Парадоксы 1941 года. Соотношение сил и средств сторон в начале Великой Отечественной войны - Александр Русаков

Наверное, не меньшую роль играли и другие факторы, прежде всего особенности стали, из которых изготавливалась броня, ее закалки, а также характер и качество соединения броневых плит и листов. А вот здесь большинство специалистов больше хвалило немецкий танк или же ругало наш. Немецкая сталь была прочней, а места соединения броневых листов качественней, надежней. Хотя, конечно, далеко не факт, и танк на танк не приходился. Тем не менее испытания на полигоне немецкого Т-III в 1940 году показали, что его «цементованная броня толщиной 32-мм равнопрочна 42—44-мм гомогенной броне типа ИЗ» (дальше об этом будет сказано подробнее) [120].

Учитывая все эти показатели и особенности, можно прийти к выводу, что в целом Т-34 имел существенно более сильную броневую защиту, чем немецкие Т-IV и Т-III. Однако наш танк был далеко не столь неуязвим от огня противника, как его порой представляют. Да и не было большой разницы между этими танками в толщине их брони. К тому же у Т-34 тоже были свои слабые места: в первую очередь гусеницы, затем передний люк, места установки орудия и пулеметов, а также сварных швов броневых листов, наконец, как и у всех танков того времени, верх и днище.

И это не просто предположения или умозаключения автора. Это достаточно убедительно подтверждает отчет о числе сквозных или иных опасных поражений, нанесенных советским танкам бронебойными снарядами во время битвы за Москву. В нем, в частности, говорится, что изучено 83 подбитых танка Т-34 и КВ, которые поступили на ремонтные предприятия в период с 9 октября 1941 года по 15 марта 1942 года. На них обнаружено 16 поражений снарядами калибров от 88 мм до 150 мм, 13 – калибра 75 мм, 63 – калибров от 37 мм до 50 мм, 5 – «малокалиберных» и 31 – неустановленных калибров [121].

Таким образом, танки Т-34 в начале войны поражались из орудий самых разных калибров, вплоть до 37 мм и меньше. Они также выводились из строя посредством противотанковых мин и авиаударов. Разумеется, определенные проблемы борьбы с этими танками у немцев возникали, но, как показали бои этого периода, они без особого труда их решали. Вот если бы Т-34 был более «зрячим», «слышащим», маневренным и скорострельным, наконец, удобным в эксплуатации, тогда бы эти проблемы для врага были действительно большими. Да если бы еще танков этой конструкции тогда было действительно много и они бы пореже ломались.

Практическая (боевая) скорострельность орудия танка является, возможно, наиболее важным свойством этой боевой машины. И уж во всяком случае для танков с аналогичными характеристиками огневой и броневой мощи она наряду с маневренностью имеет решающее значение для успеха в бою.

Вопрос о показателях практической скорострельности рассматриваемых танков представляется весьма непростым и очень спорным. Впрочем, это относится и к другим танкам. Ее можно определить и сравнить только приблизительно, оценочно. Хотя для этого проводились испытания на полигонах, но их результаты являются лишь ориентировочными, поскольку количество таких испытаний вряд ли может отвечать требованиям репрезентативности, а их условия не могут полностью повторять условия боя. Ну а в бою не до измерений и подсчетов.

Вообще, каждое орудие имеет свою вполне определенную техническую скорострельность, то есть, по сути, предельную для него в благоприятных условиях. Однако для успешного боевого применения танка важна именно практическая скорострельность его орудия. Она определяется количеством прицельных выстрелов из него по объектам противника в определенную единицу времени, которые имеет возможность производить его экипаж в ситуации боя. Эта характеристика зависит не столько от технической скорострельности орудия, сколько от затрат времени на обнаружение цели, наведение его на цель, прицеливание и заряжание. Здесь следует сделать оговорку, что помимо особенностей конструкции и оснащения танка практическая скорострельность зависит также от тренированности его экипажа. Но в данном случае от этого фактора следует отвлечься, определяя «чистую» скорострельность.

Есть основания полагать, что в среднем у танка Т-34 практическая скорострельность составляла примерно два выстрела в минуту, хотя номинально (техническая скорострельность) была, конечно же, в несколько раз более высокой. Столь сильно ее ограничивали разные факторы, среди которых можно выделить следующие:

1) затруднения с обнаружением цели из-за проблем с обзорными устройствами и приборами и ограниченным, меньшим, чем у ряда других танков, числом членов экипажа;

2) чрезмерная занятость командира, на которого были возложены не только задачи управления танком и обзора поля боя, но и функции наводчика орудия;

3) сложности с заряжанием из-за чрезмерной тесноты внутренних помещений танка и неудобной укладки боекомплекта;

4) необходимость притормаживать танк или вовсе его останавливать для прицеливания из-за сильной тряски и раскачивания корпуса во время движения;

5) задержки при переносе огня вследствие неудобного расположения поворотного механизма башни (ручного и электроприводного);

6) сильная загазованность боевого отделения после каждого выстрела.

Эти и другие недостатки танка были выявлены еще при его испытании осенью 1940 года, но до начала войны так и не были устранены (цитаты из отчета о нем будут приведены далее). К примеру, одним из факторов, понижающим практическую скорострельность нашего танка, являлось размещение большей части его боекомплекта на полу боевого отделения. Заряжающему приходилось нагибаться за каждым снарядом и перемещать его на сравнительно большое расстояние до казенника пушки. Разумеется, такая укладка была сделана не просто так, а потому что в боевом отделении танка было мало места, а его днище являлось наименее уязвимым местом для вражеских выстрелов. Но как видите, и здесь недостатки нашего танка были как бы продолжением его достоинств. Или вот такие факты: в Т-34 была плохая амортизация, а башня была смещена вперед. Благодаря низкому внутреннему трению в его подвеске он сравнительно долго раскачивался после наезда на неровности, а размах колебаний в боевом отделении (башне) увеличивался из-за его удаленности от центра тяжести танка.

Конечно, можно было стрелять быстрее и чаще, даже намного, чем два выстрела в минуту, но вряд ли от этого был бы толк. Если, конечно, стрелять не из засады или находясь в каких-то иных благоприятных условиях, в которых можно было увеличивать скорострельность вплоть до 5–6 выстрелов в минуту. А вот во встречном танковом бою практическая скорострельность этого танка и вовсе вряд ли могла быть больше одного выстрела в минуту. Ведь танки противника движутся, маневрируют, дымят-пылят, да вдобавок еще и стреляют в ответ, а то и на опережение. Правда, скорострельность можно было и как бы повысить, если главной целью будет не попасть в противника, а напугать его, заставить отступить, повернуть, создать помехи для прицеливания экипажу танка противника. Однако, по сути, это будет уже не прицельный, а своего рода огонь на подавление, если даже не вовсе беспорядочный.

Итак, практическую скорострельность невозможно установить вполне определенно, а тем более точно измерить, можно дать лишь ее оценку, да и то в широком диапазоне: в зависимости от характера боя и поставленных экипажем задач (с поправкой на его тренированность). У танка Т-34 она составляла, насколько можно оценить, от 1 до 5–6 выстрелов в минуту (реально в среднем 2), у Т-IV – от 2 до 8–9 выстрелов в минуту, у Т-III – от 2 до 10 выстрелов в минуту.