Бухта влюбленных - Вайолет Уинспир

Буря угомонилась, но в воздухе еще висел запах влажной земли, и бледность еще не сошла с лиц людей, которые пережили стихийное бедствие, а теперь молча завтракали на веранде гостиницы.

Ферн с Кеном сидели за угловым столиком, завтракая яйцами с ветчиной, когда Кен сообщил ей, что вызвал такси, которое должно было подъехать в течение получаса. Его собственная машина осталась на стоянке в окрестностях Марина-Бич, и Кен надеялся, что, если позволит состояние дорог, он сможет отвезти Ферн в Кэп-Фламинго к полудню. Поглощенные разговором, они не заметили устремленного на них пристального взгляда женщины, сидевшей за дальним столиком. Ее пронзительные, птичьи глазки сначала внимательно изучили загорелое лицо молодого человека, а затем – прекрасное лицо его спутницы, внимавшей каждому его слову. Сначала в этих глазах промелькнули удивление и недоумение, потом – циничная усмешка. «У этой Ферн поистине ангельское личико, – подумала Глэдис Хэммонд. – Да, да, такое личико, что, глядя на него, любой подумает, что она чиста, как весенний цветок».

Глэдис Хэммонд с мужем проводила в этой гостинице выходные. Сейчас Уолт Хэммонд, большой любитель гольфа, изучал с друзьями состояние знаменитых здешних лужаек после вчерашнего потопа. Беспокойство Уолта о лужайках для гольфа окончательно испортило настроение его жене, находившейся и без того в унылом расположении духа по причине весьма скудного завтрака, на который она себя обрекла, следуя диете. С ненавистью глядя на сухой ржаной хлебец, она вдруг подумала, что красотке явно несдобровать, узнай Росс Кингдом о том, что его жена разводит шашни с бывшим ухажером, – ведь у Росса характер Эдвины, и если его вывести из себя, то пощады не жди. Глэдис взяла хлебец и откусила кусочек. Странная все-таки девица эта Ферн… Ведь за такого парня, как Росс, любая пошла бы не глядя!

А между тем Ферн с Кеном поднялись из-за стола, так и не заметив миссис Хэммонд. Кен смеялся над Ферн: она настаивала на том, что должна сама оплатить ночлег.

– Ну, ты у нас, как всегда, независимая! – пошутил он. – В конце концов, я могу оплатить наш ночлег, а в такси будешь хозяйничать ты.

Наконец портье сообщил им, что такси прибыло, и протянул Кену квитанции и сдачу. Положив их в карман, Кен хотел уже взять Ферн под руку, когда в вестибюль вбежал мальчишка-коридорный, разыскивавший постояльца, только что отбывшего из номера 104.

– Это мой номер! – воскликнул Кен. – Эй, мальчик, иди сюда!

Мальчишка подбежал к нему:

– Не вы это потеряли, сэр? – И, лукаво улыбнувшись, он протянул Кену серебряную цепочку-браслетик. – Горничная, сэр, только что нашла это прямо возле постели.

Кен был удивлен.

– Хорошо, что ты застал меня, парень. Вот, держи! – Протянув мальчишке чаевые, он отдал браслет Ферн. – Должно быть, выпал у меня из кармана пиджака, – сказал Кен. – А я и забыл про него.

Они вышли из гостиницы, даже не подозревая, что из-за журнальной стойки за ними следит Глэдис Хэммонд. Она уже собиралась окликнуть их, когда прибежал этот мальчишка. Глэдис Хэммонд не могла толком расслышать, о чем они говорили, и теперь стояла, пытаясь по-своему истолковать то, что увидела… Ей было интересно, как попал браслет Ферн Кингдом в спальный номер Кена Маквикара.

Кен предложил подвезти Ферн прямо до дому, но ей еще нужно было сделать кое-какие покупки, и он высадил ее в городе.

– Мы можем уже не увидеться до моего отъезда в Англию, – сказал он на прощание, – и мне бы хотелось пожелать тебе напоследок всего самого хорошего.

– Спасибо, Кен. И я тебе того же желаю.

Он взял ее за руку.

– Эх, Ферн, если бы только можно было исправить все ошибки! – со вздохом проговорил Кен. – Будь осторожна! И учись у меня – ошибки не всегда можно исправить, а сожаление – не лучший попутчик в жизни. – Он пожал ей руку, сел в свой автомобиль и уехал.

Ферн смотрела ему вслед. Кен понял, что она не собирается рассказывать Россу о поездке в Марина-Бич. Он думал, что она рискует своим счастьем, да и откуда ему было знать, что ее супружеская жизнь – вопрос каких-нибудь нескольких недель. Расставание Ферн с мужем стало неизбежным, потому что так, судя по всему, хотел Росс, а его слово было непререкаемым. Но пусть их расставание случится хотя бы не сегодня и не завтра. Пусть хотя бы еще немножко продлится это состояние неопределенности – словно заглушенная лекарствами боль. Ферн решила набраться смелости и все-таки попробовать обмануть Росса.

Она зашла в супермаркет, купила там разделанную курицу, свежие овощи и баночку сметаны и села в автобус.

Дом встретил ее тишиной. Все было как обычно – занавески, герани в горшках на подоконнике, на полке – пузатая свинья-копилка для неиспользованной мелочи. Ферн положила продукты в холодильник и засыпала в кофеварку кофе, сама же тем временем пошла переодеться в брюки и блузку.

Оглядев свое помятое, испачканное платье, она решила, что постирает его попозже, а сначала немного перекусит. Потом она обследовала содержимое сумочки, с которой ездила в Марина-Бич, и уничтожила обратный билет на автобус. Если она собиралась обмануть Росса, то делать это нужно было безукоризненно, потому что, несмотря на отсутствие между ними близости, Росс время от времени все же наведывался в ее комнату: когда ему нужна была мелочь, он мог залезть в кошелек, где она держала деньги на хозяйственные расходы, а иногда он заходил к ней вечером почитать у настольной лампы или просто поболтать ни о чем – и тогда мог лениво перебирать на ее столике баночки и пузырьки.

День Ферн провела в мелких делах – даже прибралась в саду, где тоже царил беспорядок после вчерашней грозы. Зайдя в дом, она включила радио и прилегла на кушетку. Из приемника лился густой, трепетный голос Этель Мерман, исполнявшей одну из лучших арий бродвейского шоу, которое Ферн с Россом видели, когда были в Нью-Йорке.

Ферн откинулась на подушку и закрыла глаза. Как ей хотелось вернуть счастливые мгновения того вечера! Росс, в черном смокинге и белоснежной рубашке, был в тысячу раз красивее всех актеров на сцене. И Ферн в платье из лимонно-желтой органзы с приколотыми к груди орхидеями, подаренными Россом… Это было зажигательное, красочное шоу; потом они поужинали в вечернем клубе и устроили себе прогулку на пароме на Стейтен-Айленд. Звезды, казалось, венчали высоченные макушки нью-йоркских небоскребов, а статуя Свободы купалась в зеленых лучах.

Песня закончилась, и Ферн вернулась в реальность. Она подумала, что Росс, наверное, приедет между семью и восемью часами – если бы он сел на более ранний поезд, сейчас был бы уже дома. Ферн гадала, звонил ли он ей вчера. Если звонил, то наверняка удивился, что никто не берет трубку. Если же звонил сегодня утром, то мог подумать, что она, как обычно, отправилась за покупками.

Ферн посмотрела на часы – чуть больше пяти – и решила еще полчасика послушать музыку, а потом приготовить ужин. В последнее время у Росса был плохой аппетит, и она решила приготовить что-нибудь вкусненькое и необычное, например ароматное ризотто из курицы, готовить которое ее недавно научила Делила. Может, оно хоть немного порадует Росса…