Bella Figura, или Итальянская философия счастья. Как я переехала в Италию, ощутила вкус жизни и влюбилась - Камин Мохаммади

Когда они уже собирались уходить, Бетси задержалась возле меня.

– Я только что начала новую работу, и мне нужна модель. – Она посмотрела на меня сквозь челку. – Если хотите, позвоните мне. Думаю, вы идеально подошли бы. – Бетси протянула мне визитку, и я уставилась ей вслед.

– Ну что, Джузеппе, соглашаться? – потрясенно спросила я.

Он задумался. Затем посмотрел на меня и рассмеялся:

– Ну конечно, соглашайся! Еще одно флорентийское приключение, а? – Глаза его сверкнули из-под очков, и я невольно задалась вопросом, что он слышал через стену. – Она известная и уважаемая художница. Тебе понравится их дом. Ты теперь и так знаменитость – осталось только увековечить тебя в произведении искусства!

На следующий вечер Дино стоял у меня на кухне – совершенно голый, не считая фартука, повязанного на талии. Он только что приехал с рыбалки на Сицилии, где пробыл все выходные, и привез сумку-холодильник и ветки акации, сорванные у городских ворот.

Мы занялись любовью на диване, а когда закончили, он достал из сумки-холодильника два свежих стейка из тунца и банку сицилийских каперсов, велел мне принести все имеющиеся в доме свежие помидоры и чеснок и принялся готовить ужин.

– Amore, вот эту рыбу я поймал вчера! – с гордостью объявил Дино. – Помнишь фотографию?

Конечно же, я помнила. Он забыл предупредить меня, что уезжает – сделал это только в самый день отъезда. Сперва я рассердилась, но через три дня он принялся забрасывать меня фотографиями с рыбалки. Стараясь не обращать внимания на бедную, истекающую кровью рыбу на этих снимках, я сосредоточилась на Дино в плавках, его загорелом мускулистом теле и руках. Вены на них набухли от усилия, когда он вытаскивал рыбу из воды. На одной фотографии он был с ножом в руке, и по бицепсам текла кровь. Теперь же он приехал ко мне, с полной сумкой рыбы и в отличной спортивной форме, и я готова была простить ему внезапное исчезновение. Я смотрела, как он суетится на моей кухне, как шеф-повар и одновременно порнозвезда, и раздает мне указания как своему помощнику.

– Сядь вон там, amore, и поговори со мной, – велел он. – Разговариваешь ты гораздо лучше, чем готовишь.

Я предостерегающе шлепнула его по голому заду и рассказала о своем знакомстве с Бетси и о том, как меня взволновало ее предложение поработать у нее моделью.

– Наверное, позировать придется голой, – заметила я, поежившись, – не думаю, что я к этому готова.

– Но почему? – спросил Дино.

Я покраснела. Даже несмотря на то что было между нами, я все еще стеснялась.

– Ну… – пробормотала я. – Раздеться на глазах у кого-то…

– Но ведь я смотрю на тебя, amore, – сказал он. – И ты не нервничаешь, тебе это нравится.

– Да, но это совсем другое дело, – воскликнула я. – К тому же ты ведь не смотришь на меня часами, разглядывая во всех подробностях? Не думаю, что с моим телом я выдержу несколько часов пристального разглядывания…

Дино оставил плиту, подошел ко мне и развязал шнурок на моей ночной сорочке. Отступив на расстояние вытянутой руки, он медленно оглядел меня.

– А теперь послушай, amore, – сказал он с чувством, и я сжалась под его взглядом. – Ты прекрасна, и у тебя красивое тело. Ты считаешь себя уродиной потому, что ты не супермодель, но ты – это супер-ты! Я люблю твои формы. Ты женственна – и в этом твоя красота! – И он поцеловал меня в солнечное сплетение, в самое сердце.

– Ох! – Я обхватила его за шею, и в ответ он обнял меня.

– В любом случае, amore, тебе не о чем беспокоиться, – продолжал он, махнув деревянной ложкой, когда я уже зашнуровывала сорочку. – Если ей почти восемьдесят, она толком тебя и не увидит…

Вечер прошел в расслабленной домашней обстановке. На столе стояли цветы из сада Старого Роберто, к которым мы добавили букет акации от Дино. Свечи освещали комнату, рыба была восхитительна. Мы были дома, и нам было хорошо. Мы занимались любовью, а потом он заснул в моих объятиях. Я снова почувствовала такую близость с ним, и когда посреди ночи он вдруг проснулся, встал и направился к двери, не могла не испытать горького разочарования.

– Дино, почему ты не останешься? – наконец осмелилась спросить я.

– Да ведь меня жена ждет! – ответил он, а потом раздул ноздри и хмыкнул.

Я приподняла брови, и он рассмеялся. Потом помолчал и сказал:

– Думаешь, мне хватило бы времени и энергии на кого-то еще, amore? Ты выпиваешь меня до дна…

Спорить с этим было глупо. Похоже, у него и в самом деле не было ни времени, ни сил на другую женщину. Но на всякий случай, поцеловав его на прощание, я так крепко присосалась к его нижней губе, что оставила синяк. След от укуса красовался на большей части губы, и не заметить его было невозможно.

– Ой, прости, amore, – сказала я, проводя пальцем по лиловому пятну. – Я что-то увлеклась!

Дино ухмыльнулся:

– Мне нравится твоя страсть, – сказал он, снова целуя меня. – И мне все равно, кто это увидит.

Глядя, как он, широко улыбаясь, сбегает вниз по ступенькам, я слегка приободрилась.

На следующий вечер я отправилась за советом к Луиго.

– Итак, bella, ты уверена, что он не женат? – задал Луиго логичный вопрос.

– Ну, я укусила его за губу… – смущенно призналась я.

Луиго пристально на меня посмотрел.

– Засос, bella? Тебе сколько лет?

– Знаю, – пожала я плечами, – но у меня закралось подозрение, и я хотела проверить, позволит ли он это сделать.

– И как?

– Он явно был не против!

– А он когда-нибудь приглашал тебя к себе домой? – снова деловито поинтересовался Луиго.

– Э-э, нет, – признала я. – Но это потому, что у него и дома-то своего нет.

Луиго положил свое чайное полотенце.

– Ты что, хочешь сказать, что он живет со своей mamma?

Дино и в самом деле жил с родителями. Сначала он говорил, что это временно, что поселился у них, когда вернулся из Милана, и копит на собственное жилье – каменный дом в деревне. Изумление мое сменилось пониманием.

– А, ну да, тогда ясно. – Я ведь и сама жила у родителей, пока не купила собственное жилье. – А когда ты вернулся из Милана?

– Пять лет назад, – беззаботно ответил Дино, и брови у меня взлетели вверх.

Луиго кивнул и констатировал:

– Он mammone. Так у нас называются маменькины сыночки, которые живут с родителями, даже будучи взрослыми. Кто-то остается с предками лет до тридцати.

– О боже, Луиго, ему уже сорок! Беда!

– Ну что ж, bella, здесь это часто встречается, – беззаботно ответил он. – Итальянцы очень ленивы и любят мамину стряпню. Зато теперь мы точно знаем, что он не женат. Наверное, мамочка не разрешает ему гулять допоздна…