кожи, проводя по плечам, лопаткам и выступающим позвонкам, по очаровательной тонкой шее, талии, опускаясь ниже к ягодицам, бедрам, переплетая пальцы и снова все начиная по кругу. Он покрывал ее лицо поцелуями, спускался к шее, острым ключицам. Весь мир сжался до одного человека, превратился в карусель желаний и чувств.