Мятежная княжна - Барбара Картленд

— Думаю, ты убедишься, что единственное, в чем заинтересован твой отец, это чтобы его дочь стала королевой Солоны. Это должно укрепить союз между нашими странами.

Тора понимала, что Миклош прав, но она все-таки спросила:

— А… наша помолвка… будет долгой?

— Предоставь все мне, — ответил Миклош. — Я намерен по секрету рассказать твоему отцу о планах князя Бориса и сделаю это так, чтобы у него создалось впечатление, будто положение в Солоне не слишком стабильно. А потом я скажу, что свадебные торжества, а за ними и скорая коронация отвлекут внимание населения. Я действительно очень тебя люблю, и я жажду как можно скорее показать тебе, как сильна моя любовь. Но для этого ты должна стать моей женой!

Он снова поцеловал ее, а потом строго сказал:

— И пожалуйста, больше не надо никаких переодеваний и опасных прогулок в соседние страны! Мы больше не будем тайно встречаться с тобой до самой нашей свадьбы, сокровище мое!

— Ах нет! — живо откликнулась Тора. — Я хочу быть с тобой! Я хочу, чтобы ты меня целовал!

— И я тоже хочу этого. Но я должен заботиться о тебе. Княжнам не разрешается восставать против приличий и обычаев: это право одних только принцев! , — Но это же несправедливо! — запротестовала Тора.

— А ты хотела бы еще против чего-нибудь восстать?

— Только против того, что мне придется долго ждать, чтобы снова быть с тобой…

Миклош рассмеялся и ответил:

— После того как я официально попрошу великого князя твоей руки, я скажу, что должен сделать предложение и тебе самой, так что по крайней мере еще один поцелуй до моего отъезда я могу тебе обещать!

Тора хотела было сказать, что одного поцелуя будет слишком мало… Но Миклош уже снова целовал ее — страстно, требовательно и так властно, что она потеряла дар речи, лишилась способности думать… Она только чувствовала, что он увлекает ее за собой, к звездам.

Вдоль дороги стояла нарядная толпа. Когда дворец остался позади, ее величество королева Викторина прикоснулась к руке мужа и прошептала:

— Я наслаждалась каждой минутой нашей свадьбы! Только мне все время казалось, что это сон: я твоя жена и все радуются этому!

— А я все время думал о том, как сильно я тебя люблю.

— Только во время венчания я поняла, что тебя действительно зовут Миклош! Мне было бы трудно привыкнуть называть тебя как-нибудь по-другому.

— А разве это так уж важно? За границей я всегда называл себя «графом Миклошем», потому что мне не хотелось, чтобы все обо мне докладывали отцу — газетчики или добровольные осведомители.

— Он был очень сердит, когда ты уехал из дома?

— Мы постоянно обо всем спорили: я убеждал его, что мы отстали от жизни, и призывал начать реформы. Но все наши разговоры заканчивались одинаково: он заявлял мне, что правитель Солоны он и не собирается выслушивать мои или еще чьи-нибудь сумасшедшие идеи. Вот когда я займу его место, то буду все решать сам.

— Представляю, как это было досадно! — отозвалась Тора.

Она действительно прекрасно понимала Миклоша, поскольку ее отец был удивительно похож на старого короля Солоны.

Миклош сказал:

— Зато теперь он вполне смирился с перспективой беззаботной жизни со всеми удобствами где-нибудь в солнечных краях.

Тора вопросительно посмотрела на мужа:

— Ты хочешь сказать… что он не собирается возвращаться в Солону?

— Вчера я получил от него письмо, — ответил Миклош. — Он пишет, что, возможно, приедет на недельку-другую, чтобы отпраздновать крестины нашего первенца.

Тора залилась краской, а Миклош, любуясь ею, подумал, что никто на свете не сравнится с его юной женой, так красива и мила была она в этот момент.

— Отец готов отречься от престола в мою пользу и предоставить действовать мне. Если, конечно, как он выразился я «не провалюсь с треском».

— Этого никогда, никогда, никогда не случится, милый Миклош, — заверила его Тора. — Ты такой умный, так правильно все понимаешь! И твои планы настолько хорошо продуманы, что я ни секунды не сомневаюсь в том, что у тебя все получится просто прекрасно.

— Для этого нам предстоит много работать, — сказал Миклош. — Но я верю, что вместе мы преодолеем любые трудности.

— Конечно, так и будет! Ты ведь умеешь добиваться своего! Мне показалось, что мама и папа готовы были упасть в обморок, когда ты объявил им, что наша свадьба должна состояться не позже, чем через месяц.

Миклош рассмеялся:

— Мне удалось убедить твоего отца, что я действую так стремительно исключительно для того, чтобы снять напряженность в стране! Теперь он полагает, что у нас за каждой скалой прячутся мятежники.

Тора тоже засмеялась:

— Папа очень легко пугается. Думаю, именно поэтому ему так хотелось, чтобы я носила королевскую корону.

— А я думаю только о том, — проговорил Миклош чуть сдавленным голосом, — как буду покрывать тебя поцелуями, и сегодня, и каждую последующую ночь, повторяя при этом, как сильно я тебя люблю!

От этих слов у Торы по всему телу опять разлился жаркий огонь, и почему-то она невольно смутилась.

Она с таким нетерпением ждала того мгновения, когда наконец сможет быть с Миклошем! Она считала дни и часы, торопя время. И хотя он настоял на том, чтобы их свадьба состоялась как можно скорее, Торе казалось, будто она дожидается его уже целую вечность.

И вот торжественное бракосочетание в соборе и праздничный завтрак во дворце остались позади. Они ехали туда, где им предстояло провести медовый месяц, в замок Миклоша. Тот самый замок, неподалеку от «Трех колоколов».

Они ехали в открытой коляске, запряженной четверкой лошадей, и эта поездка напомнила ей, как Миклош отправил их с профессором подальше от опасности в ту ночь, когда он раз и навсегда покончил с заговорщиками князя Бориса.

Во время венчания она молила Бога, чтобы Он помог ей стать хорошей женой и сделать Миклоша таким счастливым, чтобы он никогда не переставал ее любить.

Они миновали развилку, от которой дорога вела к «Трем колоколам», и поехали дальше, через перевал. Там Миклош поднес ее руку к губам и, перевернув, поцеловал в ладонь со словами:

— Добро пожаловать в свою новую страну, моя возлюбленная! Здесь начинается новая глава нашей жизни.

— Куда бы ты меня ни привез, рядом с тобой для меня везде будет рай! — ответила Тора.

Она почувствовала, что Миклош судорожно вздохнул, и, встретившись с ним взглядом, увидела, какой огонь горит в его глазах.

— Какая ты необыкновенная! — сказал он. — За что мне было дано такое счастье — встретить тебя?

— Я все время задаю себе этот вопрос, — тихо призналась Тора, — и каждый вечер коленопреклоненно благодарю Бога за то, что он послал мне тебя. А сегодня я буду благодарить его, как благодарила сегодня в храме, за то, что ты стал моим мужем, что я могу заботиться о тебе и любить тебя до конца моей жизни.