Похоронный марш марионеток - Фрэнк Де Фелитта

— Меня интересует, где ты был сегодня утром. Ты знаешь, что у нас новое изнасилование? В каньоне.

Сантомассимо пропустил вопрос мимо ушей и продолжал:

— Сложнее всего установить наблюдение. У нас не хватает людей. И нет никаких предположений насчет того, где и каким образом будет нанесен следующий удар.

Бронте судорожно сглотнул. Хейбер подавил усмешку. Капитан Эмери устало вздохнул. Он повернулся к Бронте и Хейберу и необычно мягким тоном попросил их выйти. Они удивленно воззрились на Сантомассимо, затем перевели взгляд на капитана Эмери, но тот молчал и только как-то странно улыбался. Бронте и Хейбер вышли. Лист со схемой скрутился в рулон. Сантомассимо спокойно расправил его и прижал один край мотком клейкой ленты, другой — степлером. Потом он внимательно посмотрел на капитана.

— Мне хочется плакать, Фред, — сказал Эмери. — Черт побери, мне хочется плакать.

Сантомассимо напрягся.

— Билл, я чувствую, что мы на правильном пути.

— Именно это меня и расстраивает. Шансов, что ты прав, — один на миллион. — Он потер глаза. — Как я с этим пойду к комиссару? Знаешь, что он со мной сделает, Фред? Я тебе скажу. Он заберет мой значок, удостоверение и пистолет и проводит меня в банк для получения пенсии.

Сантомассимо пожал плечами:

— Да к черту комиссара! Ты же знаешь, что я прав.

— Возможно, прав, Фред.

— Факты говорят сами за себя.

— Да неужели? Давай-ка посмотрим. Какой-то псих убивает двух людей крайне идиотскими способами. Ты придумываешь версию, которая тебе очень нравится, вот только факты в эту версию не очень-то вписываются.

— Еще как вписываются.

— Да нет, Фред. Посмотри. В первом случае бегун не должен был погибнуть. Ведь тот парень из кино не погиб? Ему удалось спастись от преследовавшего его самолета, не так ли? Теперь второй случай: несчастная Нэнси Хаммонд убита током. А согласно твоей схеме, героиня «Психоза» была заколота ножом.

— Но профессии жертв совпадают.

По лицу капитана Эмери было видно, насколько он раздражен и как ему хочется навсегда забыть предложенную Сантомассимо версию. Но версия цепляла. Он крутанулся в своем новом кресле и склонился над схемой, чуть ли не носом уткнувшись в слово «ножницы» в графе «Орудие убийства».

— Хорошо, — сказал капитан. — Давай взглянем на фильм «В случае убийства набирайте М». Жертва — продавец автомобилей. Ты знаешь, сколько таких в Лос-Анджелесе?

— Знаю. Послушай, Билл, я не говорил, что будет легко. Я только сказал, что я прав.

— Этого недостаточно. Я не могу и не стану подставлять себя под удар, Фред. Отнеси эту схему назад своему профессору, и пусть он опубликует ее в виде научной работы. Там ей самое место. Но от тебя требуется нечто большее, чем схемы и теории.

Приняв решение, капитан Эмери с облегчением улыбнулся. Зазвонил телефон. Он сделал Сантомассимо знак, чтобы тот остался.

— Привет, Каллахан… — весело закричал капитан Эмери в трубку. — Как ты, мой мальчик? Как идут дела в преступном мире?

Капитан хохотнул, взял карандаш, поднял с пола блокнот и начал записывать. Сантомассимо наблюдал за тем, как он меняется в лице: капитан Эмери побледнел, уголки его губ опустились, резче обозначились морщины.

— Хорошо, — пробормотал капитан, едва двигая губами. — Хорошо, Том. Мы займемся этим.

Закончив разговор, Эмери медленно повесил трубку, затем взглянул на Сантомассимо. Казалось, за какие-то секунды он постарел на несколько лет. Сухо откашлявшись, он сообщил:

— Это был капитан Каллахан из участка Ньютон. У них там кое-что случилось. И дело, кажется, скверное. Они решили, что, возможно, оно наше.

Капитан Эмери снова откашлялся и забарабанил пальцами по столу. Вид у него был потерянный. Но затем, словно пробудившись от дурного сна, он резко поднялся. Они вышли из кабинета и чуть ли не бегом направились к автостоянке.

* * *

Расположенный на Вестерн-авеню склад компании «Лайонс», торговавшей подержанной мебелью, был ярко освещен. Пока не появились патрульные машины, прохожие думали, что там снимают кино. Красная лента оградила место происшествия от зевак. Их лица становились то бледно-голубыми, то алыми от всполохов полицейских мигалок.

Внутри склада работала бригада экспертов: они посыпали белым порошком пеструю коллекцию подержанной и реставрированной мебели, осматривали лестницу и кабинет, ища следы взлома и ограбления. Но таких следов не было.

Патрульные исследовали урны на прилегавшей к складу аллее и опрашивали жителей окрестных домов.

В помещение склада медленно вошел Эл Гилберт. Он был уверен, что у него язва. Ему делали эндоскопию. Засовывали в горло черный шланг до тех пор, пока Элу не показалось, что тот вот-вот вылезет у него из задницы. Кровоточащей язвы не обнаружили. Но откуда тогда эта жгучая боль в желудке? Никакого «Ролейдса» не хватит, чтобы унять эту боль. Как раз теперь она вновь стала невыносимо острой. Почему именно сейчас капитану Эмери понадобилось вызывать его сюда, в центр города?

«Наверное, желудок болит из-за этой чертовой работы», — подумал он, приближаясь к полицейским, столпившимся у расписного орехового сундука.

Он с восхищением осмотрел тонкую работу. Это было произведение мастера, из тех, которых теперь уже не делают. Внутри сундука лежали коврик в зеленую и синюю полоску, несколько сухих цветков и маленький белый плюшевый медвежонок.

А еще там лежал труп хорошо одетого молодого человека.

Гилберт осмотрел шею, потрогал кожу на груди. Ощущение холодного, податливого тела вызвало у него приступ тошноты. Мышцы были напряжены — тело находилось в судорожно-неестественной позе, когда наступило rigor mortis.[91]

Гилберт обернулся и увидел капитана Эмери и Сантомассимо, которые внимательно разглядывали труп. Они обменялись приветственными кивками. Гилберт продолжил осмотр тела. Лицо молодое — парню было около двадцати двух лет, он совсем не хотел умирать, в его чертах застыло удивление и какое-то печальное разочарование. Гилберт достал носовой платок и высморкался. К ним приближался Бронте, как всегда взъерошенный и с неизменным блокнотом в руке.

Гилберт выпрямился и принялся вытирать руки влажными салфетками, вынимая их одну за другой из маленького пластикового пакета.

— Добрый вечер, капитан, — сказал он. — Привет, Фред.

— Помнится, когда мы виделись в последний раз, ты загорал на пляже, — сказал капитан.

— Да. А этот бедняга бледен, как после встречи с вампиром.

Сантомассимо, нагнувшись, вгляделся в черты жертвы, отчасти уже преображенные безмолвной работой смерти.

— Как он умер? — спросил Сантомассимо. — Задушен?