Чужое проклятие - Ольга Вольска

Сначала у пациента не возникло никакой реакции, но потом он закашлялся, открыл глаза и… Остановить летящий в нее клинок Анне помогли лишь отточенные до автоматизма рефлексы боевого мага. Девушка, зажав клинок между двумя пальцами, небрежным движением кисти вывернула рукоять меча из ладони священника. Тот застонал от боли. Оружие со звоном упало на пол.

— Но-но, — усмехнулась княжна. — Не дергайтесь, Хьюго, а то швы разойдутся.

— Тварь, — ненавидяще прорычал он в ответ. — Бесовское племя, сатанинское отродье…

— Между прочим, — Эрик мгновенно оказался напротив раненого, нависнув над ним, — эта, как вы выразились, «тварь» спасла вам жизнь, хотя могла бы этого и не делать. Еще один нелестный эпитет в адрес моей сестры, и клянусь — я вылечу вас только ради того, чтобы собственноручно убить на дуэли!

Хьюго внимательно вгляделся в перекошенное от возмущения лицо князя.

— Вы… — прохрипел он, порываясь подняться, но тут же рухнул обратно на подушку, проваливаясь в беспамятство.

— Анна, нашатырь, быстро! — потребовал князь ди Таэ. — Нельзя допустить, чтобы он опять потерял сознание!

Девушка передала брату нужный флакон. Резкий запах лекарственного препарата мгновенно распространился по комнате.

— Ну как?

— Вроде приходит в себя.

В тот же миг Хьюго осторожно открыл глаза и увидел склонившихся над ним чародеев.

— Вы… Анри ди Таэ, — прошептал он. — Я вас узнал.

— Нет, — усмехнулся мужчина в гравикресле. — Я — Эрик, а это, — он указал на девушку, — Анна. Эрик и Анна ди Таэ. Анри ди Таэ — наш отец. Сожалею, но как бы негативно вы не реагировали на эту фамилию, но придется вам задержаться в нашем доме месяца на два-три.

— Почему вы меня не добили?.. — не понимал раненый.

— Мы никогда не выбираем из двух зол, — уведомила Анна, передернув плечами с поистине королевским безразличием. — Мы выбираем все или ничего.

— Он… тоже… так… говорил… — Голос раненого становился все тише, глаза медленно закрылись.

— Что, опять нашатырь? — спросила княжна.

— Не нужно, — отрицательно покачал головой Эрик. — Это я его усыпил. Пусть отдохнет и наберется сил, хватит с него на сегодня.

— Интересно, почему он назвал тебя Анри ди Таэ? — Княжна обтерла салфеткой потный лоб раненого.

— В общем-то я весьма похож на отца, — усмехнулся князь.

— Да не в том дело, — отмахнулась Анна. — Откуда он его знает, вот вопрос.

— Посидишь пока с ним? — намеренно сменил тему брат. Поднятая сестрой проблема показалась ему слишком неоднозначной. Ворошить спрятанные в шкафу скелеты — занятие неблагодарное и даже опасное. Черт знает, до чего можно докопаться.

— А ты куда?

— Наведаюсь в отдел. Нужно же сообщить госпоже кардиналу, какие у нас гости, — вздохнул Эрик.

Рабочий кабинет главы Дипломатического корпуса при Единой всеблагой матери-церкви, господина кардинала Дэпле, не отличался многообразием меблировки, но наличествующие предметы с лихвой компенсировали количество стоимостью. Взять хотя бы рабочий стол с золотыми инкрустациями, привезенный из Ватикана, серебряные вазы времен первых Крестовых походов (естественно, подлинные, из личной коллекции султана Саладина) или бесценное распятие работы византийских мастеров. Сам кардинал Дэпле, полноватый немолодой человечек, испуганно втиснувшись между подлокотниками рабочего кресла, напрасно пытался сдержать подрагивание нижней губы: он затравленно следил за расхаживающим по дорогому ковру сеньором Христобалем Саградой. Команданте, высокий и сухощавый, напоминал ему штангенциркуль. Его высокопреосвященство безмерно нервировали черные, чуть тронутые сединой волосы главного инквизитора, смуглое лицо со впалыми щеками и глубоко посаженные темные глаза, которые могли пригвоздить к месту кого угодно. Господин Дэпле не любил и откровенно побаивался этого непредсказуемого человека, жестокого фанатика и ханжу. Вот сеньор Саграда остановился напротив него и, упершись руками в столешницу красного дерева, смерил кардинала тяжелым взглядом исподлобья.

— Господин кардинал, надеюсь, я уже достаточно аргументировал свою просьбу выдать разрешение на арест инквизицией госпожи Златы Пшертневской, по чистому недоразумению носящей звание кардинала! — четко проговорил команданте.

Пухлые ручки кардинала Дэпле суетливо комкали лист бумаги, лежащий перед ним. Маленькие поросячьи глазки отчаянно бегали из стороны в сторону, избегая смотреть на главного инквизитора.

— Но… э-э-э… госпожа Пшертневская и ее отдел очень хорошо зарекомендовали себя… — невнятно промямлил он.

— Госпожа Пшертневская превысила свои полномочия и нарушила законы церкви, пригласив к сотрудничеству представителей богопротивного дома ди Таэ. Ладно вы еще закрыли глаза на то, что в ее отделе работает отец Рид — личность по сути своей демоническая, но не обращать внимания на двух чародеев… Нет, господин кардинал, это уже слишком! Я требую, чтобы мне предоставили полномочия для ареста госпожи Златы Пшертневской как еретички, совершившей ряд преступлений против церкви! — категорично отрубил сеньор Саграда, нависая над кардиналом Дэпле.

Кардинал беспомощно воззрился на него снизу вверх.

— Вы требуете невозможного! — пытался протестовать он.

— Что? — гневно рявкнул команданте. — Кардинал, вы забываетесь. Подумайте о документах, хранящихся в моем сейфе… — Сеньор Саграда злорадно усмехнулся. — Полагаю, синод будет рад узнать о неких хищениях церковного имущества, в коих вы принимали непосредственное участие. А счет в швейцарском банке, заведенный на имя вашей любовницы, госпожи…

— Замолчите! — взмолился господин Дэпле, распространяя едкий запах вспотевшего, загнанного в смертельную ловушку кабана. — Молчите, заклинаю вас!

— Так вы подпишете? — подначивающе ухмыльнулся главный инквизитор.

— Да-да… — неуверенно пролепетал продажный кардинал. — Такое, безусловно, не должно оставаться безнаказанным… — И он трясущейся рукой поставил подпись на изрядно помятом бланке.

Команданте довольно ощерился и сцапал бумагу, предоставляющую ему воистину неограниченные полномочия. Ну теперь посмотрим, чья возьмет! Он развернулся и, по-военному чеканя шаг, покинул кабинет кардинала.

Господин Дэпле облегченно вздохнул, когда удовлетворенный сеньор инквизитор наконец-то покинул помещение. На душе у его преосвященства было тошно и муторно… При всей своей мягкотелости, частенько переходящей в душевную несостоятельность, кардинал понимал, что подписанный им документ являлся не чем иным, как смертным приговором для госпожи Пшертневской и всего ее отдела.

Эрик появился в приемной госпожи Златы около полудня. За столом предбанника, как между собой называли это помещение сотрудники отдела, где обычно восседал чопорный старичок-секретарь, теперь вальяжно развалился Виктор, отлынивающий от обязанностей телохранителя. Закинув ноги на столешницу, байкер увлеченно читал уже знакомый князю том Кастанеды, изредка перелистывая страницы книги хорошо наслюнявленным пальцем.