Страстная Лилит - Виктория Холт

Аманда попыталась пойти позади него и матери, когда они начали подниматься по лестнице, но Энтони взял ее за плечо и нежно подтолкнул вперед.

– Показывайте, куда идти, кузина, – сказал он. Поднимаясь по лестнице, она чувствовала на себе его взгляд.

Он разглядывал ее, как разглядывают на выставке лошадей, демонстрирующих иноходь.

Вот и его комната – с высоким потолком, с большим камином и ромбовидными оконными стеклами, темная, как все комнаты в этом доме. Вся мебель, за исключением кровати с пологом на четырех столбиках, отличалась изысканной элегантностью, характерной для восемнадцатого века.

– Изумительно! Изумительно! – шептал он; и хотя он делал вид, что разглядывает мебель, на самом деле он изучал Аманду. Он оценивал ее, вне всякого сомнения, решив, что она робкая, неловкая, податливая. Ей захотелось убежать из этого дома, потоку что теперь в нем был не только ее отец, но и ее кузен.

– А-а, – сказала Лаура. – Я вижу, горячая вода уже здесь. Не присоединитесь ли вы к нам в гостиной, когда будете готовы?

– С удовольствием буду ждать нашей встречи, – ответил он, улыбаясь Лауре, но успел бросить быстрый взгляд на кузину.

Спускаясь по лестнице, Аманда почувствовала, что дрожит.

– Дорогая, – прошептала Лаура. – Я думаю, ты произвела неплохое впечатление.

Когда они вернулись в гостиную, мистер Лей выглядел довольным.

– Очень приятный молодой человек, – сказал он. – Настоящий Лей. Вы не находите, дорогая?

– Нахожу, – согласилась Лаура.

– Он мне говорил, что ему всегда хотелось навестить нас. Его отец меня уверяет, что он очень серьезный молодой человек, необыкновенно религиозный. Я думаю, дорогая, когда ты узнаешь его лучше, ты со мной согласишься, что он очень приятный молодой человек.

– Уверена, так и будет. Ему, кажется, сразу понравилась его кузина. Ты сможешь показать ему окрестности поместья, не так ли, Аманда?

– Как он мне сказал, он очень любит ездить верхом, – продолжал мистер Лей. – Думаю, он отличный наездник. Интересно, понравятся ли ему наши лошади? Прикажу Стриту подготовить для него гнедую кобылу. Она больше всего подойдет ему, мне кажется. Дочь, а вы молчите. Вам будет приятно, что здесь кузен, которому можно показать наши красоты, а?

– Да, папа.

– Я буду надеяться, что вы все сделаете, чтобы ему здесь было приятно.

Энтони появился, когда вносили чай.

– Вы, должно быть, проголодались, – сказал мистер Лей.

– Должен признаться, глядя на этот великолепный стол, понимаю, что я голоден.

– В таком случае немедленно пьем чай.

Когда они сели к столу, им подали вареные яйца, хлеб и масло. Совсем не похоже, подумала Аманда, на чай в классной комнате, к которому подавался хлеб с маслом и джем или мед и молоко; иногда еще добавлялся кусочек кекса с тмином, или кусочек шафранного кекса, или кусочек кекса с изюмом, который сельские жители называли «фагген». К этому чаю подали гораздо больше кушаний, но как бы она хотела быть сейчас в классной комнате с мисс Робинсон!

Во время еды разговор продолжился. Аманда подумала, что, на взгляд отца, Энтони должен представлять собой почти совершенство. У кузена и мистера Лея полностью совпадали мысли и мнения; он обращался к отцу подчеркнуто вежливо, но не боялся его; он, не колеблясь, отвечал на его вопросы, и все же Аманда чувствовала, что Энтони, как она сама, понимал, что на вопросы отца часто может быть два ответа, но он, в отличие от нее, безошибочно давал правильный ответ.

Они уже почти насытились, когда доложили, что пришел Фрит.

У Аманды при виде Фрита поднялось настроение. Он прискакал, сказал он им, догадавшись, что успеет к чаю. Молодой человек просил простить его за визит без приглашения, но на следующий день он должен уехать в Лондон и, по сути, приехал проститься.

Его глаза лучились озорством, и Аманда поняла, что Фрит приехал не только проститься, но и посмотреть кузена, так как догадался, что этот кузен должен быть предложен Аманде вместо него самого.

«Как я хочу, чтобы он не уезжал в Лондон, – думала Аманда. – Я могла бы рассказать ему о своих переживаниях, и он мог бы дать мне совет».

Фрита усадили за стол.

– Итак, вы уезжаете, когда я приезжаю, – сказал Энтони.

– Увы! Да. Хотел бы я знать, к худу это или к добру. Никогда не знаешь.

Фрит был настроен дерзить, по мнению мистера Лея, вел он себя в последнее время легкомысленно, будучи заносчивым юнцом с чрезмерным самомнением, так как в семье настоял на своем.

Ел он с большим наслаждением, понимая при этом, что его присутствие здесь не очень желательно, но не обращая на это внимания.

– Мистер Дейнсборо, – сказала Лаура, – едет в Лондон учиться. Он собирается посвятить себя медицине.

– Как интересно, – заметил Энтони.

– А вы предполагаете чем-нибудь заняться? – спросил Фрит.

– Мой кузен, – резко ответил мистер Лей, – не работает. Он – джентльмен.

– Вы не находите, что это несколько скучно? – И Фрит, не дожидаясь ответа, продолжал: – Вы долго собираетесь пробыть здесь?

– Я надеюсь, что мой дядя позволит мне это.

– Я уверен, что он позволит, – ответил Фрит.

– Мой племянник говорит, что он давно хотел навестить нас. Надеюсь, что он задержится у нас. Наши семьи живут слишком далеко друг от друга, чтобы наносить короткие визиты.

– Путешествие мистера Дейнсборо будет даже длиннее, – сказала Лаура. – До самого Лондона. Удивительно, что ваш отец спокоен. Да и мисс Дейнсборо тоже.

– Они знают, что я справлюсь с любым шустрым лондонцем, а вы были когда-нибудь в столице?

– Никогда, – ответил Энтони. – Мог бы прибавить, что не имею никакого желания ездить туда.

– Все зло Англии сосредоточивается в ее столице, – заметил мистер Лей. – Должен сказать, что меня удивляет то, что ваш отец позволил вам ехать туда.

– Я предполагаю, что Фрит и не просит разрешения, – сказала Аманда. Это была ее первая реплика, но она тут же поняла, что вступила в разговор, как следует не подумав.

Отец и мать смотрели на нее в смятении, Энтони – с удивлением, Фрит – с одобрением.

– Аманда, дорогая! – упрекнула Лаура дрожащим голосом.

– Она, конечно, права, – заметил Фрит.

– Вы, кажется, удивительно довольны этим, – сказал Энтони. – Я бы подумал, что вы могли бы раскаиваться от одной мысли поехать против желания вашего отца.

– Ни мой отец, ни я не склонны к раскаянию или печали ни по какому поводу. У моего отца хватает ума понять, что принятие важного шага в жизни касается, главным образом, того, кто этот шаг предпринимает.