Ричард Длинные Руки. Демон Огня и Стали  - Гай Юлий Орловский

– Ой, – сказала она с лукавой усмешкой, – что-то не верится…

– Точно, – заверил я. – Конечно, где-то что-то бывает на стороне, но редко и не у всех. И всегда осуждаемо обществом. А здесь это возведено в закон, с ума сойти!.. Четыре любовницы, бр-р-р-р…

Она сказала мягко:

– Но все же где-то в глубине души рады, ваше величество?..

– Ничуть, – ответил я честно. – Мишелла, если мужчина захочет сблудить, он возможность найдет. Но все это тайно, а когда тайно, то как бы и не было.

Она сказала понимающе:

– К тому же тайное интереснее?

– Стократно, – подтвердил я. – А здесь и эту романтику превратили в обязанность. Как тут живут в зарегламентированном мире?

Она взглянула с сочувствием в ее удивительных глазах жемчужного цвета.

– С регламентом лучше не спорить.

– Мишелла, – ответил я с нежностью, – а можно, буду спать с разными женщинами, раз так предписано протоколом, а любить только вас одну?

Она мягко улыбнулась – мне почудилось, что от ее чистого лица пошел незримый свет, проникший в мое сердце и наполнивший его светлой радостью.

– А у вас получится?

– Уверен, – сказал я пылко. – Вот уверен, и все!

Звездочки в ее глазах разгорались все ярче.

– Ваше величество, тогда вам нужно будет… вычеркнуть меня из официальных любовниц.

– Что-о?

– И перевести, – договорила она, – в тайные. О которой никто не знает. Никакого протокола, никаких обязательств…

Я умолк, рассматривая ее во все глаза. Если Самантелла да и мои лорды намекают, а то и говорят прямо, что доверять Мишелле нельзя, то сейчас она, похоже, опровергает все их доводы и подозрения.

Быть одной из четырех официальных любовниц – высокая привилегия, за нее готовы сражаться и умереть многие женщины из высшего света, но Мишелла готова без колебаний, это сейчас вижу и верю ей, отказаться от этой значимой роли только ради призрачной надежды, что не потеряю к ней интерес… слишком скоро.

– Ни за что, – ответил я твердо. – Хотя и заманчиво. Это ж надо, всемогущий император, который даже чужих жен имеет законное право, вписанное в Конституцию, тащить в постель, будет встречаться тайком!..

Она сказала с пониманием:

– Вот-вот, вы прежде всего император! Что правильно, ваше величество. Женщины – удел тех, кто не способен ни на что великое.

– Мишелла…

Она сказала торопливо:

– Сюда идет целая толпа!.. Ваше величество…

– Отпускаю, – ответил я с печалью.

Она высвободилась из моих рук, я видел, что и ей это дается нелегко, в кольце моих рук и на моей груди чувствовала себя уютно и защищенно, но правила и протоколы обязывают, и, отступив, присела в поклоне, а я кивнул и быстрыми шагами пошел по направлению к дворцу.

Внизу у ступеней уже ждет Альбрехт, который на правах военной администрации отдает распоряжения членам правительства, он развернулся в мою сторону, как только ему указали, откуда я приближаюсь, сорвал с головы шляпу и напоказ всем роскошнейшим образом поклонился, ухитряясь быть учтивым, галантным и изысканным в каждом жесте.

– Ваше величество…

Я ощутил по сдержанному гомону, что за мной прет уже тысячная толпа, ответил так же показушно имперски:

– Принц, рад вас видеть!.. Пойдемте, расскажете в кабинете, что удалось за это время узнать. Кстати, процесс пошел, пошел, пошел… Я имею в виду, не Демона Огня, а вас, ваше высочество. В смысле, процесс вашего принцевания.

Он пошел рядом, спросил настороженно:

– Ваше величество?

– Хотел указом, – пояснил я, – так проще, но мне объяснили, что это имперски значимое дело. Потому необходимо выполнить со всеми формальностями и надлежащими церемониями.

Он спросил с подозрением:

– Это какими?

Гвардейцы распахнули перед нами обе створки, Альбрехт пропустил меня вперед, хотя можно пройти всемером в ряд, но протокол есть протокол, а когда догнал, я пояснил:

– Сейчас ищут в архивах. Здесь принцы все наследственные, из древнейших родов, что знатнее скагерракового. Потому нет прецедента, чтобы вот так указом… Пришлось рыться в древних рукописях, там можно отыскать все, а чего нет… ну жизнь подсказывает, что можно вписать. Так вообще-то всегда и делалось в интересах правящей династии.

По лестнице поднимались некоторое время молча, затем он спросил с прежней настороженностью:

– Ох, что-то мне как-то…

– Прынц, – сказал я с укором, – вы не доверяете мне?

– Конечно, – ответил он. – А как вам доверять?.. Надеюсь, вписывать будете не вы?

– Дорогой друг, – сказал я с пафосом и насквозь фальшивым голосом, – вы меня в чем-то подозреваете?..

Он отшатнулся.

– Ваше звездное величество, как можно?.. Мне голова еще нужна на плечах, а не на вашей плахе!

– Верно, прынц, – согласился я. – На ней, я имею в виду голову, а не плаху, так хорошо смотрится ваша шляпа, что всем шляпам шляпа!.. Сами видите, слияние или хотя бы взаимодействие культур требует жертв.

Он поинтересовался:

– А вы, ваше величество, какие жертвы принесли?

– А четыре любовницы? – спросил я. – Знаете ли, сэр Альбрехт, я человек ответственный. У меня северные принципы, и если подписался, что их четыре, то не могу делать вид, что их три или две!

Он сказал примирительным тоном:

– Хорошо, что еще жены нет. Если не считать Аскланделлу. Еще помните такую?

– Она не жена, – возразил я. – Просто как-то так получилось, что взялась помогать, выполняя обязанности жены императора… Причем очень умело! Думаю, и сейчас там рулит успешно. Раз в неделю думаю, что нужно как-то побывать там и утрясти… Но вы меня не аскландельте, дорогой прынц!.. Церемония будет, но я постараюсь для вас, чтобы ритуал был несложным, хоть и болезненным, но вы же воин?..

Он спросил с подозрением:

– А здесь несложные бывают?

– Это я успокаиваю вас, – пояснил я, – вам повезло с добрым императором, а то у вас лицо что-то вытянулось, вы уже на своего коня похожи, у него бывает такое выражение, когда вместо морковки суете ему в пасть мундштук.

Через двое суток Грейгер Армстронг, которому Альбрехт поручил раскопки в архивах, опустил передо мной на столешницу увесистую папку с кипой разрозненных листков бумаги.

– Ваше величество, – доложил он, – здесь все, что удалось, как вы говорите, накопать или нарыть. Насчет Демона Огня.

– Успешно?

Он покачал головой, длинные уши парика важно заколыхались по бокам.