Пир Джона Сатурналла - Лоуренс Норфолк

— Вы тоже сбежали.

— Такое вряд ли возможно, Джон Сатурналл, — насмешливо ответила девочка. — Я здесь живу. А тебя что привело в Бакленд?

Она быстро окинула глазами пыльную галерею. Одна из ее косичек открепилась на затылке, заметил он. И руки у нее грязные.

— Я услышал, как вы пели.

— Я? Пела? Да не было такого.

— Было-было. — Джон откашлялся и попытался воспроизвести напевный голос девочки: — Приди, любимая моя…

Там было еще про горные кручи и разные наряды, но он осекся, когда Лукреция без улыбки покачала головой.

— На какое место ты хотел поступить? — спросила она.

Джон вспомнил огромное сводчатое помещение внизу и гуляющие по нему волны запахов и вкусов.

— В кухню.

— Стряпать? — В ее голосе слышалось отвращение.

— Так если не стряпать, тогда и кушать будет нечего, — сказал Джон, — ваша светлость.

— Кушать? — Она сморщила носик.

Лицо у нее что тонкий белый фарфор, подумал мальчик. Холодное и гладкое, как у одной из ее кукол. Лукреция молча смотрела на него. Потом тишину нарушил некий звук.

Протяжное бульканье, низкое утробное урчание разнеслось по длинной галерее, гулко отдаваясь от дощатого пола и стен. Услышав этот глухой рокот, Джон изумленно нахмурился, но почти сразу расплылся в ухмылке. Ибо щеки Лукреции Фримантл залила краска. Урчание исходило из ее желудка.

— Похоже, вам нужно кушать сытнее, — сказал Джон, продолжая ухмыляться.

Но девочка не улыбнулась.

— Замолчи! — прошипела она.

— Так шумлю-то здесь не я вовсе.

— Да как ты смеешь!

Теперь она покраснела до корней волос, глаза у нее сузились и полыхнули яростью. Джон недоуменно уставился на девочку.

— Это ж просто ваш желудок, — попытался он успокоить ее. — Просит пищи.

— Да как ты смеешь! — снова выпалила Лукреция. Открепившаяся косичка качнулась туда-сюда, когда она резко встала с дивана.

Прежде чем Джон успел вымолвить еще хоть слово, за дверью галереи послышались возбужденные голоса. Он увидел свой собственный ужас, отразившийся в лице девочки. Несколько мгновений они неподвижно смотрели друг на друга, объединенные общим страхом. Потом глаза Лукреции сузились, рот разомкнулся.

— Сюда! — пронзительно крикнула она. — Он здесь!

Джона притащили обратно в кухню, где ждал мистер Фэншоу.

— Известите констебля, — приказал клерк-секретарь двум своим подчиненным. — Потом отведите мальчишку к воротам.

— Минуточку, мистер Фэншоу, прошу прощения, — услышал Джон голос Джоша. — Позвольте мне сперва объяснить ему… — Перед Джоном возникло лицо погонщика. — Видишь ли, у сэра Уильяма не нашлось для тебя места. Ты отправишься в Каррборо…

— В работный дом, — пояснил Коук, чья плоская физиономия расплывалась в широкой улыбке.

— Там не так плохо, как я думал, — промямлил Джош.

— Ага, если любишь собирать тряпье да кости, — насмешливо фыркнул поваренок.

— Довольно, Коук, — нахмурился мистер Фэншоу. — Уведите его.

Тяжелая ладонь легла Джону на загривок и толкнула вперед. Но не успел он пройти и трех шагов, как раздался низкий голос:

— А ну-ка, отпусти мальца.

Руку у него с шеи убрали, и Джон медленно выпрямился. Возле очага стоял высокий седовласый мужчина с коротко подстриженной бородой и серо-голубыми глазами, в красном кухонном жакете и длинном белом фартуке. На веревке, обвязанной у него вокруг пояса, висел медный половник. Мистер Фэншоу с принужденным видом отвесил низкий поклон и приветственно произнес:

— Мастер Сковелл.

— Добро пожаловать, посторонний, — отозвался Сковелл, и мужчины в красных ливрейных куртках с усмешкой переглянулись между собой. — Домохозяйство решило нанести визит Кухне?

Клерк-секретарь неловко переступил с ноги на ногу:

— Нас привел сюда ваш поваренок Коук, мастер Сковелл. Мы разыскивали этого мальчишку. — Голос мужчины подрагивал от плохо сдерживаемого раздражения.

— Он докучал леди Лукреции, — вставил Коук.

— Его прошение отклонено. Вот оно. — Фэншоу вытащил из своей счетной книги потрепанные грязные листки и вручил Сковеллу. Тот пробежал глазами размашистые строки и воззрился на мальчика:

— Джон Сандалл?

Джон заколебался.

— Он говорит, его звать Джон Сатурналл, — вмешался Джош.

Главный повар слегка приподнял брови. Пронзительный серо-голубой взгляд, устремленный на Джона поверх измятого письма священника, казалось, проникал в самое нутро. Что там говорил Джош — надо смотреть в глаза или нет?

— Здесь упоминается твоя мать, — сказал главный повар.

— Да, мастер Сковелл.

— Она не сопровождает тебя?

— Она… она умерла, мастер Сковелл.

Джон впервые произнес эти слова. Седовласый мужчина отвел в сторону внезапно затуманившийся взор и словно на миг погрузился в какие-то свои потаенные мысли. Потом он опять в упор уставился на Джона:

— Хочешь работать в кухне, Джон Сатурналл?

— Мастер Сковелл! — возмутился мистер Фэншоу.

— Да?

— Мистер Паунси уже дал свой ответ! Мальчишка недостоин служить в усадьбе. Видите, что написано в письме? Его мать обвинялась в колдовстве!

— Но не кем-то из нас, — отпарировал Сковелл. — Если только вы не водили с ней знакомства, мистер Фэншоу.

Кухонные работники потупились, пряча улыбки. Подчиненные Фэншоу растерянно озирались.

— Но мальчишка сбежал от нас, мастер Сковелл! — не унимался мистер Фэншоу. — Его нашли в Солнечной галерее…

— Ах да, к слову о дурной привычке забредать куда не положено. — Сковелл грозно надвинулся на клерка-секретаря. — Иной недоброжелатель мог бы ошибочно счесть ваше присутствие здесь за нарушение владений. Посторонние в кухне, пожаловавшие без приглашения… Конечно же, это все от неосведомленности. Своенравный мальчишка что конь без узды. У нас тут свои наказания для подобных нарушителей порядка. И для тех… — Сковелл обратил суровый взор на Филипа Элстерстрита, — кто приводит их к нам. — Главный повар вновь повернулся к Джону. — Желаешь ли ты служить у нас, Джон Сатурналл?

Джон стоял столбом, потрясенный неожиданным поворотом судьбы. Наконец дар речи вернулся к нему.

— Да, — с усилием проговорил он. — Да, мастер Сковелл.

Сковелл взмахнул половником, и в первый миг Джон решил, что главный повар вознамерился вышибить ему мозги. Но тяжелое кухонное орудие просвистело у него над головой и ударило по громадному медному котлу. Под каменными сводами раскатился густой низкий звон — Фэншоу и его клерки опешили, Коук злобно насупился, Филип Элстерстрит улыбнулся до ушей, Джош довольно кивнул, а Бен Мартин прямо-таки просиял от радости. Все в огромном помещении — все до единого повара, младшие повара и поварята — обратили взоры на Джона. Сковелл высоко поднял половник, требуя тишины.