Тень «Райского сада» - Ирина Лобусова

Фаины Романовны не было — она ходила по вызовам. Зина заглянула в лабораторию — там был самый разгар рабочего дня.

— Привет! Готов твой анализ! — откликнулась приятельница, на пороге чуть не сбив ее с ног. — Но ты лучше к вечеру подойди, сейчас ну просто никак! Бегу! Я до пяти сегодня. Видишь, какой дурдом!

— Есть что-то интересное? Ну хоть два слова скажи! — Зина не могла отступить так просто.

— И еще какое интересное! — рассмеялась приятельница, остановившись на мгновение. — Я обнаружила в крови кое-что… Очень непонятное… Сейчас долго объяснять. Я тебе вечером лучше покажу по таблице. Сейчас специально оставлю на столе. Честно говоря, очень странная кровь!

— Чем странная? — не отставала Зина.

— Вечером! Всё вечером! — и лаборантка понеслась дальше.

Вторая лаборантка — постарше — окинула Зину заговорщицким взглядом:

— Новый жених у нее. Вот и носится как угорелая. Не рассказывала тебе?

— Нет, — растерялась Зина.

— Он вчера к ней приходил. Красавчик, каких свет не видывал… — завистливо вздохнула лаборантка.

— Помогите, доктор! — Из-под сбившегося на сторону платка смотрели страшные, отчаявшиеся глаза женщины.

Обстановка комнаты была бедной. На продавленном диване, под старым лоскутным одеялом, под рваным светом, падавшим из покосившегося окна, лежал ребенок. Он умирал — фиолетовые тени близкой смерти уже отложили свои невидимые отпечатки в его губах, в носовых складках, в запавших щеках…

После укола он перестал хрипеть и, выпростав из-под одеяла худенькие ручки, разметал их по постели, словно хотел уцепиться за жизнь. На протертом коврике на полу у кровати тощий вислоухий рыжий щенок свился в клубок, обхватив лапами детские тапки. Он ждал, когда маленький хозяин поднимется с кровати и, как всегда, побежит с ним играть во двор, и будет снова шумно и весело, и можно будет лаять и скакать… Несмотря на то что щенок был совсем маленьким, он ждал так, как умеют ждать взрослые собаки, положив к ногам любимого хозяина всю свою жизнь…

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что погубило ребенка. Нищета и голод. Хибарка с утлыми стенами, поросшими грибком. Сколько их было таких на окраинах Слободки — нищих, убогих жилищ обездоленных, давно отчаявшихся, на все закрывших глаза? Как они вписывались в светлое советское будущее и в побеленные парадной известкой стены с портретом вождя?

Женщина без мужа, с тремя детьми, умирающими от голода и холода в страшной, беспросветной нищете… И на вопрос, где муж, она моментально отвела глаза. Еще вчера Зина не обратила бы на это внимания. И поставила бы прочерк в истории болезни. Подумаешь — уехал, бросил, запил, сбежал…

Но сегодня она понимала. И истина этого понимания, открывшая ее душу для другой стороны мира, навсегда забрала ее прежнюю жизнь. А потому ей страшно хотелось помочь этой женщине, сделать для нее хоть что-то, но ничего сделать она не могла. Наступила последняя стадия болезни, до завершения которой было несколько часов.

По правилам, Зина должна была бы выписать несколько бесполезных рецептов. А когда ребенок умрет, подтвердить в районном отделении милиции, что женщина слишком поздно обратилась за медицинской помощью. Тогда женщину арестовали бы, а двое старших детей отправили бы в детский дом.

Да, по правилам отправлять ребенка в таком состоянии в больницу Зина не имела права. На такие случаи существовала устная инструкция. И она неукоснительно соблюдала бы эту инструкцию еще вчера, неумолимо отправляя женщину под арест.

Но сегодня она не могла поступить так, зная, что такое арест. Одно дело — предполагать, и совсем другое — знать.

Отправка в больницу означала, что ребенок умрет в больнице, а значит, с женщины автоматически снимается вина. В больнице будет проверка, конечно, но женщину никто не арестует, а ее детей не отправят в детский дом. Возможно, к ней и возникнут вопросы, но, так как письменной инструкции не существует, все это попросту сойдет ей с рук. Это, конечно, испортит отношения Крестовской с главврачом. Но какая ей разница, если сейчас эта женщина, в глаза которой смотреть невозможно, будет спасена?!

Женщина больше не плакала. Очевидно, все свои слезы она выплакала накануне ночью, а теперь из последних сил старалась держать себя в руках. По всей видимости, ей казалось, что если она не будет плакать, то это сможет как-то разжалобить врача. И тогда…

Горький шип так больно вонзился в сердце Зины, что она отвернулась в сторону, не в силах выдержать этот взгляд.

— Здесь так сыро, доктор, — шептала женщина, заламывая свои обескровленные руки. — Из-за сырости он и заболел… Сырость летом, зимой холодно. Сыро сейчас. Мы ведь раньше совсем не так жили…

— Где же вы жили? — спросила Крестовская машинально, лишь бы что-то сказать.

— В большой и светлой квартире на Дерибасовской. У нас было целых пять комнат и личный шофер. А потом, когда мужа… — женщина запнулась, — потом мы были вынуждены переехать сюда. Мой муж занимал очень большой пост. Он героем войны был! Никто не знал…

В этой простой истории, в этих нескольких словах истории жизни этой женщины и скрывалась та ужасающая правда, которую так тщательно прятали ото всех.

Зина моментально приняла решение и села к покосившемуся столу в глубине комнаты.

— Я отправлю вас в больницу. Сейчас вызову машину «скорой помощи». И вы поедете в инфекционку. Там лучше, чем здесь.

Потом она звонила от соседей, чтобы вызвать машину — просто чудо, что в соседнем доме оказался телефон. Но прошел целый час, прежде чем они смогли уехать. К моменту отъезда в больницу мальчик был совсем плох. Врач «скорой» удивленно уставилась на Зину:

— Доктор, вы уверены, что в таком состоянии надо в больницу? Может, лучше оставить его дома?

— Уверена! — чуть ли не крикнула она.

Потом они уехали. До этого мать отвела старших детей к соседке. Бедная женщина даже не предполагала, что Зина сделала для нее.

Гроза не преминула последовать. Совсем скоро Крестовскую вызвала главврач.

— Что ты сделала? Как ты посмела нарушить инструкцию?! — Едва Зина появилась на пороге, закричала она.

— А что я сделала? — Зина прикинулась дурочкой, притворяясь, что не понимает, чего от нее хотят.

— Ребенок умер через полчаса после приезда в больницу! Он в больнице умер! Ты понимаешь?

— Нет. Ну и что?

— Ты была обязана оставить его дома и сообщить куда следует!

— Нет.

— Что — нет? — От удивления и страха глаза главврача расширились.

— Эта женщина не была виновата ни в чем. За что ее арестовывать? — четко произнесла Зина.