Дорога смертной тени - Альбина Нури

Снова Лина, Лина…

Как и где теперь искать Митю? Оставалось одно – последовать по следам Шалимовых. Не провалились же они сквозь землю! Стелла сама заказывала им билеты до Сочи. Выходит, ей тоже туда нужно. Она прилетит в Сочи и на месте разберется, где этот загадочный Локко.

Спустя полчаса девушка заказала билет на ближайший рейс. Вылет – утром двадцатого третьего августа. А сегодня только двадцать первое. Стелла готова была мчаться в аэропорт прямо сейчас, но это был один из тех случаев, когда обстоятельства сильнее.

Выпавший свободный день она не собиралась сидеть сложа руки или погружаться в рабочую рутину. Пришло время узнать как можно больше про Ангелину Станиславовну Кольцову.

Напрочь позабыв про бассейн и массаж, Стелла занялась неотложными делами: позвонила и перенесла встречи, которые были запланированы на ближайшие дни, разобралась с текущими счетами и договорами, записала на автоответчик сообщение, что в течение недели сотрудники «Мителины» будут находиться в очередном отпуске.

Покончив с этим, девушка выключила компьютер, тщательно вымыла свою чашку, закрыла окно, вышла из кабинета и заперла дверь. Было почти девять вечера, когда Стелла покинула здание «Делового мира», не зная, вернется ли сюда когда-нибудь.

Весь следующий день она металась по городу, бросая послушный «Фольксваген» то в один его конец, то в другой.

Первым пунктом назначения стал Архитектурно-художественный институт, где учились будущие супруги Шалимовы. Уговаривая, убеждая, то и дело открывая кошелек, беззастенчиво пользуясь своей внешностью в беседах с мужчинами, Стелле удалось добиться, чтобы из архива извлекли личное дело Лины.

Оттуда она узнала две вещи. Во-первых, Кольцова поступила учиться на льготных условиях, поскольку была круглой сиротой и получала от государства все прочие положенные в этом случае льготы. Митя рассказывал, что родители Лины умерли, но Стелла не знала, когда это случилось.

Во-вторых, выяснилось, что на момент поступления Ангелина была зарегистрирована по адресу: Учительский переулок, дом пятнадцать, квартира семь, где проживала с одинокой бездетной теткой, Кольцовой Оксаной Николаевной, сестрой отца.

С этой женщиной следовало поговорить обязательно, если, конечно, она еще жива. Стелла не помнила, чтобы Митя упоминал в разговорах это имя, но, возможно, они просто не поддерживали отношений. И потом, можно было пообщаться с соседями по дому – это тоже иногда полезно.

Стелла отправилась на поиски Учительского переулка. Судя по карте, он находился в центральной части города, в лабиринте улиц и улочек, застроенных невысокими старинными домами. Стелле не приходилось бывать в этом районе очень давно, и, подъезжая, она поняла, что приехала напрасно.

Некогда уютный уголок, каких в Казани прежде было много, безжалостно разрушили. Тут и там теперь высились здания банков, магазинов, офисных и торговых центров. Не было больше ни тесных сонных двориков, ни тихих сквериков, ни деревянных ставен, ни резных карнизов. Прошлое было закатано под асфальт, похоронено и утрамбовано.

На высоком холме, где раньше вплотную друг к другу лепились двухэтажные дома – свидетели ушедших эпох, теперь громоздились сверкающие зеркальными боками многоэтажки. От Учительского переулка осталось только название, а сам он превратился в закрытый элитный жилой комплекс.

Это был тупик. Где теперь прикажете искать тетку Лины? Пока расстроенная Стелла обдумывала, кому из знакомых позвонить, чтобы выяснить, куда переселили жильцов снесенного дома, запиликал телефон. Звонила задобренная кремовым тортом и дорогими конфетами сотрудница архива, которой Стелла оставила на всякий случай свой номер.

Случай наступил быстро: пришла уборщица Татьяна Марковна и заявила, что прекрасно знала Ангелиночку Кольцову. Та однажды по фотографии бесплатно написала портрет ее внучки. Стелла, запасясь очередным мешком сладостей, ринулась обратно в институт.

Домой она вернулась ближе к вечеру, обессиленная и вымотанная. Кое-что узнать удалось, но сведения, которые она собрала, ставили гораздо больше вопросов, чем давали ответов.

Прошлое Ангелины ускользало от нее. Оно было скрыто плотной, непроницаемой тканью, заглянуть под которую оказалось невозможно. Куда теперь идти, у кого пытаться выяснить что-то о Лине, с кем поговорить, Стелла не знала. Да, собственно, и времени на это не оставалось.

Татьяна Марковна вывалила кучу бесполезных сведений, большинство из которых касалось ее собственных детей и внуков, а также преподавателей вуза. Женщине было ближе к семидесяти, но работу она бросать не собиралась, потому что все и всех знала и считала институт вторым домом. Татьяна Марковна проработала тут всю жизнь: сначала методистом на одной из кафедр, потом архивариусом, а в последние годы – уборщицей.

За Стеллины щедроты она охотно рассказала бы ей все, что угодно, но, по сути, знала о Лине не так уж много. К моменту, когда они познакомились, Татьяна Марковна работала в архиве, а Кольцова, которая постоянно искала подработку, мыла тут полы. Потом нашла другую работу, в какой-то газете, и уволилась, успев, однако, написать портрет Сашеньки.

– Так похоже получилось, не отличить! – заливалась соловьем Татьяна Марковна. – До чего талантливая девочка!

Девочка была не только талантливая, но и несчастная: одна-одинешенька на белом свете. Оказывается, искать тетю Оксану следовало на кладбище. Она скончалась вскоре после того, как племяннице исполнилось восемнадцать. Вот бедняжка и жила одна.

По всей видимости, спустя какое-то время после смерти тетки старый дом снесли, и Ангелина получила однокомнатную квартиру на окраине Казани, куда в девяностые выселяли жителей так называемых трущоб. Митя вроде бы упоминал, что, когда умерла его мать, они с женой продали три квартиры: мамину, его собственную и «однушку» Лины – и купили большую просторную, в хорошем районе, в одном из красивых новых домов.

Татьяна Марковна долго распространялась о том, как Линочка честным трудом зарабатывала на хлеб, плохо кушала и бедно одевалась. Стелле тяжело было вернуть разговор обратно к тете. Вернее, к ее смерти. Оказалось, что тетя Оксана отошла в мир иной в результате инсульта.

Стелла ковырялась вилкой в тарелке с салатом и думала о том, что узнала. В памяти почему-то всплыла трагическая смерть Митиной мамы. У полиции не было никаких сомнений, что произошел несчастный случай. Чтобы краска лучше взялась, Нина Сергеевна решила направить на волосы струю горячего воздуха, но выронила фен.

Однако разве стал бы здравомыслящий человек ложиться в ванну, собираясь воспользоваться феном? Неужели умная, образованная женщина не понимала, насколько это опасно?

А ведь Митя и Лина жили по соседству, и у Лины был ключ от квартиры свекрови. При желании она могла незаметно войти и сделать, что угодно… но никому в голову не пришло подозревать Ангелину, которая, к тому же, была сама не своя от горя. Зачем ей это? Говорят же, ищи кому выгодно. Какая тут может быть выгода? Да и презумпцию невиновности никто не отменял. Раз не доказано обратное, Лина невиновна.