В твоих пылких объятиях - Маргарет Мур

Сегодня, однако, он решил сидеть за столом до упора — пока сон не затуманит сознание. Тогда ему будет не до чувственных удовольствий. Он вернется в комнату и сразу же ляжет спать. Ричард не желал повторения унизительной сцены, которая имела место прошлой ночью. Кроме того, ему хотелось научиться сдерживать свои чувства в присутствии Элиссы, чтобы у нее — не дай Бог! — не возникло мысли о том, что он ее ревнует.

Ричард снова погрузился в размышления. В частности, он думал о том, как это дурно, когда ключи от твоего счастья находятся в руках другого человека и когда не знаешь наверняка, что можешь получить в ответ на свои уверения в чувствах — то ли поцелуй, то ли пощечину.

Потом он подумал об Уиле. Ему не хотелось, чтобы мальчик страдал от недопонимания или мелких трений, которые возникали между ним и Элиссой. Он вырос в доме, где воздух был пропитан ненавистью, ложью и лицемерием до такой степени, что его можно было резать ножом, и он не желал ребенку такой судьбы.

— Так вот вы где, милорд!

Сэр Блайт повернул голову и увидел Марту, которая вышла из кухни и теперь стояла у стены, самым бесцеремонным образом его разглядывая.

Ричарду неожиданно пришло в голову, что ему пора уже отправляться спать — не важно, спит Элисса или еще бодрствует. Торопливо поднявшись из-за стола, он пробормотал:

— Вам, наверное, нужно здесь убрать? Спокойной ночи, мисс, — и направился к лестнице.

— С чего это вы так заторопились? — остановила его Марта. — Мне нужно лишь закрыть ставни.

Девушка, покачивая бедрами, прошла к окну. «Должно быть, она считает, что это чертовски соблазнительно выглядит», — подумал Ричард и едва заметно ухмыльнулся.

Марта приподнялась на цыпочки, чтобы добраться до ставен, материя на ее платье натянулась, и ее объемистый бюст отчетливо обрисовался под накрахмаленным фартуком.

Он нисколько не сомневался, что Марта знала, какое впечатление производит ее бюст на мужчин, и проделала все эти возбуждающие мужскую чувственность движения намеренно. Она захлопнула ставни, и в комнате стало темно.

Что ж, если жена отказывается его приголубить, это сделает Марта. Всякий мужчина согласится с тем, что у него есть потребности, которые необходимо удовлетворять.

Впрочем, сколько бы Ричард ни убеждал себя в том, что совокупление с этой разбитной девицей — дело житейское и придавать ему большого значения не стоит, все его существо отчаянно этому противилось.

Марта подошла к нему и тихо сказала:

— Ты уже стал совсем большой, Ричард.

— Вам следует называть меня «милорд», — поправил он, отступая.

Неожиданно Марта притянула его к себе и прижалась пышными бедрами к его телу, потом забросила руки ему на шею и сильно и грубо поцеловала в губы. В следующее мгновение он ощутил, как ее язык, раздвинув ему губы, проник к нему в рот. Одновременно ее правая рука скользнула вниз по его телу и коснулась его мужского органа. Все эти манипуляции Марта проделала так быстро и ловко, что можно было подумать, будто на месте дочери хозяйки гостиницы оказалась вдруг опытная шлюха с набережной Темзы.

Блайт попытался было отвести ее руки, чтобы освободиться, но у него ничего не получилось: Марта держала его крепко. Ричард решил действовать более решительно.

Он с силой толкнул Марту в грудь и отпихнул от себя. В этот момент наверху отворилась дверь и на лестничную площадку в халате и с масляным фонарем в руке вышла Элисса.

— Элисса!

— Ричард? — сказала она, брезгливо скривив рот, и он понял, что жена видела его в объятиях другой женщины. — Я-то думала, ты случайно здесь уснул, но, кажется, я ошиблась. — Повернувшись к двери, она бросила ему через плечо:

— Спокойной ночи, Ричард.

— Элисса! — снова крикнул он, делая шаг к лестнице, на которой она стояла.

Марта схватила его за руку.

— Видишь? Она вовсе не против того, чтобы мы занялись любовью. Давай, а? Мне очень хочется!

— А мне — нет! — Ричард стряхнул с себя цепкие руки хозяйской дочери и помчался вверх по лестнице за своей женой.

Он догнал ее в коридоре у дверей спальни и умоляющим голосом произнес:

— Элисса, выслушай же меня!

Она остановилась и смерила его холодным взглядом.

— Что тебе надо? Фонарь?

— Да нет же, нет!

— В таком случае доброй тебе ночи.

Ричард взял ее за руку. , — Я хочу поговорить с тобой внизу. Чтобы никого не разбудить.

— Думаю, нам с тобой не о чем говорить.

— А я думаю, что есть о чем.

Он полагал, что она снова ему откажет, но она, должно быть, поняла, что он не отстанет, а потому согласно кивнула.

— Очень хорошо. Давай спустимся. Только я пойду впереди и буду освещать лестницу — тут не мудрено упасть и свернуть себе шею.

С величественным видом, который был под стать королевскому камергеру, она повела его вниз.

Элисса постаралась, чтобы ее рука не слишком дрожала.

Ричарду совсем не обязательно было знать, до какой степени она расстроилась, когда застала его внизу с другой женщиной.

Она вспомнила любимое изречение Уильяма Лонгберна, которое ей частенько приходилось от него слышать: «Не важно, с кем и как, но я свое возьму, и тебе ничего с этим не поделать».

Ничему-то, оказывается, жизнь ее не научила. Должно быть, она осталась такой же глупенькой и наивной, какой была, когда в первый раз выходила замуж. Как можно было забыть, что сэр Ричард Блайт — друг короля-ловеласа, короля-развратника? Как говорится, скажи мне, кто твой друг…

К тому же он еще и сочинитель фривольных пьесок и любовных баллад. Разве такой человек может быть преданным мужем? Нет, конечно. Для людей вроде Ричарда Блайта любовь — игра, а верность — пустой звук.

К счастью, Марта уже ушла. Не обнаружив ее в зале, Элисса с облегчением перевела дух и села на деревянную скамью у камина, поставив фонарь на стол. Ричард схватил стул и уселся напротив. Тусклый огонь фонаря выхватывал из мрака его черты, оставляя в тени глазные впадины и скулы. Лицо Ричарда было мрачно.

Хотя обстановка к этому никак не располагала, Элисса почувствовала, как от его взгляда по ее телу волнами стало расходиться тепло.

— Я не сделал ничего дурного, — тихо сказал Ричард.

— Ничего?

— Ничего.

— По той причине, что мой приход прервал ваши игры в самый ответственный момент? Или ты вдруг решил, что изменять жене — грех?

— Дело в том, что это она пыталась меня соблазнить.

— Какая неприятность, подумать только! — с издевкой воскликнула Элисса, конечно же, ему не поверив. Да и как она могла ему верить — с его-то репутацией покорителя женских сердец! — Стало быть, ты остался в зале в одиночестве, чтобы наставить ее на путь истинный?